– Открой коробок! – тотчас прозвучало в голове. – Прислушайся к чувствам!
– Какой коробок? – только и подумала Ева, как что-то тяжёлое прошлёпало по полу и вспрыгнуло на кровать.
Одеяло шевельнулось, заскрипели пружины… Испуганно взвизгнув, Ева отгородилась подушкой, пытаясь хоть как-то спрятаться от невидимки.
Однако ничего не случилось. Только стукнуло рядом легонечко, а после стихло.
Когда Ева решилась посмотреть, в комнате никого не осталось. Исчезла женщина, растаял зеленоватый свет. Не было на окне и зеркала – теперь оно вернулось на место, под тёмную ткань, куда его спрятала хозяйка.
Утро Ева проспала. После ночных событий болела голова, и настроение было так себе – тухловатое. Расчесав пятернёй спутавшиеся пряди, она потащилась на кухню.
Там царило оживление и звучал смех. Посреди комнатушки в картинной позе застыла Матрёша. Разряженная на клоунский манер, она довольно щурилась на собравшихся и переспрашивала:
– Как я вам? Правда, эффектный костюмчик?
– Твоя правда! – согласился с ней давешний дедок с хворостиной. – Знатная одёжа! В такой сподручно ворон гонять с огорода.
– Много ты понимаешь, Семён. – отмахнулась Матрёша. – Я – артист! Я так вижу свой образ!
– Ну, коли артист… – хихикнул дед и захлебнул из чашки. – Всю жюрю распугаешь образой своей.
Матрёша в ответ крутанулась и жизнерадостно провозгласила:
– А шо? Я такая! Всех покорю! Вы ещё услышите про Матрёшу!
Рядом с дедом рассмеялась незнакомая девушка и виновато покосилась на «артиста».
– И эта туда же! – беззлобно погрозила Матрёша. – Ты, Маринка, городская, а ничего не смыслишь в искусстве перевоплощения!
Маринка согласно кивнула и, заметив Еву, радостно позвала:
– Привет! Садись рядом, баба Оня нам кашу сварила.
– Печка сварила, деточка. – Оня приподняла крышку на широкой кастрюле и принюхалась. – Вот и поспела. Теперь можно подавать.
Тут же появилась кикуша, ловко расставила по столу тарелки да помогла бабке разложить пышные широкие ломти.
– Каша? – Ева поморщилась. – Можно мне что-нибудь другое?
– В ресторации другое попросишь. – возмутился дед. – Ишь, цаца! Смотри, перекосит тебе – такой и останешься.
– Не пугай девочку, Семён. – пожурила Оня. – Сейчас придумаю что-нибудь. Хочешь, омлет запеку?
– Оставь, Оня! Семён прав. В гостях не привередничают. Что дали – то и ешь! – Матрёша придвинула тарелку и с аппетитом стала жевать. – Оня! Это прям торт у тебя! Ум отъесть можно от такой вкусноты!
– Скажешь тоже, Матрёш – ум отъесть, – довольно щурилась баба Оня. – Рецепт-то совсем простой – рис, топлёное молочко, курага да орехи. Потомилось всё, упарилось. Под крышкой отдохнуло и готово дело. В конце я ещё маслица добавила, для сливочного вкуса. Ешьте на здоровье!
– Так вкусно! – подтвердила Маринка. – Я каши не любила, пока вашу не попробовала.
Ева поёрзала немного и осторожно колупнула угощение. И сама не заметила, как уплела кашу до последней крошечки.
– Ох, деточки! – спохватилась бабка. – Я же вас не познакомила! Нынче две гостьи у меня – Мариночка да Ева!
Маринка улыбнулась новенькой, невольно сравнив с собой, вздохнула. Та была невероятно хорошенькая – миниатюрная, с длинными медовыми волосами и кукольными чертами лица.
Ева же равнодушно кивнула в ответ и сразу отвернулась.
Она презирала подобных девиц – безыскусных, по-детски неуклюжих простушек.
Наверняка ещё в куклы играет! И сказки почитывает перед сном.
Подобная реакция Маринку не удивила, скорее привычно расстроила. Она частенько терялась в обществе сверстниц, не знала, как себя с ними вести.
– Куда кота подевали? – Матрёша смачно облизнула тарелку. – Такое лакомство прозевал!
– В кладовой прилёг. Настоечки моей опробовал и отдыхает.
– Что на дубовом крошеве? – заинтересовался дед. – Может и нам поднесёшь по рюмашке?
– Поднесу, Семён. На Новогодье соберёмся и отведаешь.
– Кошака дворового уважила, а нам Новогодья ждать? – возмутился Семён.
– Ему в спячку надобно давно! А он мается. На домовушу Аннушкину засматривается.
– Тоже мне, герой-любовник! – Матрёша разглядывала длинные сиреневые ногти на руках. – Уж сколько я ему мозги вправляла, что нет никакой любви. Всё без толку.
– Немчишко-то твой… того, – перевёл разговор Семён. – Не выходит. Уже неделю из дому нос не кажут ни он, ни Светка.
– Ты мне про них не докладывай, – отмахнулась Матрёша. – Знать ничего не желаю!
– Воля твоя. Да только Мура, соседка ихняя, Грапе давеча шепнула, что шастать стали по двору у Светки! Не к добру это, девки. Ох, не к добру!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
