На десерт принесли мороженое и светло-оранжевый напиток. Глаза у Вилли загорелись, как у маленького ребенка. Он быстро проглотил три зеленых шарика, над которыми вился ледяной пар и схватил чашу Хантера:
– Можно?
– Да забирай! Ты что, не можешь такой же соорудить в регенераторе?
Вилли помотал головой:
– Не в этом дело. Когда-то на Земле я работал регрессором. Мы с Бруно Хортоном пытались спасти огромную, почти на четверть планеты, страну…
– Это интересно, но время поджимает. Можно покороче? – перебил Хантер. Его терзала мысль о предстоящем поединке. Но изобретателя лучше не пугать.
Вилли слизнул с ложки шарик, зажмурился и проглотил его:
– Однажды я сидел в таком же ресторане в телебашне. Представляешь, только что отгремела война, погибли миллионы людей, а они построили такое… Я парил высоко в небе и наслаждался мороженым, глядя в глаза самой прекрасной девушке на свете.
– Дари Хнекорович? – не удержался Хантер.
– Да ты что? – Вилли чуть не уронил шарик мороженого на пол. – Я о ней тогда и не подозревал. Просто пригласил… кого встретил. Она согласилась. Потом она ушла и больше я ее не видел. А наши с Бруно усилия пошли прахом. Страна рухнула, и настали смутные времена. И я улетел с Земли. Навсегда.
Хантер отпил глоток сока и коснулся руки барона:
– Когда поединок-то? Вечером? Не на полное же брюхо драться.
– Поединок? – переспросил Лефё с явным оттенком превосходства и бросил взгляд на экран. – А он уже состоялся!
Хантер поперхнулся соком и закашлялся. Вилли хлопнул его по спине.
– Что-то не так? – озабоченно воскликнул барон.
– Не понимаю. Как это – состоялся? Когда? Что здесь вообще происходит?
Лефё ответил терпеливо, глядя на собеседников, как на пришельцев с другой планеты:
– Только что. Это же гуманный бокс, как вы не понимаете? Или на побережье живут дикие, совершенно непроходимые тупицы? Нельзя же не знать элементарных вещей! Ваши параметры сканируют, вносят в компьютер, и он вычисляет результат, исходя из полученных данных. Я переведу: прежде чем вас нокаутировали, вы продержались восемь раундов. Ваш более выносливый друг – одиннадцать.
Глаза Вилли стали похожи на оставшиеся в чашке шарики мороженого:
– А как же азарт боя? Бушующий в крови адреналин, обмен ударами?
– Травмы, – продолжил барон. – Когда-то давно, по старинной легенде, состязания боксеров проходили по-настоящему, контактно. Бывало, спортсмены погибали на ринге. Но лишать жизни другого человека… даже случайно, немыслимо. Тогда на помощь пришел технический прогресс. Он решил проблему за нас.
– Зачем тогда вообще устраивать соревнования? – бросил Хантер. Попадание было в десятку.
– Тренировки же остаются, – ответил барон. Разговор явно утомил его. – Нам нужна пропаганда здорового образа жизни. Физические нагрузки укрепляют тело и дух.
– То есть из спорта вы оставили только тупую и нудную рутину? И полностью исключили, к примеру, удачу новичка?
– Компьютер вычисляет бой с учетом возможных случайностей. Точность – до четвертого знака после запятой. Я все сказал. Если вы закончили, мы идем в раздевалку и возвращаемся в гостиницу.
Вилли быстро доел мороженое и запил его соком. Хантер поднялся и вслед за бароном направился к лифту.
Вечером Хантер уже собирался идти спать в летающую машину, как в дверь постучали. На пороге переминался с ноги на ногу Вилли.
– Я хотел бы тебе сказать одну важную вещь… – начал он.
– Ты влюбился в горничную? Заходи! – пригласил его Хантер.
Вилли сел на кровать:
– Да ну тебя. Дело слишком серьезное, чтобы шутить. Ты помнишь, слова барона?
– О тренировках?
– Нет. Раньше. Он сказал: прогресс решил проблему за нас. Это не прогресс, Хантер! Кто-то другой, со стороны, навязал им нынешние порядки. Подарил все, что у них есть – машины, компьютеры. Научил производить и пользоваться. А потом стер им память обо всем, что было раньше них. Может быть, даже перезапустил цивилизацию!
– Зачем же барон рассказал нам об этом?
– Он проговорился. Наверное, сейчас они с Жильдой очень жалеют об этом. Но ничего уже не вернешь!
Неожиданно Хантер понял: своим острым, как отточенное лезвие клинка, умом, его новый друг видит намного дальше него самого. Вот только не слишком часто изобретатель обнажает холодный меч разума, предпочитая казаться недалеким и ограниченным. Наверное, так ему удобнее и проще жить. Но кто сказал, что в регрессоры берут неучей и тупиц?
Хантер потрепал Вилли по плечу:
– Завтра будем разбираться. А пока надо поспать. Хочешь, оставайся здесь, – пилот вышел на улицу и направился к летающей машине.
Глава 5
Кто-то слабо тянул Хантера за ногу. Он открыл глаза. На постели сидел взъерошенный Вилли. Хантер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и накрыл голову подушкой.
– Там это… барон хочет нас видеть. Он в ресторане. Кажись, не в себе! Такую чушь порет! – сбивчиво пробормотал Вилли.
Хантер кое-как натянул мятую форму, плеснул в лицо ледяной водой и побрел в гостиницу.
Лефё терпеливо ждал за столиком в отдельной кабинке. По сторонам от него, как два истукана, стояли два невзрачных типа в серых костюмах. Местные спецслужбы?
– Присаживайтесь, – сказал барон, указывая на кресла напротив. – Сегодня у вас знаменательный день.
– По-моему, ничего такого, – возразил Хантер, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Проклятое кресло было такое же мягкое, как и перина.
– Не буду тянуть резину. Сегодня вы должны сразиться с Чемпионом. Оба из вас или один – без разницы, – оскалив белые зубы, улыбнулся Лефё. – Бой, разумеется, насмерть.
– А если мы не будем драться? – робко возразил Вилли.
– Тогда вас подвесят на крюке. За ребро. Уверяю вас, это исключительно неприятная процедура. Как правило, она заканчивается мучительной смертью.
Изобретатель побелел, как полотно:
– Видишь, Хантер… я же говорил… это средневековое безумие… – только и смог прошептать он.
