Дочь шторма, невеста огня

«У кого-то давно мужика не было, – едко возвестило подсознание. – Видимо, так давно, что уже и на мальчишек впору заглядываться».

Честно признаться, посмотреть было на что. Не сказать, что совсем красавчик, если сравнивать с тем же Артмаэлем или, не приведи боги, с Тангримом, но очень даже привлекательный. Да и на совсем уж мальчишку Маркус не тянет – если приглядеться, можно заметить легкую сетку морщинок вокруг глаз, особенно когда он улыбался. Состарится он, конечно, не скоро – молодость длится у магов куда дольше, чем у обычных людей. Но вряд ли кто-то осмелился бы сказать, что Киара подцепила себе вчерашнего выпускника.

Да и не то чтобы Киару хоть как-то волновало чужое мнение. Куда больше царапали так до конца и не изжитые человечьи предрассудки; уж этим-то добром глупые людишки полны от макушки и до пяток. Полдюжины лет для магов не срок, однако пока она не могла представить, как крутит романчик с парнем, которому нет и тридцати.

И все же – при всех недостатках врать себе Киара не любила – Маркус ей нравился. Возможно, потому что для боёвки он, мягко говоря, странноват: неглупый, внимательный и спокойный чуть ли не до отрешенности. Да и до Бездны сложно помнить, что под всей этой брутальной красой скрывается деточка лет двадцати с хвостиком…

– И то верно, – запоздало согласилась она, забирая у Эйнтхартена бутылку. Взгляд в очередной раз зацепился за руны, чернеющие на обнажившемся запястье. – Кто тебе защиту рисовал?

– Магистр Крессель, как и многим на моем курсе. Что, недостаточно красиво на вкус фейской принцессы?

Не оценив юмора, Киара зло сощурилась. Перегнала в сахар часть спирта у себя в крови, отставила бутылку подальше, схватила Марка за руку и дернула вверх сползший рукав рубашки, закатывая до локтя.

– Мне твой Крекер, или как его там, внушает все меньше доверия, – проговорила она подчеркнуто сухо, очерчивая кончиками пальцев нужные узоры. – Отсебятина под гренвудскую клинопись, причем выполнено все так, чтобы в глаза не бросалось.

Он глядел на нее соловыми глазами, то ли пьяный, то ли изумленный поворотом беседы. Разума в его взгляде не прибавилось, когда Киара велела:

– Раздевайся.

Марк, естественно, и не подумал внять сему призыву. Выразительно сглотнув, он на полном серьезе поинтересовался:

– Хм, Киара… тебе не кажется, что для этого, ну… немного рановато? Еще полбутылки как минимум…

– Да не покушаюсь я на твою честь, Эйнтхартен! Больно надо!

В раздражении закатив глаза, она рванула ворот его рубашки и, не обращая внимания на попытки остановить (что уж там, весьма вялые), принялась расстегивать.

– Ну вот, как и предполагалось.

Руны на плечах и ключицах были сплошь стилизованные под архаичное гренвудское письмо: грубоватые клинышки и палочки, никаких тебе витых узоров. Старый добрый Гренвуд, мастерство графических заклинаний на уровне «палка-палка-огуречик». Но магистр, нанесший руны, весьма искусно перемежал гренвудский примитив и имперскую филигранность.

Прямо как в той ловушке, что тогда в участке накарябал Эйнтхартен на мятом листе казенной бумаги.

– Что предполагалось? – подозрительно тихо и как-то хрипло спросил Марк, но Киара, увлеченная разглядыванием странных рун (а вовсе не красивого тела), не обратила на это внимания.

– Ну ты что, всю каллиграфию проспал на первых курсах?! Вот, смотри! На классический имперский похоже не больше, чем на шафрийский!

Смелым жестом она спустила рубашку с его плеча и провела пальцем по одному из рисунков, тянущемуся до самой груди. Кожа под ладонью оказалась неожиданно горячей, едва ли не обжигающей, что странно даже для огненного мага.

А уж для светлого мага так и вовсе немыслимо. Ведь подобная горячка и у темного-то могла случиться, только если…

Киаре захотелось как следует встряхнуть Марка и утащить – то ли в больничку, то ли к братцу Эрдлангу, то ли к треклятому лорду-генералу, который явно что-то профукал в собственном сыне. И ведь казалось бы, ей-то какое дело до слишком горячего тела Эйнтхартена и его неправильных рун? Можно подумать, мало ей других, не менее неправильных мыслей.

– Киара… – раздалось еще тише, совсем близко. Чужие пальцы обвили запястье и мягко отвели ее руку в сторону.

«Это уже было», – пронеслось в ее голове. Прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, Марк затащил ее себе на колени, и его губы, все такие же сухие и обветренные, коснулись ее собственных. Совсем не так неловко и осторожно, как тогда, в морге. Так, словно он уже успел узнать, как ей нравится: скользнул языком по губам, мягко прикусил каждую, прежде чем проникнуть глубже. И раздери Бездна, если это был не лучший поцелуй за последнюю пару лет.

Горячие руки Эйнтхартена, казалось, были везде – в волосах, уже давно потерявших намек на укладку, на пояснице, несильно успели сжать ее ягодицы, прежде чем скользнуть выше и проникнуть под рубашку. И признаться честно, Киаре вовсе не хотелось сопротивляться подобной наглости. Даже когда проклятый Эйнтхартен мягко опрокинул ее на траву и навалился сверху.

Вот тут-то до нее и дошло, к чему дело движется.

Нет, несомненно, могло бы дойти и раньше, не будь Киара так увлечена обжиманиями, медленно и верно тяготеющими к раздеванию.

– Эй, Марк… – Она уперлась ладонями в грудь Марка, с некоторой неохотой отстранившись. Тот, будто не слыша, снова попытался ее поцеловать, но Киара нахмурилась и решительно отпихнула его. Ну, по крайней мере попыталась. – Эйнтхартен, очнись! Мы не в спальне, не в морге и, чтоб тебя, не на сеновале! Умерь-ка свои… восторги от красот водного пейзажа.

Она села и принялась демонстративно отряхивать налипшие на одежду сухие травинки. Марк же молча жрал ее мутным взглядом, явственно сообщая, где он видал красоты водного пейзажа и вообще все вокруг, включая возможных свидетелей его так называемых «восторгов». Так же молча отхлебнул вина, чудом не пролившегося во время их возни, и неожиданно рассмеялся:

– Ты просто потрясающая! Так и быть, в следующий раз найду нам сеновал!

Такой реакции Киара ну никак не ожидала. Как и того, что ее это взбесит. Пару-тройку секунд она возмущенно хватала ртом воздух, после чего выдрала многострадальную бутыль из рук боевика и сделала хороший глоток.

– А кто тебе вообще сказал, что будет следующий раз? – поинтересовалась она со всей возможной надменностью. – До сих пор не могу понять, что я тут потеряла, да еще и втвоей компании.

– Да вот и я не понимаю. – Марка ее угрожающий вид не впечатлил. То ли алкоголь тому виной, то ли у него и впрямь напрочь отсутствует малейший трепет перед некромантами. – Наверное, ты сочла, что из меня выйдет неплохой собутыльник.

Он демонстративно пожал плечами и улегся на траву, закинув руки за голову.

– Бывали и получше, – буркнула она, с неудовольствием отмечая, что вино кончается. Не вовремя – Киара, глядя на расстегнутую рубашку Марка, очень хотела бы выпить еще. – И целуешься ты, кстати, тоже так себе.

– Вранье, – возразил тот, повернув к ней голову и щурясь от яркого солнца. – Тебе понравилось. Но если все же нет, так и быть – обещаю потренироваться.

«Надеюсь, тренироваться ты собрался на помидорах», – едва не сорвалось у Киары с языка, но она его вовремя прикусила. Мысль была совершенно идиотская и носила пугающе собственнический оттенок.

– Будь так любезен. – Она поднялась с земли и задумчиво поглядела вверх, на кристально чистое небо. – Через час с четвертью начнется ливень…

Марк, до этого разглядывающий ее, тоже уставился вверх с явным сомнением на лице.

– Если не хочешь быть смытым в озеро, то советую отправиться домой. На работу можешь пойти, когда протрезвеешь. А можешь не пойти, мне-то что?

Смыться красиво и втихаря ей не дали: стоило сделать пару шагов, как треклятый боевик уже маячил рядом.

– Я провожу.

И ни малейшего тебе намека на вопросительную интонацию.

Вот тут бы следовало послать Эйнтхартена далеко и надолго. Однако интуиция подсказывала, что не поможет. Где сядешь, там и слезешь.

– Валяй, Маркус, развлекайся.

Марка ее ворчливое разрешение немало позабавило. И как ни странно, даже врезать ему за это дурацкое веселье почти не хотелось.

Работа не клеилась. И дело было вовсе не в странных отношениях с Киарой – да и какие уж тут отношения, после пары-то поцелуев? Уж точно не те, ради каких стоит рефлексировать и прокручивать все совместные моменты в голове.

И тем не менее он прокручивал и не мог отделаться от мысли, что ему хочется почувствовать губы Киары на своих, ощутить под пальцами ее прохладную кожу. Пусть находиться рядом с ней было тяжело – то есть тяжело сдержаться и не опрокинуть ее на ближайшую горизонтальную поверхность, – но еще ни одна девушка не вызывала в нем подобных эмоций.

Помимо этих чувств, непонятных и сбивающих с толку, всего остального тоже было много – например, многовато гренвудцев на один Иленгард. Или трех трупов, включая девчонку Вестеров, к смерти которой было несколько сложно относиться как к очередному преступлению. Со знакомыми всегда так. Стоит случиться чему-то плохому с теми, с кем совсем недавно здоровался на улице, – и реальность наваливается неприятной тяжестью на плечи, разъедает изнутри, а через какое-то время отжирает неплохой такой кусок человечности. Потому что так проще.

А ведь это и не его дело.

Его дело лежало перед глазами, не менее странное и оттого пугающее. Не до инфернальной жути, каковая заставляла невольно оглядываться на улице или передергивать плечами. Но приятного в участившихся нападениях, сопровождающихся тихими перешептываниями на улицах и, Бездна их дери, очередными рунами, было мало.

– Знать не хочу, где ты пропадал весь вчерашний день, – сообщила, едва войдя в кабинет, Эстер.

– Знать не хочу, почему ты опоздала на полчаса, – в тон ей отозвался Марк, не поворачиваясь.

– Я решила, что заслужила небольшой прогул. Ну, и свидание.

Вот теперь он повернулся и удивленно посмотрел на напарницу. Свидание у Эстер? Смилуйтесь боги, недаром вчера случилась гроза.

То, что он произнес это вслух, Марк понял, получив сильный удар в плечо.

– Эй!

– Не выделывайся, Эйнтхартен. Представь себе, у меня тоже есть личная жизнь!

– О да, знаю я твою личную жизнь, – усмехнулся Марк, отодвигая документы по делу в сторону. Пожалуй, отвлечься на ни к чему не обязывающие сплетни иногда бывает полезно. – Пара гвардейцев, покупающих тебе выпивку в болтоновском кабаке. А теперь вдруг свидание, из-за которого ты опаздываешь… Неужто бурная ночка?

В плечо ударили еще раз, правда, несколько слабее – как ни крути, а потрепаться Эстер всегда была не прочь. Все лучше, чем работать!

– Ошибся сестрой! Мы всего лишь целомудренно завтракали. Мой, с позволения сказать, хахаль как раз освободился с ночной смены, а мне было слишком лень тащиться в участок и смотреть тут на твою мечтательную рожу.

Да уж, «рожа» наверняка и впрямь мало соответствует образу сурового боевика-почти-сержанта. Достаточно было вспомнить Киару, в чьих светлых волосах красиво переливалось утреннее солнце, ее стройное тело в его руках и прохладные пальцы, расстегивающие рубашку. Стоило воскресить в памяти эту картинку, как забылось даже о загадочном ухажере Эстер. И ведь неважно, что та самая Киара – некромантка, хладнокровное потрошащая трупы, а если верить папеньке – еще и массовая убийца.

– О, убери это выражение со своего лица! – возмутилась Эстер, выдергивая из неуместных сейчас мечтаний. – Как представлю, кем оно вызвано, аж в дрожь бросает!

«Вот и меня бросает. В жар и совсем по другой причине».

– Ты часом не с папенькой моим спелась? – подозрительно прищурился Марк, явно сбивая Эстер с толку своим вопросом. Правильный ход – перевести тему, пока вновь не начали напоминать о непотребных отношениях с главной стервой некроотдела. Хотя, видят боги, ничего непотребного между ними пока и не было. А жаль.

– Да ты спятил! – Фейергольт едва не подскочила на месте от таких предположений и, кажется, все-таки забыла о Киаре. – Во-первых, он старый, а во-вторых, не хочу в каждой грудастой молодухе его любовницу выискивать. Вон, пусть Элси его обженивает!

– Не знаю, кого мне жаль больше, – рассмеялся Марк. Представить такую парочку было сложно, хоть он и не сомневался, что в койке рыжей красотки Элси отец успел-таки побывать. Причем не раз, если припомнить частоту появления у него новеньких мантий из ее магазина. И явно завышенную их стоимость, которую тот с охотой оплачивал.

– Себя пожалей, дурень! Уж не знаю, что там с твоим папенькой, а вот ты, того гляди, жениться соберешься! И на ком? На этой некромантской шлюхе! Да боги с ней, с некромантией, но Блэр! Мало ли других баб в этом вороньем гнезде?!

Настроение упало вмиг. Можно подумать, Марк и сам не задавался вопросом, какого демона его угораздило запасть (а в том, что его чувства к Киаре отнюдь не дружеские, сомнений нет) на главную стерву некроотдела с явно дурным прошлым. И о нем он обязательно спросит. Когда-нибудь.

– Для начала, не оскорбляй Киару в моем присутствии. Не в моем, желательно, тоже. У нас таких «шлюх» – полстолицы; начни с моего отца и закончи своей же сестрой. Чего ты вообще взялась в чужие койки нос совать? Да и вообще – мой пес не позволит привести в дом женщину в ближайшее столетие, так что расслабься, – попытался как можно более ровно ответить Марк. В конце концов, каждый имеет право на симпатию и антипатию к кому-либо. Хотя выслушивать от Эстер очередные оскорбления в адрес Киары было неприятно. – Давай работать.

– Маркус…

Он повел плечом, которого коснулась Эстер, – работать и впрямь было нужно.

Но над чем работать? Гренвудцы не оставляли ни свидетелей, ни подозреваемых, нещадно уничтожая и первых, и вторых. Все, что у него, в сущности, сейчас было, – обмолвки гренвудца-зомби и ровный рисунок Киары, изображающий рунную ловушку.

«Сложный узор по имперскому типу, притом подстроенный под гренвудское письмо…»

«…гренвудская клинопись…»

«Кто тебе защиту рисовал?..»

«…имперский боевой маг в статусе магистра…»

Два совершенно разных разговора. Один из них был перенесен в отчет и сопровождался личными делами тех, кто попадал под описание, составленное Киарой. Второй – пьяная болтовня у реки, когда она решила полюбоваться его защитой.

«Кто тебе защиту рисовал?..»

«Магистр Крессель».

Едва не выронив саму папку, Марк лихорадочно перелистал личные дела. Магистра Эдмонда Кресселя в списке не числилось.

Рукав кителя он дернул вверх, не обращая внимания на треск алой ткани. Сразу несколько рисунков на руке отдаленно напоминали треклятую ловушку, повторяя угловатые узоры и грубые штрихи вперемешку с имперской вязью.

– Эстер, – позвал он напарницу, отодвинувшуюся на другой край стола. Она недоуменно посмотрела на него и наверняка собиралась огрызнуться. – Скажи мне, что у тебя такая же защита.

Эстер глянула с недоумением, явственно готовая кивнуть и попенять на идиотский, по ее мнению, вопрос… но осеклась на полуслове и, помедлив, тоже закатала рукав.

– Не очень-то похоже, – выдала она, поднеся свою руку к его и придирчиво сравнив. В самом деле: едва ли не все символы, испещряющие кожу напарницы, Марк мог бы назвать, по крайней мере навскидку.

– Зато похоже на это, – на секунду прикрыв глаза и стараясь не думать о своем же предположении, проговорил Марк. И протянул ей многострадальный листок. – Гренвудская клинопись. От хозяина рун.

– Ты думаешь?.. – Заканчивать фразу она не стала и заметно побледнела: предполагать, что один из преподавателей Академии, оплота империи, является членом гренвудской секты, было жутко. И совершенно абсурдно.

Но слишком похоже на правду, если свести воедино все ниточки. И не вспоминать, что Эдмонд Крессель – на редкость добрый малый, как и положено идеальному светлому магу, не выносящий конфликтов любого рода. Марк прекрасно помнил, как сильно тот был против службы своих студентов в полиции. И ничего странного в этом нет – светлым магам убийства, чужие и собственные, даже совершенные из необходимости, радости не доставляли. В полицию – рассадник насилия! – шли по нужде, из-за неплохого заработка да обостренного чувства справедливости: охранять порядок в родном государстве кому-то нужно, а темных боевиков и суровых солхельмцев на всю империю не напасешься. Собственно, на вдохновенные речи коммандера Ларссона в день выпуска искренне повелся лишь Марк; остальных интересовал только размер премии.

– Не думаю. Но проверить нужно.

Он наскоро нацарапал записку для канцелярии, прося собрать досье на Кресселя.

– Марк, ты же понимаешь, что это очень серьезное обвинение?

Разумеется, он понимал. Но уже давно свыкся с мыслью, что доверие и дружеское отношение стоит оставлять за стенами полицейского корпуса. Этакое вынужденное раздвоение личности, чтобы не поехать крышей еще до пенсии.

Документы из канцелярии пришли быстро – видимо, смена попалась расторопная. Читать их Марк не стал, наскоро запихнув в папку с делом.

– Я в некроотдел, постараюсь узнать кое-что.

– А некросы-то здесь при чем? – попыталась возмутиться Эстер, но Марк уже не слушал. Все его мысли занимал Крессель и руны на собственном теле, странности которых он не придавал значения тринадцать лет своей жизни.

«Боевик-магистр, мать твою».

Не хлопнуть со всей силы дверью кабинета вышло чудом.

Должно быть, видок у него сейчас был довольно угрожающий. Настолько, что дежурный некрос даже не поинтересовался, за каким лядом, да еще и так резво, в их обитель направляется капрал боевого отдела. Оно и к счастью – вряд ли бы получилось не обхамить беднягу, да и объясняться не было никакого желания.

В знакомом уже кабинете нашлись Глунвич с Анни. Куда подевались Карл и Фалько, его не слишком интересовало, но вот отсутствие Киары было не ко времени.

– Где я могу найти сержанта Блэр?

– Ну, во-первых, здравствуй, – доброжелательно начал Глуни, старательно выводя что-то на листке бумаги. Судя по той самой старательности, к работе это «что-то» явно не относилось. – Во-вторых, погода сегодня хорошая, не правда ли? В-третьих, хм-м…

– В морге, – прервала болтовню коллеги капрал Рандвид. – Уж полчаса как.

«Как все не вовремя!» – Мысленно прибавив пару крепких словечек, коими часто пользовался отец, Марк вышел было за дверь, но, помедлив, развернулся и подошел к девушке.

– Анни, будь добра: сообщи мне, когда наша дивная принцесса в следующий раз вздумает потащиться в морг без меня.

– Ну если «наша», то сообщу, – усмехнулась она в ответ и кивнула.

– Я у тебя в долгу.

Подобное безрассудство Киары рассердило его. Вовсе не потому, что Марк не верил в ее таланты или – боги упаси! – считал ее слабой девчонкой-первачком, за которой нужен глаз да глаз. Он действительно беспокоился – да и как не волноваться, когда за почти твоей женщиной охотится какая-то неведомая дрянь, пытается сожрать и свести с ума?! А та еще и с завидным упорством лезет в самое пекло раз за разом, не понимая, что, при всех своих талантах, далеко не бессмертна.

«Запереть бы тебя в башне», – подумал он, едва войдя и завидев ее у стола перед трупом Джил.

И, ничуть не стесняясь своего явно преждевременного собственнического порыва, повторил вслух.

– Тебе что, жить надоело? – неподдельно изумилась Киара, вытаращив на него глаза. Видно, заточением в башне ей угрожали впервые, что удивительно – при ее-то стремлении влипать из одной неприятности в другую.

– Боевиком больше, боевиком меньше… – Марк равнодушно пожал плечами – в самом деле, не принимать же всерьез подобные фразочки? Даже если говорит некромантка-почти-архимаг.

– Ну что ты! Буду скорбеть денно и нощно, Маркус, – заверили его насмешливым тоном. Опустившись на одно колено, Киара сосредоточенно закрепляла у ножки стола искрящуюся магией толстую цепь из темного металла. – Если есть дело, то говори, я тебя слушаю.

Что ж, на что-то другое Марк и не рассчитывал.

– Она, – он кивнул на тело, – может подождать?

– Двое суток ждала, – Киара флегматично пожала плечами, – подождет еще. Ну, чего тебе?

Марк протянул ей папку и тут же задрал рукав на кителе.

– Припоминаешь? Я подумал о нашем разговоре у реки. Гренвудская клинопись, так ты сказала? Какова вероятность, что мою защиту и эту ловушку придумали разные люди?

Она кивнула, холодно улыбаясь.

– Я предполагала, что ты придешь к тому же выводу, что и я. Но с одних выводов никакого толку не будет. Речь о магистре Академии, а вот это все пока даже не повод для допроса.

– Ну, Крессель вполне подходит под определение имперского боевого мага в статусе магистра. А еще… – Он запнулся, так до конца и не веря в то, что всерьез подозревает своего преподавателя. – Легко мог узнать расписание Оливии Фалько. Более того, его квалификации вполне хватило на защиту, которая, как ни крути, работает полтора десятка лет. И которая от стандартной имперской далека примерно так же, как моя напарница – от хороших манер. – Марк облокотился на стол позади себя и задрал рукав повыше. – Бездна! Как я раньше не обратил внимания, что мои рисунки отличаются от других?..

– Милый мой, ты сейчас вывалил кучу косвенных доказательств, и их можно трактовать как угодно. – Киара, казалось, получает удовольствие, разваливая его складную теорию. – Крессель, поди, и не думает скрывать свои эксперименты с клинописью. Обвинишь, так он скажет: мол, никогда не делал тайны из своих изысканий, все ради науки; его, почтенного магистра Академии, вероломно пытаются подставить. Что касается расписания Оливии, это вообще смехотворно: такую информацию можно купить даже не за деньги, а за бутыль гномьего самогона.

– Ну хорошо. – С ее раскладом Марк очень хотел бы согласиться. Но что-то мешало, то ли интуиция, то ли опыт работы в полиции – на его памяти совпадения собственно совпадениями бывали очень редко. – С тем, что это не предъявишь ни одному дознавателю, я согласен. Но скажи честно: ты ведь ни на секунду не веришь, что Крессель чист как утренняя роса?

– Я? Нет, не верю, – охотно согласилась она. – Но ты ведь не меня убедить должен. Так что у тебя два варианта: либо ищи прямые доказательства, либо… докажи, что твоя защита небезопасна.

– В смысле?

– Если все эти ненормативные элементы, являющиеся частью твоей защиты, ненадежны или вовсе вредоносны, то это нарушение техники безопасности как минимум. Как максимум – сознательное причинение вреда. Итог – внеочередное разбирательство со стороны Светлого Круга, а если правильно подать – то и повод для ментального сканирования.

Мысль была дельная. Но вот в чем фокус: для подобной экспертизы требуется профессионал, коих в империи, при всем развитии магической науки, набралась бы от силы пара-тройка. И все они – крайне занятые люди. Взять хотя бы архимага Эрдланга – насколько он знал от того же Хейдара, чтобы попасть к нему на прием не в рамках аспирантуры, требуются либо недюжинные связи, либо очень много золота. И это в том случае, если проблема его и впрямь заинтересует. Можно было написать бабушке, но, если честно, этого Марку хотелось меньше всего: если с ним и впрямь окажется что-то не так, то Крессель не доживет и до допросных. Дражайшая бабуля никогда не отличалась гуманизмом, даром что светлая заклинательница.

– Все эти годы ничего ненормального со мной не происходило, – наконец проговорил он. – Сомневаюсь, что на этом его можно поймать.

– Ну сомневайся дальше, мне-то что? – Киара вернулась к прерванному занятию: принялась обматывать тело Джил Вестер толстенной цепью. – Мое дело предложить.

На это Марк пожал плечами – над происходящим нужно было хорошенько поразмыслить и, возможно, все-таки отправить письмо и проекции бабушке. В конце концов, ради дела грех не воспользоваться родством с Грозной Морел.

– Тебе помочь? – поинтересовался он. Возникали сильные сомнения, что эта цепь смогла бы удержать озверевшую Джил Вестер. – Или все же позвать Фалько?

– И на кой тут Стини занадобился? – раздраженно осведомилась Киара, лязгая цепью. – Эйнтхартен, ты бесишь. Прекрати делать из меня беспомощную клушу, иначе я решу, что вот эта штуковина будет лучше смотреться не на бедолажке Джил, а на тебе. Поиграем в ведьмака и инквизиторшу, и нет, тебе не понравится… – Она в задумчивости закусила алую губу, затем усмехнулась – недобро, но вместе с тем кокетливо. – Наверное.

Марк окинул цепь скептическим взглядом. Угроза не слишком впечатлила. Или даже наоборот – воодушевила.

– О своих наклонностях расскажешь как-нибудь потом. И ты не клуша. Просто на тебя охотится неведомая дрянь, из-за которой тебя чуть не сожрали в прошлый раз. Так что если не хочешь Стини, я накладываю ловушки. На всякий случай.

– Шустрый какой. Все тебе расскажи, покажи да потрогать дай… – Она закрепила второй конец цепи и дернула ту пару раз, проверяя крепление на прочность. – Что до ловушек – развлекайся, мне не жалко. К твоему сведению, цепь сам архимаг Джердис зачаровывал: ее не то что жалкий зомбак – вампир не раздерет.