Венец безбрачия белого кролика

Глава 15

Войдя в зал, я поискал глазами Артемону и нашел ее в третьем ряду с самого края. Около молодой женщины был свободный стул. Я подошел к нему и спросил:

– Простите, тут занято?

Арти окинула меня оценивающим взглядом.

– Здесь должен сидеть мой муж.

– Прошу прощения, – улыбнулся я, – думал, вы одна, хотя это, конечно, странно. Только не подумайте, что я решил пристать к красивой даме. Я тут по долгу службы. Разрешите представиться, Иван Горинов. Главный редактор интернет-издания «Ваш и наш театр». Верный муж, отец пятерых детей. Я никогда не лукавлю, пишу о спектаклях только правду, поэтому отнюдь не все режиссеры жаждут видеть меня в зале. Контрамарки честному критику на хорошие места никогда не дают, билеты я покупаю сам. Сегодня мне досталось весьма неудобное место, вон там, за колонной. Но даже это ничего. Хуже другое, рядом устроилась зрительница, она от души поела перед выходом из дома чеснока. Полагаю, спасается от вирусов, кои в зале тучей роятся.

Надеюсь, вы понимаете, что главред Иван, равно как и издание «Ваш и наш театр», было придумано Борисом. А гробовых дел мастер Семен Сергеевич Глаголев минут пятнадцать назад получил эсэмэску от Григория, сотрудника салона «Раритетные автомобили». В ней говорилось, что только что некий гражданин привез на комиссию автомобиль «Победа», тысяча девятьсот сорок шестого года выпуска. Машина в прекрасном состоянии, ею почти не пользовались. И это кабриолет. Такой вариант попадается крайне редко, вернее, он совсем не попадается. Глаголев давно мечтает приобрести такие колеса, он оставил заявку на машину. Но несмотря на это, владелец салона сейчас пытается соединиться со своим приятелем. Хозяин решил надуть Глаголева, продать уникальную «Победу» не тому, кто первый ждет ее в очереди, а своему дружку. «Поторопитесь, Семен Сергеевич, а то ваша мечта мимо носа пролетит».

Каким образом Борис узнал, что Глаголев собирает старинные автомобили советского производства? Семен постоянно выставляет в Фейсбуке фото своих «деток», рассказывает, как и где приобрел их. Сообщил он и о том, что ждет «Победу». «Ее мне не хватает до полного счастья, – жаловался владелец сети похоронных бюро, – надеюсь, что салон «Раритетные автомобили» найдет мне лапочку. Знаю, что еще выпускали «Победу» – кабриолет. Но, боюсь, ее не отыскать, мало их производили».

Пропев осанну Фейсбуку, Борис послал Семену сообщение от имени Григория. А тут своя история, и на сей раз кланяться надо сети «Одноклассники». Именно там старший продавец автосалона Гриша Метелин со вчерашнего дня выбрасывает снимки себя, любимого, на берегу океана и пишет: «Свезло по полной. Горящая путевка на неделю. Послал работу далеко. Купил бюллетень. Все думают, что у меня грипп. А я! Ля-ля-ля! Весь в шортах, с коктейлем у бассейна. Привет всем, кто сейчас пашет! И особенный привет клиенту Глаголеву Семену, который выклевал мне весь мозг своей «Победой» – кабриолетом. Я хитрый! Один телефон оставил дома, там мать будет отвечать, что сын почти умер от гриппа. А второй, о котором почти никто не знает, прихватил с собой».

Оставим за кадром логичный вопрос: стоит ли объявлять в соцсети о том, что обманул и начальство, и коллег, да еще упоминать надоедливого Семена Сергеевича. Но Гриша так обрадовался возможности расслабиться, что потерял ум вкупе с осторожностью, здравым смыслом и логикой.

Борис мигом понял, что надо сделать, чтобы я смог подсесть к жене гробовых дел мастера.

– Чеснок, – рассмеялась Артемона, – сочувствую вам.

– В зале есть еще порожние стулья, – щебетал я, – но изучив всех дам, которые сидят в одиночестве, я пришел к выводу, что только от вас будет веять чудесными духами. И не ошибся. Пожалейте нюхача с носом, как у собаки, натасканной на наркотики. Обещаю вести себя прилично, не кашлять, не чихать, не чавкать жвачкой, не шуршать оберткой от шоколада, не говорить: «ложить», «покласть», «ихние», не задавать вопросов и, как верный муж и отец пятерых детей, буду вами лишь любоваться молча.

Артемона похлопала ладонью по сиденью свободного стула.

– Садитесь.

Я устроился рядом с госпожой Глаголевой, в девичестве Буратиновой, и молча просидел весь первый акт невозможно скучного и глупого спектакля. В антракте я предложил Артемоне шампанское, она не отказалась. И мы, живо обсуждая увиденное, пошли в буфет.

Не успел я принести бокалы, как за спиной раздался до боли знакомый голосок:

– Вава!

Я вздрогнул. О нет! Только не это.

Обернувшись, я увидел Коку, упакованную в ярко-голубое платье и всю обвешанную сапфирами.

– Вава! Вот неожиданность! Кто это с тобой? Шампанское? Налейте бокальчик! О-о-о! Отвратительное вино! Еще фужерчик! Как вам спектакль? Скукотень и дребедень. Только шипучка, которая тут «Вдовой Клико» прикидывается, скрашивает сей кошмар. Так как вас зовут, милочка? Вы очень похожи на Элен Гантман в молодости. Сейчас ей за восемьдесят, хоть она врет, что сорок. Смешно, право. Шампанское невыносимо! Я погибну от изжоги. Вава, плесни еще! Фу-у! Даже в Лондоне вино лучше, хотя в этом городе нигде поесть прилично нельзя, а уж о вине я молчу. Они вечно тянут чай с молоком. Гадость. Хуже его только это шампанское!

– Кока! Иди сюда, Рудик нас угощает коктейлями. Хочешь «Маргариту»? – пролетел над нашими головами чей-то скрипучий тенор.

– Если выбора нет, то придется пригубить три порции, – ответила Кока, – хотя я предпочла бы «Том Коллинз». Первый дринк идет плохо, второй лучше, а совсем хорошо мне после пятого. Вава, шампанское ужасно. Как и спектакль. И театр. И публика. И твой костюм. А вот твоя дама комильфо. Душенька, как вас зовут? Чудесны мелкие бриллианты на вашей милой шейке. Я бы только сделала колье подлиннее, а то оно попадает внутрь некрасивой складки на шее, и его плохо видно. Почему мне ваше лицо знакомо?

– Кока! Принесли «Маргариту»!

– Иду, иду, что за плебейское нетерпение. Гуляйте, мои дорогие. О! Душенька, у вас обручальное колечко! А-а-а! Вава у нас специалист по взламыванию чужих браков. Профессионал. Люблю вас. Чмоки-чмоки!

Глава 16

Заклятая подружка маменьки ввинтилась в толпу. Над нашим столиком остался лишь плотный запах дорогого парфюма.

– Похоже, вашей знакомой не требовались ответы на вопросы, – засмеялась Артемона.

– Верно, – согласился я, – Кока просто их задает.

– Имя смешное, Кока! – хихикнула Глаголева. – Хотя мне, Артемоне, стоит промолчать на данную тему.

– Нет! Коку зовут… – начал я и замер.

– Что-то не так? – насторожилась моя спутница.

Я отодвинул в сторону пустые бокалы.

– Просто я осознал: знаю подругу матери с детства. Она Кока! Есть еще Зюка, Люка, Мока, Кука. Но какие имена указаны у дам в паспортах, понятия не имею. Равным образом тайной, покрытой мраком, является их истинный возраст. Знаете, мне почему-то, как и Коке, кажется, будто я встречал вас раньше. Вы актриса?

– Нет, нет, нет, – возразила Артемона. – Никогда не страдала желанием кривляться на сцене.

– А вот мне вспоминается, что вроде…

Я замолчал.

– Если вы хотите сказать, что я похожа на Монику Белуччи, то лучше не надо. Мне никогда не нравились крупные итальянки, – усмехнулась Артемона.

Я начал самозабвенно врать.

– Уж не помню сколько лет назад один мой приятель, владелец нескольких ночных клубов, открыл очередное заведение. Я не любитель походов по злачным местам, но он так настойчиво меня приглашал, что пришлось пойти. В зале в клетке плясала стриптизерша. Красивая, но вульгарная девушка. Я засмотрелся на нее, пытаясь понять, что такого привлекательного в неприличных телодвижениях. Так и не смог сообразить и пошел в бар, хотелось сразу уйти, но негоже обижать хозяина, заказал коньяк. А его не было. Пришлось взять какой-то липкий коктейль. Минут через десять ко мне подошла та самая танцовщица и сунула визитку со словами: «Видела, как ты слюни на меня пускал. Можешь позвонить. Если деньги есть. А если их нет, то забудь номерок. Я исключительно для богатых». Ничего не значащая встреча. Я запомнил ее лишь по одной причине: никогда девушки не предлагались мне с такой детской непосредственностью. Ее звали Марго. Псевдоним, конечно.

– И я на нее похожа? – без тени улыбки осведомилась Глаголева.

– Только внешне, – уточнил я, – в вас нет ни микрона вульгарности, отсутствует бьющая в глаза доступность. Но лицо… Надеюсь, я вас не обидел? Она была красива.

– Конечно, нет, – спокойно произнесла Артемона, – что-то расхотелось оставаться на второй акт.

– Мне тоже, – признался я, – давайте довезу вас до дома.

Спутница поежилась.

– Следовало бы ответить «нет» на такое предложение от почти незнакомого человека. Но сюда мы приехали вместе с Сеней. А он мигом укатил по какому-то вызову. Я собиралась взять такси. Но сейчас мне не по себе.

– Кто-то из присутствующих пугает? – насторожился я.

– Только не оглядывайтесь, – предупредила Глаголева, – за вашей спиной столик, там сидит женщина. Вид у нее… Никогда не подумаешь, что такая тетка интересуется спектаклем для рафинированной интеллигенции. Одета бедно, на голове шалаш. Подобные ей в другие театры ходят, где ставят всем понятные пьесы. Сидит, пьет воду минеральную. Купила один стакан, не бутылку. Уперлась в меня взглядом. Неприятно.

– У вас есть пудреница? – спросил я.

– Конечно, – повеселела Артемона, вынула из сумочки небольшую коробочку и протянула мне.

Я открыл ее и воскликнул:

– Ну и где мой нос испачкан? Вечно ты шутишь! Все нормально.

– Нет! Он измазан черным, – мигом подхватила игру Глаголева.

Я захлопнул крышку, отдал пудреницу Арти и похвалил ее:

– Вы умница. Сразу поняли, что к чему. Дама и впрямь выглядит странно. Но не думаю, что она опасна. Скорее всего она просто рассматривает ваше прелестное платье и украшения и тихо завидует.

– Если предложение доставить меня домой сделано не ради приличия, то я воспользуюсь им, – шепотом сказала Артемона, – но я живу в поселке, правда, недалеко от Москвы.

– Прекрасно, – тоже негромко ответил я, – сам обитаю на Ново-Рижском шоссе, вернее, чуть в стороне от него.

– Надо же! – оживилась Артемона. – А где?

– Поворот на Нахабино, – соврал я, заранее подготовившись к такому течению беседы, – деревня Кострово. Мне надо проехать через Павловскую Слободу, потом до круга, уйти направо и еще километров пятнадцать. Детям нужен свежий воздух. Поэтому мы с женой решили пока пожить вдали от мегаполиса.

– Чудесно! – обрадовалась Глаголева. – Я как раз живу в Павловской Слободе.

– Удивительное совпадение, – сказал я, ощущая себя премьером Малого театра. – Пойдемте, что нам тут делать? Спектакль не нравится, а Кока все шампанское выпила.

– И возмущалась, что шипучка гадкая, – развеселилась Артемона.

– Просто Фу-уу, – добавил я.

Весело переговариваясь, мы забрали в гардеробе свои вещи. Я подал Артемоне шубку из баргузинского соболя, затем мы выбрались на улицу.

– Какое небо, – ахнула Глаголева, – темно-синее, звезды огромные сияют.

– Мороз крепкий, поэтому ясно, – пояснил я.

– Замечательно дышится, – отметила Артемона.

– Воздух пахнет антоновскими яблоками, – пробормотал я.

– Как вы красиво сказали! – воскликнула спутница.

Я хотел пояснить, что процитировал рассказ Ивана Бунина «Антоновские яблоки», но тут послышался голос:

– Артемона!

Мы разом обернулись. Я увидел ту странную женщину из театрального буфета, только сейчас на ней был старый, сильно поношенный пуховик.

– Добрый вечер, Арти, – сказала она.

– Здравствуйте, мы знакомы? – осторожно уточнила Глаголева.

– Ты меня забыла!

– Простите… я всегда отличалась слабой памятью. И сейчас не ясный день, – зачем-то решила оправдываться моя спутница.

– Я жена Макса!

– А-а-а, – протянула Артемона, но по ее тону мне стало понятно, что Глаголева понятия не имеет, кто это такой.

– Вернее, вдова, – мрачно произнесла тетка. – Ну как? В памяти что-то шевельнулось?

– Конечно! – кивнула Артемона. – Мне так жаль вашего супруга.

– Я Софья, супруга покойного Максима Задирайкина, – представилась по всей форме тетка.

Лицо Глаголевой на секунду изменилось, потом снова стало прежним.

– Ага! Теперь в мозгу прояснилось, – кивнула Софья. – Помнишь, что случилось?

Артемона пожала плечами.

– Извините, Софья. Мне Задиратов не знаком.

– Задирайкин, – поправила женщина.

Артемона выдохнула.

– Извините, сложная фамилия, вот я и перепутала. Хорошего вам вечера. До свидания.

– Подождите, пожалуйста, – жалобно протянула Софья, – не волнуйтесь. Мне ничего не надо. Ни денег, ни моральной помощи. Ищу тебя давно, пыталась проникнуть в поселок, да туда охрана не пускает. А тут случайно узнала, что ты собираешься на премьеру. Хочу тебе дать кое-что на добрую память о муже. Это принадлежало родителям Макса. Единственное их наследство.

Лицо Артемоны опять на секунду напряглось, но она быстро справилась со своими эмоциями.

– Спасибо. Право, мне неудобно брать у вас ценную вещь. Оставьте ее лучше себе. Я расскажу мужу о встрече с вами, госпожа…

– Задирайкина, – тихо подсказал я.

– Задирайкина, – покорно повторила моя спутница.

– К сожалению, жить мне здесь осталось недолго, – вдруг весело заявила Софья. – Не хочешь брать? Не надо. Хоть посмотри.

– Уезжаете? – приличия ради спросил я, чтобы заполнить время, пока Софья вытаскивает нечто из своей сумки.

– Да, да, да, – подтвердила Задирайкина, – меня ждет увлекательнейшее путешествие. Я давно его запланировала. Надеюсь, Лена не обидится, что бросаю ее. И… вот!

В руках Софьи оказалось нечто, обтянутое разноцветной бумагой, перевязанное лентами.

– Держи, – сказала она, протягивая подарок Артемоне.

Та стояла молча. В ту же секунду Софья сделала быстрое движение руками, на Глаголеву упало плотное коричневое облако. Сначала я не понял, что произошло. Но через мгновение Артемона истошно завизжала. А мне стало ясно: это туча рыжих тараканов. Насекомые забегали по голове и шубе Глаголевой. Меня передернуло от отвращения.

Софья захохотала. Я опомнился, сдернул с Арти манто, безжалостно бросил его на тротуар и начал отряхивать несчастную. Артемона перестала кричать, теперь она тряслась то ли от ужаса, то ли от холода. Она надела вечернее платье-корсет, тело от шеи до груди было открыто, в театре плечи прикрывала кружевная накидка, которая сейчас свалилась.

– Вот и славно, – обрадовалась Софья, – отлично прямо.

Я удивился: почему баба, сделав гадость, не сбежала? И в ту же секунду понял: она задумала еще нечто совсем уж дурное. В один миг я схватил шубу, в которой копошились тараканы, повалил Артемону прямо в грязный снег, набросил ей на голову и тело доху, и тут же на мех выплеснулась какая-то жидкость. Я отскочил в сторону, но одна капля попала мне на тыльную сторону левой кисти. Сначала я ощутил холод, потом едва удержался от вопля. Мне показалось, что в руку вонзилось раскаленное шило.

Глава 17

– Тараканы? – повторил Борис, перевязывая мне утром руку.

– Да, – кивнул я, – очень много. Наверное, Софья их не один день собирала по соседям. Когда она убежала, я увидел в сугробе обычную стеклянную банку, завернутую в подарочную бумагу.

– Господи, – передернулся Борис, – ненавижу тараканов. Но их не надо брать в чужих квартирах. Насекомых на «Птичке» продают как еду.

Меня затошнило.

– Питаться тараканами! Кто на это способен?

– Ну, в Таиланде их жарят, как шашлык, – пояснил секретарь.

– Пожалуйста, не продолжайте, – взмолился я.

– Насекомых едят экзотические животные и птицы, – объяснил Борис. – Странно!

– Все весьма неприятно, – заметил я.

– Софья решила сделать гадость Артемоне, – забубнил Борис, – отсюда банка с э… рыжими тварями. Не хочу их называть, чтобы вас не нервировать. А потом она…

– Плеснула в Арти кислотой, – перебил я. – Не спрашивайте, почему я понял, что сейчас произойдет нечто совсем ужасное. В голове щелкнуло: насекомые неспроста, ой неспроста. Говорю сейчас долго, а в реальности размышления заняли секунды. Я повалил Артемону, укрыл ее шубой, на ней было длинное манто в пол. Но поскольку я догадался набросить его и на голову, ступни оказались снаружи. На жене гробовщика были кожаные высокие ботинки на каблуке, изящные, дорогие. Если на них и попали капли, то они повредили только их.

Борис убрал аптечку.

– Во времена моего детства дамы брали в театр туфли, переобувались в гардеробе. Теперь же это моветон, старческие заморочки. Нынче можно с нарядом со шлейфом носить кроссовки. И ботильоны с бюстье прямо визг моды. Лично мне элегантные туфельки на женских ножках нравятся больше, чем кеды.

– Согласен с вами, – кивнул я, – но вчера обувь, которая, на наш с вами взгляд, категорически не подходит к выходному наряду, спасла Артемону от тяжелейшей травмы.

Борис поставил передо мной омлет.

– Ну, жизнь-то ей сберегли вы, а не ботинки. Даме надо молиться за вас до конца своих дней.

Я взял вилку.

– Вы же знаете, я считаю себя агностиком. Согласен с профессором Томасом Хаксли, который в тысяча восемьсот семьдесят шестом году ввел в употребление термин агностицизм. По определению ученого, агностик – это человек, отказавшийся от связанной с Богом веры и убежденный, что первичное начало вещей неизвестно, так как не может быть познано. Другими словами, агностик считает, что существование или несуществование Бога доказать невозможно.

– Вера не требует доказательств, – заметил секретарь, – на то она и вера.

Я рассмеялся.

– Очень удобная позиция, когда что-то не можешь доказать. Но давайте не углубляться в философские дебри. Вернемся к работе. Софья иезуитски хитра. Облить в театре Артемону она не могла. Там слишком много народа. Акцию она определенно спланировала провести на улице. Задирайкина следила за жертвой. Помню, каким взглядом она смотрела на нас в буфете. Небось подозревала, что объект может уйти до конца спектакля. И мы на самом деле сбежали.

Я поморщился.

– Рука болит? – посочувствовал помощник.

– Ерунда, там маленькая ранка, – отмахнулся я.

– Зато очень глубокая, – заметил помощник. – Ешьте, Иван Павлович, ваш любимый омлет.

Я отложил приборы.

– Простите, Боря. Не сомневаюсь, омлет, как обычно, прекрасен, но аппетита нет.

Секретарь включил кофемашину.

– Это реакция на стресс.

– Скорей на тараканов, – уточнил я, – смешно, что взрослый мужчина по-детски реагирует на этих тварей.

Борис вынул из холодильника сливки.

– Вы не одиноки. Многие люди терпеть не могут насекомых.

– Мерзких тварей Софья неспроста принесла, – продолжил я, – зима на дворе, мороз, ну плеснет она кислотой в лицо. А вдруг не попадет? Тело же в манто укутано. Плотный мех, плюс основа, подкладка… Не протечет кислота на жертву. Если же Артемона сбросит шубу, то останется в легком платье. А как поступит дама, если по ее верхней одежде побегут тараканы? Мигом скинет шубейку, завизжит. И получит кислоту на свою голову в прямом смысле слова. Едкая жидкость сожжет шею, верхнюю часть рук, грудь, впитается в платье, получится компресс. И тогда площадь и глубина поражения сильно возрастут. Стащить мокрый наряд самой нелегко, а посторонние не помогут, побоятся руки сжечь.

Борис поставил передо мной очередную чашку кофе.

– Выпейте, Иван Павлович.

Я открыл сахарницу и продолжил рассказ:

– Софья убежала. Я крикнул Артемоне, чтобы ни в коем случае не шевелилась. Вытащил из багажника толстые перчатки, которые держу там на всякий случай, приподнял шубу, взял ее за края и отнес в сугроб. Потом поставил Артемону на ноги. И тут у нее зазвонил телефон, жену разыскивал Семен. Поскольку бедняга совсем не могла говорить, ее колотило в сильном ознобе, я ситуацию Семену кое-как объяснил. Тот крикнул: «Еду к театру». Я предложил: «Довезу вашу супругу до первой бензоколонки на Новой Риге, быстрее получится». Ну и все!

Борис, который резал сыр, замер с поднятым ножом.

– Все?

– Мы приехали раньше, – пояснил я, – нам просто повезло, не было ни одной пробки. Я купил Арти кофе, напоил ее, и тут прилетел супруг. Схватил жену в охапку и исчез.

– Он вас не поблагодарил? – удивился мой помощник.

Я потянулся к печенью.

– Нет. Но Семена Сергеевича можно понять. Он просто ошалел. Оставил жену в театре, не ожидал ничего плохого. И вдруг! Получает ее на бензоколонке, всю грязную, растрепанную, в измазанном платье, без шубы. Какие уж тут беседы?

Боря включил ноутбук, я хотел продолжить, но тут кто-то нажал на звонок, и по квартире понеслась настойчивая трель, которая не прерывалась. Я знал, чей палец сейчас тиранил звонок, и совсем не обрадовался гостье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Стивен Джобс (1955–2011) – один из основателей корпорации Apple и создателей операционной системы MAC OS.

2

Четьи-Минеи. Четьи – то есть предназначенные для чтения, а не для богослужения книги. Минеи – в переводе с греческого «длящиеся месяц». Чтение на месяц. Это книги житий святых Православной церкви. Многотомное собрание по числу месяцев.