Пока боги на моей стороне.
Вчера в поселении появились пришлые. Неодаренные, спасавшиеся от непогоды и лихих людей, они с радостью остались на ночевку и пригубили из приветственной чаши. Их жизни на моей совести. Я мог бы предупредить их, но промолчал. Во имя науки и собственных амбиций. Мне нужен был этот эксперимент, а им – кров и возможность отдохнуть. Я убеждаю себя в этом, но не могу избавиться от мысли, что стал соучастником их гибели.
Моего таланта хватило, чтобы просмотреть их самые близкие воспоминания. После они пригубили из чаши, и… ничего не произошло. Я наблюдал за ними весь вечер, пытался напроситься на совместную ночевку, но староста не позволил. Расположение ко мне угасает, и я чувствую, что пора бежать. Шепотки за моей спиной не дают засыпать. Я подолгу лежу и смотрю в потолок, прислушиваясь и ожидая удара в спину. Они больше не кажутся мне добрыми. Они охраняют свой секрет и, кажется, готовы защищать его любой ценой.
* * *
Давно мне не доводилось спать в лесу, но именно здесь я впервые за две недели смог отдохнуть. Поселение в горах Лиера осталось в двух днях пути на север, а я все еще жив и при памяти. Огромное, я вам скажу, достижение, стоившее мне грыжи, порванной связки и перелома со смещением. И то мне повезло – до пропасти оставалось каких-то несколько шагов, но Альн-Ари остановила. Мне даже жаль было обманывать наивного духа, но без ее помощи я не смог бы уйти. Но все во благо науки.
Я успел обследовать тех неодаренных наутро и могу с уверенностью утверждать, что их память больше не подлежит восстановлению. Я попробовал, но, кроме головной боли, не смог обеспечить бедолагам больше ничего. И это не блок, не сокрытие отдельных сцен, их память чиста, как у новорожденных младенцев, но ни у кого это не вызывает вопросов, будто так и должно было быть. Механические навыки остались: они ходят, умеют пользоваться ложкой и охотиться, но все признаки их личности утрачены безвозвратно.
Мне жаль их, но эксперимент можно считать успешным. Вода местного источника – увы, мне не удалось вызнать его расположение, но, полагаю, за горами не только святилище талиари, – лишает памяти. Есть ли какие-то закономерности или минимум, который необходимо испить, узнать не удалось. Но, надеюсь, вы простите мне мою слабость, ибо возвращаться в поселение мне более небезопасно. Да и вам – тем, кто читает мой труд, – я рекомендую обходить это место.
Описание пути и карту моего побега смотрите в конце книги. И знайте, их дух добрый, можно просить о помощи…»
Мортен захлопнул книгу и открыл вновь уже в конце. Пролистал приложения и нахмурился.
– Что-то не так?
– Карты нет. Ни описания пути, ни зарисовок. Зато, – он показал Арканту след от вырванных страниц, – кто-то определенно интересовался этой историей.
– Адепты, – поморщился Аркант, проведя пальцами по неряшливо топорщившимся остаткам бумаги. – На что только не пойдут, чтобы не переписывать.
– Вы до такой степени их распустили? – Мортен удивленно вскинул брови. – И архивариус не заставил восстанавливать поврежденный труд? От руки, без всякой магии, чтобы каждая буковка копировала оригинал.
– Увы. – Магистр ностальгически вздохнул, вспомнив, как они с другом однажды всю ночь корпели над одной несчастной страницей. – Времена меняются.
– И не всегда эти изменения к лучшему, – протянул Мортен, убирая потрепанный том обратно на полку. – Ты окажешь мне услугу?..
– Разве ты в этом сомневаешься? – усмехнулся Аркант, поджал губы, думая о чем-то. После извлек оставленный собеседником том и кивнул своим мыслям. – Обойдемся и без посягательства на угодья Хозяйки. Я видел его среди местных призраков. Идем, я не собираюсь призывать всех окрестных призраков в библиотеке.
Призывать всех им и не пришлось. Клаус Штерке, следивший за обоими мужчинами еще с тех пор, как они посягнули на его труд, явился первым. Тряхнул заплетенной в косички бородой, поправил ночной колпак и демонстративно перевязал пояс на халате, давая понять, что не собирался беседовать с посторонними.
– Не могли утра дождаться? Какая невоспитанная молодежь! – Призрак покачал головой, отчего кончик колпака заходил маятником. – Ни стыда ни совести, почтенного профессора, магистра… как какого-то мальчика на побегушках! И ради чего?! – Он всплеснул руками, демонстрируя ширину рукавов, в которые, казалось, можно было спрятать не один свиток. – А действительно, чего ради вы меня призвали, молодые люди? – уже спокойнее, с умеренной дозой любопытства поинтересовался призрачный ректор, разглядел наконец, кто именно его призвал, и не удержал непроизвольное: – Ой…
– Ваш этнографический труд произвел на нас огромное впечатление, – проигнорировав восклицание старика, перехватил инициативу Мортен, освобождая удерживавшего круг призыва друга от необходимости разговора с призраком.
– Мой труд? – Штерке прищурился. – Решили польстить старику? Будто я не знаю, что его исключили из программы обязательного чтения еще пятьдесят лет назад и с тех пор… Хм, неужели вы сами решили с ним ознакомиться?
– С большой охотой, – подтвердил Мортен. – Нас особенно заинтересовала та часть, где вы описываете Лиерское поселение и их обычай приветственной чаши.
– Ох, Лиер… – Тяжелый вздох сорвался с губ призрака. – Да, я помню его. И вы, верно, тоже.
– Никогда не доводилось бывать, – уверенно заявил Мортен, внимательно изучая собеседника. Ему казалось, что нет-нет да и взглянет покойный маг на него искоса, словно старался не терять из виду.
– Но как же!.. – Недоверие в голосе мага сменилось неодобрением. – Зачем же вы врете старику, господин Мор? Я верой и правдой служу вашей Хозяйке… Неужели я прогневал Темнейшую? – Голос призрака растерял присущую ему живость, превратившись в предсмертные хрипы. – Прошу вас, господин Мор… Искуплю свою вину. Сделаю все, что она пожелает. Экзамен, курсовую, дипломную… все мои знания принадлежат вашей госпоже, только скажите, чем я могу…
– Она не гневается на вас, – принял правила игры Мортен, покосился на внимательно слушавшего беседу Арканта.
– А вы? – Призрак бросился было ему в ноги, но не смог покинуть пределы очерченного темным круга. – Пощадите, господин Морьен. Чем угодно отплачу, только не гневайтесь. Вы же, как и мы, душа подневольная, целиком и полностью Хозяйке преданы. Так не губите…
– Не погублю, – пообещал бывший слуга Темнейшей. – Если расскажете нам, как добраться до того Лиерского поселения. Вы же помните туда дорогу?
– Как сейчас помню! – Старик расслабился. – Описать, нарисовать? Проводить только не могу.
– Покажите на карте, – чуть поумерил пыл призрака Мортен, разворачивая перед ним карту империи и всех прилегающих земель. Крючковатый палец призрака остановился напротив одной из гор Сияющих Вершин.
– Здесь, – выдохнул Штерке и заглянул в глаза Мортену. – Это все?
– Нет, – вмешался в их разговор Аркант. Усмехнулся себе под нос, будто одна из его догадок уже подтвердилась, и уточнил: – Экзамен вы для кого писали?
– Так для… – Призрак прикусил язык, во все глаза глядя на магистра. Перевел взгляд с него на Мортена, и узкие щелочки глаз распахнулись на недоступную им при жизни ширину. – Живые, оба!
– А вы полагали, что нет? – Улыбка зазмеилась на губах магистра, а в глазах блеснуло предвкушение хищника, унюхавшего добычу.
– Я… Нет… Да… – Покойный магистр Штерке переводил взгляд с одного собеседника на другого, не зная, как следует поступить. На призрачном лбу наверняка бы выступила испарина, если бы это было возможно. Наконец бывший ректор словно бы на что-то решился и выдал: – Ани-Арли кларион этэ.
Сгустившийся по углам комнаты мрак рванул в сторону круга, сбивая обоих мужчин с ног и подхватывая решившегося практически на самоубийство призрака. Он не был темным при жизни, поэтому не имел права требовать – только просить, но это была не просьба.
Чужое присутствие, взгляд, полный ярости, такой ощутимый, но исходивший из недоступных его вниманию мест. С границы, откуда приходили слуги Темнейшей и очень редко – она сама. Мортен вскинулся, обернулся вокруг своей оси, но никого не смог рассмотреть. Но призрак видел. Штерке упал на колени, словно моля о прощении, а в следующий миг ноги подкосились и у самого Мортена. Он упал, не в силах устоять.
Боль. Острая. Внезапная. Вбившая кол в самое сердце, подернувшая трещинами всю его сущность. Хрупкий мир, устоявшийся внутри, рушился под волнами чужого гнева, раскалывался на тысячи кусочков, в каждом из которых царствовала боль.
Голова встретилась с мраморными плитами пола, но прежде, чем потерять сознание, Мортен успел заметить склонившуюся над ним фигуру, попытался коснуться края ее объятого тенями платья. На миг ему даже показалось, что попытка увенчалась успехом, пока ткань не выскользнула из его рук туманом. И вся фигура незнакомки, такая знакомая и чужая одновременно, не исчезла, растворяясь в заполонивших его сознание тенях. Потерянного прошлого ли, отчаянного ли будущего…
Холодные пальцы незнакомки коснулись его лба, и слуга потерял сознание, повинуясь воле своей госпожи.
– Иди, – приказала Ани призраку, замершему в коленопреклоненной позе. – О своем наказании узнаешь позже.
– Да, госпожа, – выдохнул Штерке, не разгибаясь и исчезая прямо из круга. В присутствии Хозяйки ни одни чары не могли удержать исполнявшего ее волю слугу.
Ани перевела неприязненный взгляд на единственного оставшегося пусть и не на ногах, но в сознании присутствующего. Магистр захрипел, не в силах выносить ее прямого взгляда, попытался сжать пальцы в защитном знаке, но Ани только усмехнулась. У темных способов защититься от нее не было. Ни единого. Ее слуги, ее рабы, те, кто покусился на часть ее силы, они были полностью открыты ее гневу.
– Достаточно. – Далис заступил дорогу ее взгляду, закрывая собой незадачливого темного. Хотя тот и заслужил. Страдания Мора, ее Мора, были полностью его виной, и он должен был понести соразмерное наказание. – Ты его убьешь, если не остановишься, – предупредил Светлейший. – И твоему веселью здесь придет конец.
– Мне не весело. – Два слова, которые, казалось, услышал каждый обитатель грани, хотя сказаны они были едва ли не шепотом.
– Он нужен ему. – Далис кивнул на лежавшего у ног коллеги слугу. Последний аргумент, который еще мог спасти незадачливого темного. Слишком зла была Ани, почувствовав призыв призрака и поняв его причины. – В мире смертных нельзя обойтись без друзей. Даже если они настолько глупы, что идут на поводу у желаний твоей слабости.
– Он… – начала было Ани, не отводя взгляда от своей бывшей Тени. Не смогла не отметить, как заострились все черты на осунувшемся лице, но непримиримая решимость не оставила ее Мора даже сейчас. Сжатые губы, пальцы, которыми он пытался ухватиться за край ее формы, и ему даже удалось в первый миг, отчего Ани пришлось уйти на более глубокий слой границы. Туда, где маг, шагнувший на грань, смог бы разглядеть лишь ее силуэт.
– У него есть вопросы. И ответы на них он найдет. Разве что ты заберешь его в Лабиринты, но… – На губах Альбина Кентора, в чьем облике сейчас находился Светлейший, выступила снисходительная усмешка. – Даже в этом случае он получит свои ответы.
Заворочался и потянулся Нем, выгибая спинку и вонзая в Ани когти. Так же, не церемонясь, выбрался наружу и спрыгнул прямо на Морьена. Прошелся, по-деловому задрав хвост, и свернулся клубочком на груди бывшего хозяина. И, словно отзываясь на близость дара, кожа беспамятного слуги стала наливаться цветом.
Ани тряхнула головой, выпуская Арканта из-под власти своего раздражения и все свое внимание уделяя котенку.
И темный шумно вдохнул. Столь желанный воздух обжег легкие, кровь застучала в висках, отзываясь на хлынувший поток кислорода, но сил пошевелиться не было. Он мог смотреть только в потолок, радуясь, что ничто не давит на грудь, и чувствуя, что не способен даже на самое простое колдовство. Даже разглядеть то, что затаилось на границе, не мог, не говоря уже о сопротивлении гостям. Но не понимать, кому он перешел дорогу, кто сейчас снизошел до их уровня, пусть так и не покинул того слоя реальности, что не был доступен ни одному магу… Аркант был не настолько глуп. И вкупе с признанием призрака, с теми нестыковками, что он и сам замечал, с интересом императора и настойчивыми просьбами закрыть глаза на любые происшествия с его любимой адепткой…
