Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

Брайс проверял свою пищу и пищу короля, но он не мог проверить каждую тарелку и каждый кубок.

Он рывком встал, кладя ладонь на меч. Лорд Фрамер молниеносно повернул голову в его сторону, и лишь мгновением позже, очень спокойно, повернулся Яннем. Они встретились глазами. Брайс набрал воздуху в грудь, чтобы выкрикнуть: «Измена!» – то самое, в чем Яннем, казалось бы, подло и безосновательно собирался обвинить его тестя…

Если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят – так вроде говорится?

Он не успел закричать, потому что тут всколыхнулись авраддилы. Брайса окатила волна облегчения – эти парни и впрямь хороши, они все время настороже, – но уже через секунду он понял, что слишком поторопился радоваться. Авраддилы все, как по команде, развернулись не к королю – а к окнам, прочь от него. Брайс решил, что, видимо, оттуда и будет исходить угроза, обнажил меч – и тут учуял запах дыма. Запах гари, вонь жженой соломы и паленой плоти. И сразу за этим – дикое ржание испуганных лошадей.

Горели конюшни, в которых авраддилы поставили своих коней.

– Пожар! – закричал кто-то, сидящий ближе всех к окну.

Люди повскакивали с мест – те, кто был еще на это способен, и Брайс с нарастающим ужасом увидел, что почти вся свита короля так и осталась похрапывать на столе и под ним. Авраддилы сгрудились, теснее смыкая кольцо, дергая головами, беспокойно оглядываясь и хрипя, словно они сами – испуганные кони. На это и сделан расчет, запоздало понял Брайс. Магическая связь даргорийских воинов друг с другом идет через их коней. Если запереть коней в конюшне всех сразу и поджечь ее, авраддилы не смогут думать ни о чем другом – для них это все равно как если бы заперли и подожгли их самих.

Хорош подарочек от досточтимой леди Ингёр, ничего не скажешь.

– Измена! К оружию! – все-таки закричал Брайс, ногой отталкивая стул в сторону тоже поднявшегося лорда Глендори. Тот смотрел на Брайса и улыбался, смущенно, почти виновато.

И со всем презрением, какое старый митрильский аристократ может испытывать к нечистой крови.

– Алвур. Надо же, – негромко сказал лорд Айвор. – Обязательно сменю ему потом имя на другое. Более добронравное.

Брайс взмахнул мечом, но перед глазами почернело от бешенства, и искалеченные пальцы ослушались. Удар прошел мимо, лорд Глендори уклонился с легкостью, неожиданной в плотном мужчине его возраста – впрочем, Брайс знал, что его тесть в отличной физической форме. Но прежде чем лорд Глендори обнажил меч, Брайс одним прыжком вскочил на королевский помост, растолкав бессмысленно топчущихся авраддилов. Кольцо латников при виде Брайса разомкнулось, пропуская его к королю – он был единственным, кого они не убили бы в такой ситуации.

Яннем все еще сидел в кресле, словно никуда не торопился. Его лицо посерело, но выражение его оставалось неизменным: холодным и отсутствующим. Хотя он, безусловно, понимал все более чем хорошо.

– Держись рядом, – процедил Брайс, хотя в этом не было необходимости. Не выпуская из руки меч, хотя и осознавая его мучительную бесполезность, он торопливо сплел защитную сеть, окутывая ею помост. То есть только себя и Яннема. Пять лет назад, после озера Мортаг и ущелья Смиграт, но до сражения с источником Тьмы, Брайс без труда смог бы увеличить купол настолько, чтобы под ним оказались и гвардейцы, и даже авраддилы. Но не теперь. Больше нет.

Так что он мог лишь стоять рядом с братом в этом временном убежище и бессильно смотреть, как свита лорда Глендори – все эти рыхлые, мягкотелые виконты, бароны, лендлорды, – все как один встают, обнажают мечи и преодолевают расстояние, отделяющее правую сторону пиршественного зала от левой. Люди короля, еще не успевшие уснуть, удивленно поднимали головы и так же удивленно хрипели, когда кровь из перерезанных глоток хлестала в их собственные винные кубки.

Их перебили, как свиней, меньше чем за минуту.

Запах пожара становился тем временем все сильнее. За окном стелился черный дым. Авраддилы низко, протяжно выли, но это было не то гипнотическое гудение, которым они поразили сердца злоумышленников день назад по дороге в Корстли. Теперь это был единый вопль скорби, рвущийся из двадцати четырех глоток. Их кони погибали, горели заживо, они и сами горели заживо. Но не отступали. Сцепились – левая рука на правом плече стоящего рядом, – обнажили мечи, оскалили зубы. Брайс не ощущал сполна исходящие от них волны магии, чувствовал за этим лишь бурную, хаотичную силу, как прибой, и такую же непостоянную. Но эта сила все же показала себя, когда убийцы покончили со свитой короля и развернулись к помосту: двести вооруженных мужчин против тридцати гвардейцев и двадцати четырех авраддилов, не так уж и плохо…

Было неплохо, пока на них не обрушилась сшибающая с ног волна, похожая на порыв жаркого ветра. Боевая магия. Проклятье, Брайс не знал, что у лорда Глендори есть свои боевые маги. Он совершил отчаянный ментальный бросок, пытаясь определить источник этой силы, чувствуя, как пылает у него лицо и, кажется, дымятся волосы и брови, несмотря на окружающий их с Яннемом защитный купол. Он смог понять лишь, что источник этой атаки находится где-то вовне. Воздух вокруг королевского помоста накалился. Кожа полуголых авраддилов пошла ожогами, а закованные в стальные латы гвардейцы под предводительством Фрамера закричали, корчась в своих раскаляющихся латах, заживо поджариваясь в них, как свиньи в чугунных котлах.

– Брайс. Нам надо уходить, – сказал Яннем.

Он наконец встал. Его мантия и корона лежали на кресле – он сбросил их так легко, словно они давно его тяготили и он рад поводу наконец от них избавиться. Костюм под мантией был неброским, почти простым, темных тканей и удобного, не стесняющего движения покроя. Это было хорошо – не хватало ему в такой момент запутаться в проклятом королевском одеянии. И без того запутались, как зайцы в силке.

Брайс снова окинул взглядом зал, пытаясь оценить обстановку. Это было трудно, потому что он все еще удерживал купол, хотя и понемногу его сжимая, на это уходили всего его силы. Вот королевская свита, двести мужчин, валяющихся на полу и поперек столов, они все мертвы. Вот двести человек лорда Глендори, пока еще поодаль, в стороне от сгустка горячего воздуха, который наслали их маги. Вот они кидаются вперед, на авраддилов, взмахивают мечами – и начинается бойня. Сотня против двадцати пяти. Брызги крови веером разлетаются на стенах, на полу, на поверхности защитного купола, который еле-еле удерживает Брайс; в воздух взлетают отрубленные руки, ноги, головы, подскакивающие, словно мячи; хрипы, вой, вопли – но кричат и вопят не авраддилы. Даргорийские воины-маги, наконец оправившись от нанесенного им удара и перестроившись, не замечая волдырей на своих голых плечах, бьются, как львы. А вот отряд гвардейцев, они корчатся, стонут, теснятся, вставая вокруг короля и его брата живой стеной раскаленной стали. Фрамер хрипло выкрикивает приказы – похоже, он не пострадал или способен драться, даже наполовину изжаренный…

– Брайс, – настойчиво повторил Яннем. – Сделай что-то, или мы оба тут умрем!

В его голосе так и не прорвалось паники: нет, это прозвучало как приказ, гневный и нетерпеливый. Никакого страха, только злость. На вероломных предателей – и на себя самого за то, что своим тщеславием сам завлек их в эту ловушку. «Но ведь и я виноват, – мелькнуло у Брайса, – я же сам ему предложил…»

– Ваше величество! Уходите! – проревел Фрамер, вращая перед собой двуручным мечом и круша им буквально в капусту тех, кто рисковал к нему приблизиться. Но толпа напирала, врагов было много, и они оказались подготовлены лучше, чем Брайс ожидал. Наверняка среди них большая часть – не изнеженные лендлорды, а переодетые в их одежды солдаты и офицеры гарнизона. А лендлорды в безопасности за стеной, ждут, чем закончится этот кровавый переворот, затеянный их вождем…

Авраддилы падали один за другим. Медленно, забирая с собой по десятку врагов. Но они не были полубогами. Хотя смотреть на то, как они бьются, было приятно. Это было… красиво.

«Очнись, дурак», – заорал Брайс на себя и, вздрогнув, вскинулся. Защитный купол сузился до размера не более трех футов: Брайс и Яннем стояли внутри него, словно замурованные. Стоит любому из них сделать два шага, как он окажется за пределами круга, и через миг его собственная голова полетит с плеч. Бойня переместилась уже к самому краю помоста, все авраддилы были мертвы, и Брайс успел уловить затухающую искру их общей, воедино слитой магической ауры, когда погиб последний – словно затоптали последнюю искру долго и ярко пылавшего костра. Латники Фрамера еще дрались, но и их осталось не больше полудюжины.

Брайс бросил взгляд на окно. Слишком далеко… или нет. Но что дальше? Он судорожно припомнил, что там, во дворе: внизу конюшни и сарай, а прямо… да, прямо напротив окон – башня донжона. Последнего оплота и приюта осажденных защитников крепости, куда они отступают, когда уже все кончено, чтобы там ждать чуда, надеяться на переговоры или умереть от голода…

«Вот это настоящий каменный гроб. И даже не передвижной», – успел подумать Брайс, но не позволил этой мысли развиться – отчаяние его только ослабит.

– Фрамер, дайте мне две минуты! Мне нужно время! – закричал он, и двуручный меч завертелся, как лопасти ветряной мельницы. Зал огласился чудовищным ревом, от которого волна нападающих ненадолго откатилась назад – лорд Фрамер, служивший трем королям, собирался как можно дороже продать свою жизнь.

«Мне не хватит двух минут», – подумал Брайс и стал колдовать.

Он сто раз сплетал этот мост, над ущельем в Бергмаре и не только. В том числе и после сражения с Тьмой. Он не сомневался, что вес двоих человек мост удержит. Вот только нужно было не только сплести заклинание левитации, но и продолжать при этом удерживать защитный купол над ним и Яннемом.

– Возьми меня за плечи. Двумя руками. Не отпускай, – прохрипел Брайс. Он бросил меч, ставший теперь бесполезным, и сложил вместе пальцы горстью – целые на левой руке, обрубленные на правой, – глядя на мелкие синие искры, взблескивающие под побелевшими ногтями.

Руки брата тяжело опустились ему на плечи сзади. Брайс закрыл глаза и глубоко вдохнул, нащупывая его ауру, как делал когда-то вблизи источника Тьмы, куда они шли вместе. Яннем неспособен к магии, в нем не было даже искры силы, так что Брайс не мог хотя бы подпитаться от него. Но он пытался связать их между собой хоть как-то, ненадолго слить в единое целое, чтобы облегчить этот переход – проще пройти по воздушному мосту одному, чем тащить на спине еще кого-то. На мгновение он увидел мысленным взглядом странную картину, очень яркую и четкую: мертвый ручей с растрескавшимся дном, выложенный клочьями высохшего ила, в котором копошились отвратительные насекомые, то ли жуки, то ли пауки, выползающие из трещин. Он не знал, его ли этот образ или Яннема – скорее, его: так вполне могла проявлять себя запертая в глубине его сущности Тьма. Образ пропал, и Брайс, тряхнув головой, выпустил из пальцев тонкую паутину (паутина, пауки…), которая потянулась в окно, расширяясь и укрепляясь. Тонкий, как нить, но крепкий и надежный мост соединил то место, где они стояли, и донжон снаружи, за окном.

Брайс услышал хруст доспехов, вминающихся в чей-то череп, крушащий плоть и кости под собой. Фрамер? Он не знал, да это уже и не имело значения: оборачиваться было некогда, и он ничем не смог бы помочь.

– Не разжимай руки, – сказал он, и они полетели.

Кем бы ни были боевые маги Глендори, похоже, все свои силы они истратили на атаку жаром. Брайс услышал крики сзади и внизу, когда они с Яннемом вылетели из окна, точно две сцепившиеся крыльями птицы – или снаряд из катапульты, так, пожалуй, точнее. В них посыпались стрелы и боевые заклятия, но, к счастью, слабые, отскочившие от защитной оболочки и осыпавшиеся вниз. Брайс успел заметить небольшое окно в нижней части донжона – узкое, почти как бойница… боги, а протиснемся ли мы туда вообще? Но это было единственное окно в донжоне, на уровне третьего яруса. Брайс круто выгнул мост, зашвыривая его дальний конец прямо в окно. На фут мимо – и они попросту расшиблись бы насмерть о каменную стену донжона. Брайс почувствовал, как Яннем дернул его сзади за плечи, словно всадник, натягивающий удила понесшего коня. И едва не зарычал от ярости – но поддался этому направляющему движению, и они влетели точно в окно, рухнув на дощатый пол.

Брайс сел, не тратя времени на то, чтобы подняться на ноги. Стиснул руки в замок, хрипло выкрикивая заклинания: грубо, наспех, как попало. Не было времени, совсем: к донжону уже бежали, дверь всего в двух лестничных пролетах от них, вот-вот распахнется и…

Она не распахнулась. Брайс запечатал ее магическим запором: и эту дверь, и единственное в донжоне окно. Крепко, наглухо, как воском залепляют рот и уши мертвеца, прежде чем опустить его в землю, чтобы он не слышал нашептывания темных сил под землей и не мог им ответить.

Брайс упал навзничь, ничего не видя от пота, заливающего глаза. Потом с трудом перевернулся на бок, и его вырвало. Печати, которые он поставил, не требовали от него постоянной траты сил для их поддержания – и это была хорошая новость.

Плохая новость заключалась в том, что он не имел ни малейшего представления, как их снять.

Ладно. Проблемы надо решать по мере поступления.

Брайс почувствовал руку Яннема на своем плече и позволил ему себя усадить, привалив спиной к стене.

– Цел? – спросил Яннем, и Брайс только мотнул головой, честно не зная, что ответить на этот вопрос. Яннем изучал его лицо какое-то время, потом кивнул, поднялся на ноги и подошел к единственному окну.

В него нельзя было больше войти или выйти, как и выстрелить стрелой или заклинанием. Но Яннем мог видеть через него людей, сгрудившихся под стеной донжона снаружи. А они могли видеть его.

Он поднял руку по-королевски неспешным и величавым движением. И с торжественным, скорбным, все таким же холодным видом продемонстрировал лорду Глендори и его шакалам тот палец, который во всех народностях, у чистой и нечистой крови, изображает мужской детородный орган.

– О, боги, – сказал король Митрила. – Если бы ты знал, Брайс, как давно мне хотелось это сделать.

– Вода, – сказал Брайс.

– А что с ней?

– Ее больше нет.

Яннем нахмурился. Брайс молча показал ему пустое ведро.

Они оба одновременно повернулись к колодцу. Это была, по сути, просто глубокая шахта в полу, выложенная по краям невысокой каменной оградой. Она проходила в подвале со складом припасов, который они обнаружили сразу, как только принялись обследовать свое вынужденное убежище. И в тот момент Брайс подумал, что у них весьма неплохие шансы. Как и любой донжон в крупном замке, это место служило прежде всего продовольственным и оружейным складом и должно было помочь выжить тем, кому удалось пережить успешный штурм. Часто из донжонов вел подземный ход за замковые стены, но они обошли весь донжон, а Брайс прощупал магией каждый камень, но все тщетно. Либо такой выход находился не в донжоне, либо сам Брайс его уничтожил, когда в полубессознательном от напряжения состоянии запечатывал все входы и выходы. Он плохо помнил, что вообще тогда делал. В последний раз такое чудовищное напряжение сил он испытывал, борясь с темными тварями под Бергмаром. Он подозревал, что еще две-три таких битвы, и это его просто убьет.

Но надежда все же оставалась, до этого момента. Они обнаружили в донжоне запасы провизии, которых хватило бы на год, и колодец с водой, к которому не было доступа извне, чтобы захватчики замка не могли отравить его или завалить. И в первый день вода была. Они набрали несколько ведер, и ведро даже не скрежетало по дну. А сегодня, когда Брайс забросил его в колодец, глухо стукнуло о камни внизу.

– Сможешь посветить? – спросил Яннем.

Брайс, щелкнув пальцами, выбил искру – не слишком большую и яркую, чтобы поберечь силы. Искра полетела вниз, высветляя почерневшие от времени стены колодца. И прежде чем потухнуть у самого дна, осветила дно – земляное, сухое, покрытое трещинами. «Сейчас оттуда поползут пауки», – подумал Брайс и моргнул, отгоняя эту мысль.

– Какого демона? – пробормотал Яннем.

– Помнишь волну жара, которую они наслали на нас в зале? Это маги. Или, скорее, только один маг. Глендори раздобыл где-то способного парня, владеющего магией огня. Он раскалил воздух в зале, но только в той части, где находились мы. Это требует определенного мастерства.

– А сейчас, думаешь, он снова провернул этот трюк, чтобы высушить колодец? Почему тогда просто не поджарить нас здесь?

– Потому что мы наверху, а башня запечатана. Колодец проходит где-то на уровне погребов и подземелий. Там должны быть смежные стены с другими замковыми помещениями. Маг прошел туда и пустил поток горячего воздуха сквозь стену. Нас ему оттуда не достать, но колодец был совсем рядом. Так что теперь мы без воды.

– Хреново, – сказал Яннем, и Брайс кивнул.

Если бы Глендори удалось их убить, он бы придумал для этого благовидное объяснение и вернулся в столицу со своим внуком, изображая вселенскую скорбь. Вряд ли бы он признался в цареубийстве, тем более таком подлом. Но поскольку и король, и его брат все еще живы, хотя и загнаны в ловушку, Глендори вряд ли станет торопиться. Он попытается их убить прямо в башне или как-то из нее выкурить, но это ему вряд ли удастся, и пока что он будет тянуть время. А тем временем их долгое отсутствие будет замечено в столице. Так что им нужно просто продержаться какое-то время, может быть, несколько недель. Но… без воды?

– Он сможет разрушить башню, как думаешь?

– Вряд ли. Если бы мог, уже бы это сделал. Корстли стоит на утесе, катапульты сюда не подгонишь, а настолько сильных магов в распоряжении Айвора нет. Королевские маги могли бы это сделать, но у него пока нет над ними власти. И не думаю, что они перейдут на его сторону… надеюсь, что нет, – мрачно добавил Брайс.

Яннем хмуро посмотрел на каменную кладку колодца. Бегло оглядел тесную комнату, всю заставленную ящиками с провизией и бочками с вином. Тут не было места, даже чтобы лечь, хотя на втором и третьем ярусе они могли себе позволить такую роскошь, вытянувшись на голых камнях – во всем донжоне не было никакой мебели, кроме пары столов, на которые можно было положить арбалеты, чтобы кто-то из защитников крепости перезаряжал их, пока другие отстреливаются через единственную бойницу.

– Мы в дерьме, – сказал Яннем.

– Переговоры?..

– Да.

Они поднялись из подвала на третий ярус, к единственному окну. Лорд Глендори разбил под донжоном нечто вроде небольшого лагеря: днем и ночью под стеной несли караул человек двадцать, следя за тем, чтобы король и его брат не смогли покинуть донжон. Они не знали – и Яннем пока тоже не знал, – что Брайс просто не смог бы вывести их из башни. Он как-то раз осторожно попробовал пощупать магические печати, которые сам же и поставил. Они даже не шелохнулись: это было все равно что царапать ногтями пятифутовую каменную стену, надеясь прокопать ее голыми руками. Отличные печати, Брайс мог собой гордиться.

Однако печати были невидимы, и сквозь них проходили свет и звук. Яннем встал напротив окна и крикнул:

– Лорд Айвор!

Только один раз – если Глендори там сейчас нет, ему передадут. Дозываться до него Яннем не собирался.

Им пришлось прождать довольно долго – тесть Брайса не преминул использовать этот случай, чтобы продемонстрировать, кто тут хозяин положения. Когда он наконец появился в поле зрения, Брайс увидел соболиную мантию Яннема на его плечах и скрипнул зубами. Хоть корону еще не хватило наглости нацепить, и на том спасибо. Впрочем, лорд Глендори не хватал звезд с неба и никогда сам не метил в короли. Всего лишь в регенты.

– Ваше величество! – протянул он приторным, елейным голосом. – Как вы себя чувствуете? Надеюсь, устроились с удобством? Если бы я знал заранее, непременно бы позаботился…

– Что с сыном Брайса?

Брайс вздрогнул. Этот вопрос назойливо всплывал в его голове все два дня, что они тут проторчали, но Брайс его упорно отгонял, а Яннем не заговаривал об этом первым.

– Разумеется, он в полной безопасности, – отозвался лорд Айвор, холодно усмехаясь. – Ведь это мой внук, мой наследник. И ваш. Не сомневайтесь, я берегу его как зеницу ока.

– И намерены короновать, объявив меня и брата мертвыми?

– Почему же объявив? Вы будете мертвы вскоре, так или иначе.

– В Эрдамаре скоро заметят наше исчезновение.

– Вы так торопливо покидали пиршество в вашу честь, сир, что обронили свои регалии, в том числе королевскую печать. Я отправил в Эрдамар голубя с вестью о том, что ваше величество приняло решение погостить в замке Корстли месяц… или два. А моя милая Катриона, вернувшись в столицу, подтвердит, что ваше величество еще по дороге высказывали такое намерение.

Яннем, выругавшись, схватился за бок, где носил королевскую печать. Когда именно у него украли? Возможно, во время обряда освящения – там было так тесно… и любой маг, владеющий телекинезом, мог обойти заслон гвардейцев и аккуратно стащить печать короля. Потому что Брайс в тот момент был слишком занят, освящая и нарекая своего первенца.

Этот ублюдок в самом деле неплохо подготовил свой треклятый заговор.

Лицо Яннема, как и всегда, оставалось совершенно непроницаемо. В нем не читалось даже презрения. И не больше чувств, чем в каменных стенах, ставших их убежищем и, возможно, могилой.

– Почему в таком случае вы вообще со мной разговариваете, лорд Айвор? Если все так просто?

– Потому что все мы понимаем, что рискуем, сир. Я рискую тем, что кто-то в Эрдамаре заподозрит неладное и пришлет сюда гонца. Разумеется, он умрет, но за ним последует новый гонец. Так что, как видите, я не пытаюсь кривить душой и обманывать вас: я рискую. Но рискуете и вы, потому что, если никто сюда не прибудет или задержится в пути, вы и ваш брат к тому времени умрете от жажды. Или я сумею привлечь на свою сторону несколько сильных магов вашего величества, которые помогут мне превратить этот прекрасный донжон, жемчужину вотчины моего рода, в груду камней. Возможны разные варианты, сир, самые разные.

– Включая те, которые он не озвучивает, – тихо сказал Брайс, и Яннем отрывисто кивнул. Вполне возможно, что прямо сейчас люди Глендори усиленно роют подкоп. Брайс запечатал башню только снаружи, но не под землей… А может, маг Глендори все же сумеет найти возможность послать горячий воздух по колодезной шахте вверх, и тогда они просто запекутся в этом чертовом донжоне, как в огромной печи.

Бездна вариантов.

– У вас ко мне какое-то предложение? – сухо спросил король, и лорд Глендори мечтательно улыбнулся.

– О да, разумеется, сир. Выйдите ко мне добровольно. И тогда ваша смерть, как и смерть вашего брата, будет легкой и быстрой. Я позволю выпить вам мгновенно действующий яд, вы даже ничего не успеете почувствовать.

– Вы не хотите предложить мне отречься? Жизнь в изгнании в обмен на корону?

– Но вы же все равно не согласитесь. А если и согласитесь, то солжете. Я слишком уважаю ваше величество и слишком люблю своего дорогого зятя, чтобы тратить время на такие пустяки.

– Скотина, – процедил Яннем.

– Породниться с ним было твоей идеей, – огрызнулся Брайс.

– Знаю. Только избавь меня от «я же говорил». И так тошно.

Яннем отступил от окна. Его лицо было белым, на скулах вздулись желваки.

– Он вышел на переговоры, просто чтобы поглумиться, – тихо выговорил он. – Просто чтобы сказать, глядя мне в глаза, что победил меня. Я сдеру с него кожу. Заживо.

Это не было пустой угрозой в порыве гнева. Яннем всегда казнил своих врагов быстро, без публичных пыток (хотя в подземельях Лорда-дознавателя им приходилось несладко). Но сейчас Брайс знал, что его брат не шутит. И не имел ни малейшего желания вступаться за отца своей драгоценной супруги.

Они молча вернулись в подвал. Брайс знал, что теперь нужно постоянно следить за пересохшим колодцем. Он набросил туда защиту, но она была не так крепка, как печати снаружи башни, а поддерживать ее постоянно Брайс не мог, на это ушло бы слишком много сил. Если он умрет от истощения, Яннему это точно никак не поможет. Но все же он сделал, что мог, и если маг Глендори попытается поджарить их, у него это не получится… во всяком случае, не сразу.

– Есть хочешь? – хмуро спросил Яннем.

Брайс покачал головой. Они поели вчера накануне, воспользовавшись провизией из многочисленных запасов, прежде чем легли спать на голых камнях второго яруса. Но теперь, хотя времени прошло уже немало, аппетита у Брайса не было никакого.

В донжоне, наряду с продовольственным складом, находился арсенал: несколько огромных ящиков с мечами, кинжалами, пиками, алебардами и арбалетами, от которых сейчас не было ни малейшего прока. Брайс откинул крышку одного из ящиков и выбрал кинжал поострее, пробуя острие кончиком пальца.

– Предлагаешь просто зарезать друг друга? – насмешливо спросил Яннем.