Нефритовая лошадь Пржевальского
Он был благодарен, что его не кинулись сразу расспрашивать о пустыне и о путешествии вообще. Его всегда спрашивали об этом. Иногда он отвечал с удовольствием, но все же от бесконечных рассказов острота и привлекательность темы притупились. На этот раз хозяева завели речь о современной литературе.
– Маша сейчас увлеклась Чеховым, – сказал Тимофей Иванович. – Да и я, старик, потянулся за молодежью. Интересный писатель – мне кажется, он правдиво описывает нашу провинциальную жизнь. Вы не читали его прошлогодний сборник «В сумерки»? Говорят, он представлен на премию Академии наук.
Пыльцов разговор поддержал, хотя и несколько вяло.
– Я слышал об этом, – сказал он. – Книжку еще не прочитал, к сожалению. Говорят, он сменил манеру, стал писать серьезнее. А по мне, и юмористические его рассказы хороши. В нашей жизни действительно много смешного, а он остер.
Пржевальский помалкивал. Какие-то небольшие рассказы Чехова он припоминал, – читал, конечно, – но это было еще до последнего путешествия, то есть три-четыре года назад. В его представлении это был писатель остроумный, наблюдательный, однако несерьезный, для легкого чтения. Прочитал – и забыл. Последних произведений он не знал. Но отмолчаться, конечно, не удалось.
– А вы, Николай Михайлович, читали «Степь»? – обратилась к Пржевальскому Мария. До этого она разливала чай, выполняла обязанности хозяйки и говорила мало, ограничиваясь короткими вежливыми репликами. – В «Северном вестнике» недавно опубликовали. Мне кажется, такое тонкое понимание природы не могло оставить вас равнодушным…
Смотрела она просто и прямо, но и немного застенчиво. Интерес ее был неподдельным – это почувствовал Пржевальский. Он улыбнулся и ответил правду:
– Не читал! Не читал, Мария Тимофеевна. Полгода не прошло, как вернулся из Средней Азии, – столько нового вокруг, не привык пока. Мне, как и Михаилу Александровичу, короткие да смешные рассказы нравятся! Отвлечься, отдохнуть… Я сейчас только-только от пустыни отходить начинаю, – со временем, может, буду готов и про «Степь» прочитать. Охотничьи рассказы Тургенева мне нравятся. Тоже про природу.
Девушка задумалась.
– Нет, это не про охоту совсем. Другое. Но тоже природа и люди… Мне кажется, Чехов не хуже Тургенева людей понимает. И, пожалуй, даже более пессимистичен.
Посидели дольше, чем собирались; уходили уже к вечеру.
– Заходите к нам, мы же соседи! – радушно приглашал хозяин. – У нас по средам почти всегда кто-то бывает. Все соседи восхищены вашими путешествиями, счастливы, что вы здесь поселились, и мечтают с вами познакомиться. Приходите к обеду – надо ж вам от пустыни отвыкать! Приходите и вы, Михаил Александрович, с супругой! Кланяйтесь Александре Ивановне! Давненько и она у нас не была. Мы вам всегда рады.
Так любезно прощались они, и, хотя все были друг другом довольны, никто не ожидал, что знакомство окажется столь серьезным, оставит след в судьбе по крайней мере двоих из присутствующих.
Глава 18. Разговоры под окном
– Что-то лежало в этом тайнике… Гопник этот тайник обнаружил, когда печку старую разбирал, а в нем нашел ценность какую-то. И решил присвоить. А хозяйка вошла и увидела. Фикус тот ни при чем, не в фикусе дело. Хозяйка его, скорее всего, сама из кадки вынула: пересадить хотела. Да на беду свою вышла в кухню и увидела, что он вещь ценную прячет, только что ее из тайника вынул… – так рассуждал старый милиционер Потапов, пока лейтенант полиции Виктор Козлов вновь опечатывал дверь дома убитой учительницы. Сержант Толик топтался рядом. «Ишь ты… Старый конь борозды не испортит… – уважительно думал он. – Ишь, Петрович въедливый какой! Докопался! Теперь бы еще скрутить этого Искусствоведа, и премия обеспечена! Светка за шубу все просит… Будет ей шуба!».
– Пойдемте у Дондуковых еще о печнике поспрашиваем – лишним не будет, – говорил между тем «въедливый» Потапов. – Вон, старик с розами все ковыряется…
– Здрасте! – Кузьмич все еще работал в палисаднике, он поднял голову от подвязываемого куста: розы в окно лезли, потребовалось подвязать. – Что ж опять к нам? Или забыли что?
– Здравствуй, дядя Гриша. Не забыли, а, наоборот, новые факты вскрылись, затем и приехали, – солидно и с достоинством ответил Виктор. – И с тобой поговорить хотим. Печник тот, дядя Гриша, непростым оказался. За убийство уж восемь лет отсидел. И еще захотел, видно. Очень опасный преступник. Ввиду вновь открывшихся фактов ты, может, вспомнишь поподробнее, что об этом печнике знаешь?
– Дык ведь… печник и печник… Я не особо много с ним общался. Чего мне общаться? Он ставит себе печку Ивановне, а я своими делами занимаюсь, по хозяйству…
Из открытого окна высунулась Ульяна Васильевна.
– Витя, дед не понимает, ему все хороши. Добрый слишком. А печник тот был очень подозрительным. И даже имя то одно назовет, то другое – это уж точно вор! Это первая примета! Кому Игорь скажет, а кому Жора! Вот кто он после этого, если не вор?! Это ж разные имена! Жорой Георгия можно звать, но не Игоря. А Игорь – это Гарик. Я и Ивановне говорила: «Куда ты спешишь переделывать печку?» Еще и эта хорошая была, даже пироги Ивановна в ней пекла! А она: «Нет, старая больно печка, при царе Горохе строили, пожара боюсь». Тут и без печки пожгут – вон что делается! – сделав энергичный кивок в сторону обширного пожарища, Дондукова хотела отойти от окна.
– Подождите, Ульяна Васильевна, – остановил ее Потапов. – Поговорите с нами еще. Это любопытно, что разные имена называл, это мы запишем. А вот почему ж учительница так спешила печку обновлять, если еще хорошая? Печка эта вообще нам очень интересна. Когда ж она сделана была? Наверно, после войны сразу? Тут же, кажется, все погорело в войну?
– Не все! Не все тут погорело. Дед, расскажи людям! Это ж в дедовом доме мы живем. От отца ему достался. Он тут про все дома в окрестности знает.
Все опять повернулись к Григорию Кузьмичу.
– Ну, про дом могу, конечно, рассказать. Я всю жизнь в этом доме прожил, и отец мой, и дед здесь жили.
– Этот дом управляющий Пржевальского строил, я слышал… – вставил Козлов.
– Да, – согласился старик. – Но семья управляющего, то есть сына его, в двадцатые еще годы, вскоре после революции, переехала куда-то, и дом не пожалели, продавали. А дед мой, не будь дурак, купил. Дед безземельный был, жил в Маклакове в хибаре. Но не дурак. Хороший дом купил у управляющего, все честь по чести, документ есть. С тех пор тут и живем. А в войну тут бои шли, но нашу деревню почти не задело, слава богу. Правда, отец не вернулся, как многие. Я мальчонка был, а отец воевал, не вернулся. Мамка моя одна нас поднимала, троих. Брат с сестрой уехали, брат у меня начальником стал в Смоленске, на автобазе, а сестра в Демидов замуж вышла. Брат…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов