Я стерва, но зато какая, или Сильная женщина в мире слабых мужчин
Каждый день постоянные обещания развестись – то тёща болеет, то жена себя плохо чувствует, то нужно подождать, пока подрастёт ребёнок, чтобы не ломать ему психику. Так получилось, что когда я познакомилась с Толей, даже не подозревала, что он женат. Он скрыл от меня этот факт. Мы были вместе дни и ночи напролёт. Вместе засыпали и вместе просыпались. Три счастливых месяца… Толик несколько раз отлучался в командировку, а я просила его оставить мне рубашку, чтобы смогла её надеть, вдыхать его запах и ждать…
Правда открылась намного позже. Оказалось, что жена, тёща и ребёнок уехали на три месяца в деревню, поэтому Толик был свободен. Когда он якобы мотался в командировки, на самом деле навещал семью. Когда тайное стало явным, было слишком поздно. Меня тянуло к этому человеку, я ничего не могла с собой поделать. Конечно, я не удержалась и отхлестала его по щекам, но понятно, что это не спасло ситуацию. Как и большинство женатых мужчин, Толик стал врать, будто женился по залёту, чувства давно прошли, живут в квартире просто как родственники, секса с женой уже давно нет и он даже не помнит, когда он был с ней близок в последний раз. Короче, набор стандартных отмазок, которые нам «вешают» на уши женатики. Нет, я ему, конечно же, не верила, но подсознательно, как и любой женщине, мне хотелось верить. Дура!!! С тех пор моя жизнь превратилась в зал ожидания. Я жду самолёта, а рейса всё нет и нет. Вечная задержка. Понимаю, что нужно поменять авиакомпанию, но нет сил…
И вот, этот мужчина стоит передо мной с обиженным и несчастным лицом… Наверное, точно такое же было у меня, когда после трёх месяцев наших тесных отношений я узнала, что он женат. Стояла такая убитая горем… Казалось, рухнул целый мир и земля уходит из-под ног. Господи, как же мне тогда было тяжело смириться с действительностью.
Чем дольше развивались наши отношения, тем больше развеивались мои иллюзии. Когда-то я засыпала с мыслями о нём и просыпалась тоже с мыслями о нём. Он вторгался в мои сны и мечты. Уговаривать себя прекратить роман было бесполезно. Мне так хотелось сказать себе: «Хватит!» Я говорила, но дальше разговоров дело не шло.
– Анфиса, я развожусь, – сказал он, и голос его дрогнул.
– Уже поздно. Я замужем, – усмехнулась я, чувствуя, как на душе кошки скребут.
– Не поздно. Я разведусь, и ты тоже. Анфиса, я же знаю – ты ни черта этого кошелька не любишь.
– А это уже не твоё дело, – резко ответила я. – Уходи с моей свадьбы. Я же нашла в себе силы уйти из твоей семейной жизни!
– А ты чего купальник-то надела? Что, твой банкир на свадебное платье ещё не накопил или он у тебя извращенец?! Это же не конкурс красоты, а свадьба. А может, он на платье сэкономил?! Представляю, какая у вас будет жизнь, если муженёк перед гостями пыль пускает, всех осетриной и чёрной икрой кормит, а на платье экономит.
– А я ему больше нравлюсь в купальнике! И вообще, почему я должна такую красоту прятать? Красота должна принадлежать народу.
– Да какой здесь народ?! Одни зажравшиеся твари с чёрной икрой на усах! Не верю я тебе, Анфиска, совсем не верю! Знаю, что ты меня любишь и замуж назло мне выходишь. Ты мне верность сохранила. Никого у тебя не было. Непонятно, где ты этого банкира нашла! Что-то здесь нечисто. Анфиса, мы же друг друга любим, ну зачем ты так поступаешь? Неужели ты готова растоптать нашу любовь? В чём я перед тобой виноват? В том, что женат? Да если бы я знал, что когда-нибудь встречу тебя, я бы ни за что не женился и всю жизнь бы тебя ждал. Ну что поделаешь, если любовь не выбирает ни свободных мужчин, ни свободных женщин. Клянусь, я разведусь! Дай мне руку, давай вместе уйдём со свадьбы!
– Ты что, совсем с ума сошёл?! – Я повнимательнее присмотрелась к Анатолию. Господи, он же пьян в стельку! – Толь, да ты нетрезвый… Уходи быстрее, пока тебя отсюда не выкинули.
– Да, я напился. А что я должен делать, если моя любимая девушка выходит замуж?! Что?
Толя накинулся на меня и стал жадно целовать мою грудь. Я начала отбиваться и громко закричала:
– Уйди, сумасшедший!
Но остановить Анатолия было невозможно. Он повалил меня на траву, стаскивая купальник.
– Всё равно ты будешь моей! – выкрикивал он, по-моему, плохо соображал, что делает.
– Уйди, я сказала! Дурак!
– Пусть все видят и знают, что ты моя! Только моя и ничья больше! Ты вышла замуж только для того, чтобы меня позлить! Ну всё, позлила и хватит! Я разведусь! Слышишь, я разведусь! Обещаю тебе!
– Прекрати немедленно! Мне на фиг не нужен твой развод!
– Врёшь! Ты всё врёшь!
Когда перепуганные гости оттащили от меня пьяного Толика, я кое-как прикрылась клочьями купальника и встала с травы.
– Кто это? – подбежал ко мне Лёня.
– Не знаю, – испуганно ответила я. – Я этого человека первый раз вижу. Наверное, сумасшедший.
Толик дрался с окружившими его мужчинами и громко орал:
– Всё равно ты будешь моей! Я люблю тебя и никому не отдам!
Подбежали охранники и поволокли Толика за территорию ресторана. Я сморщилась от его крика и чуть не зарыдала.
– Анфиса, я люблю тебя! – по-прежнему вопил он, пытаясь сопротивляться. – Я люблю!!!
– Откуда он знает твоё имя? – Лёня снял пиджак и накинул его мне на плечи.
– Не думаю, что это секрет. Нас каждую минуту с тобой поздравляют и в микрофон говорят наши имена. Я же говорю, он чокнутый.
– Испугалась?
– Как сказать…
– Сейчас его выкинут за забор, и он больше сюда не проберётся.
– Я же говорила, не стоит надевать такой откровенный купальник, тем более на свадьбе. – Рядом нарисовалась недовольная свекровь. – Видишь, гости реагируют на это по-разному.
– А это не гость, – сухо ответила я. – Просто больной на голову человек.
Я переоделась в ярко-красное платье, которое приберегла на самый конец вечера, вышла к гостям и отдала пиджак мужу. А затем лимузин отвёз нас в свадебную ночь, которую мы провели в одном из самых дорогих московских отелей, в номере для молодожёнов. Лёня сказал, что в этом номере в основном останавливаются мировые знаменитости.
Я поразилась убранству. Всё по высшему разряду. А какой красивый вид из окна на Москву – не передать словами! Я даже представила: утром, после бурной ночи любви, мы, как пара из романтической голливудской киноленты, заказываем завтрак в постель, чтобы, перекусив, снова насладиться друг другом.
Лёня закрыл дверь номера, подошёл к ведёрку со льдом, взял бутылку шампанского, открыл, налил нам по фужеру и произнёс:
– За первую брачную ночь!
Мы выпили, поставили фужеры, и Леонид подхватил меня на руки. Наша первая близость произошла на огромной, крутящейся кровати, усыпанной лепестками роз. Мой супруг был нежен и очень внимателен. Когда мы оба получили наслаждение и Лёня сказал, что хочет немного поспать, так как сегодня был очень тяжёлый день, я взяла его за руку и потащила в джакузи, тоже наполненную лепестками роз.
– Милый, эта ночь особенная, и мы должны запомнить её надолго. Я хочу более сильных ощущений.
После секса в джакузи я подошла к чаше с фруктами, взяла банан, быстро его очистила и вставила во влагалище так, чтобы наружу торчал лишь кончик. Затем села на стул, раздвинула ноги и предложила супругу съесть этот банан. Целиком.
– Слабо?!
– Мне? Да в два счёта!
У Лёни моментально пропал сон. Он встал на колени и медленно принялся есть банан.
– Послушай, а ты оторва в постели…
– То ли ещё будет! Со мной не соскучишься!
Я всячески давала Лёне понять, что мне по-настоящему нравится секс. Хотела показать ему, что он очень сильно меня заводит и я просто горю желанием его возбудить. Эта ночь перешла в сексуальный марафон, которому не было остановки.
Мы уснули только под утро. Усталые и измождённые…
Я проснулась первой, посмотрела на спящего мужа и подумала, что привяжу этого мужчину к себе, чего бы это ни стоило. Так хочется посадить его на цепь и отправить в будку… Привяжу не ребёнком – это нереально. Самое главное – отлично выглядеть, дарить классный секс, который должен стать радостью для обоих, но ни в коем случае не обязаловкой. Постараюсь быть приятной в общении, интересной душевной собеседницей, показывать поменьше эмоций и быть тигрицей в постели.
Нужно как можно больше о нём узнать. Главное, в кратчайшие сроки добыть компромат. Ведь шантаж – очень нужная вещь, в любых своих проявлениях. Компромат может иметь различные формы и содержание. ПРИВЯЗАТЬ К СЕБЕ МУЖЧИНУ МОЖНО ИЗЫСКАННЫМ КОМПРОМАТОМ. Собрать компромат и делать с ним всё, что взбредёт в голову. Главное, чтобы он был… Шантаж – великое дело, если подойти к нему профессионально.
Глава 4
На следующий день мы уже летели в Германию.
Я ещё никогда не видела настолько ослепительных вилл. Ради такой элитной недвижимости можно не только жениться на первой встречной, но и выйти замуж за урода…
Вилла Лёниного деда больше напоминала огромный замок. Очень большой парк с далеко не маленьким бассейном. Очаровательный пруд. В доме светлые холлы, зимние сады, несколько каминов, сауны, спортзалы, мраморные лестницы и полы, кабинеты с первоклассной отделкой. На вилле имелась также парочка кортов с душевыми и кабинками для переодевания. В окружении пышных садов были построены террасы. А какой чистый великолепный воздух… Здесь царили гармония, красота и спокойствие. У меня просто захватывало дух от красоты девственной природы и незабываемых панорамных видов на величественные горы. Безмятежный покой среди мирской суеты… Прекрасное место для уединения и релаксации.
– Ну как? – поинтересовался Леонид, прижимая меня к себе.
– Сказка, – восторженно ответила я.
В этот же день мы зашли в спальню к умирающему деду, и я не могла скрыть волнения.
– Дед, я женился! – торжественно произнёс Лёня и поцеловал меня в щёку. – Это моя жена. Её зовут Анфиса.
Дед дотянулся до очков, надел их и принялся меня разглядывать.
– Красивая у тебя жена. Имя тоже красивое. Что ж, добро пожаловать в нашу семью.
– Спасибо. Мне безумно приятно с вами познакомиться. Очень ждала нашей встречи, – промурлыкала я, наклонилась, взяла руку деда и поцеловала.
– Не противно целовать умирающего старика?
– Мне приятно познакомиться с новым родственником.
– Врёшь. Противно, поди, целовать мумию.
– Я буду молиться, чтобы вы жили как можно дольше. – Я села на стул и стала наблюдать, как Лёня показывает деду свадебные фотографии.
– Дедуль, смотри, какой у нас был торт… Два метра, представляешь?! А вот наша карета… А вот я толкаю речь на сцене… Жаль, ты не смог погулять на нашей свадьбе. Тебя так не хватало.
Дед смотрел фотографии и исподтишка поглядывал на меня.
– Дед, давай я тебе диск поставлю. Мы всю свадьбу от начала до конца писали на камеру.
– Не сейчас. Я устал и хочу спать.
Когда мы вышли из комнаты, Лёня меня похвалил и сказал, что я держусь молодцом. Мы сели в кабриолет и поехали изучать Баден-Баден. Раньше я очень много слышала об этом городе. Знала, что он известен своими традициями, историей и атмосферой. Этот небольшой городок считается летней столицей Европы. Упоительная природа, потрясающие дворцы, виллы, воздух, наполненный живительной влагой целебных источников, обилие садов, парков, цветов и воды, потрясающий розарий с фонтанами, скульптурами, беседками и многочисленными клумбами с разнообразными сортами роз. Даже есть фонтан, в котором плавают золотые рыбки. Город, в котором забываешь о времени…
Мы гуляли с Лёней по Лихтенштальской аллее, обедали в ресторане, спрятанном в улочках старого города, заглянули в русскую православную церковь, где одновременно вспомнили Антона Павловича Чехова, он провёл в этих местах последние месяцы своей жизни. Лёня показал мне виллу Ивана Сергеевича Тургенева, которая хранит подробности его любовного романа с Полиной Виардо.
А вечером Лёня повёл меня в казино, которое по праву считается одним из самых красивых игорных заведений в мире. Прежде чем впустить, у нас проверили паспорта и заставили подписать документ о том, что в случае нашего банкротства мы не будем иметь претензий к заведению. Вход в казино разрешён только в строгом вечернем наряде, а для мужчин обязательны пиджак и галстук. У кого их нет, можно взять в гардеробе напрокат.
Изысканной отделкой, выполненной в классическом стиле, казино напоминало королевский замок. Очень много золота, мрамора, хрусталя и бархата. Здесь можно сыграть в рулетку, покер, блэкджек, баккара и в американскую рулетку. Мне очень запомнилась интересная традиция – вечерняя церемония ручного зажигания газовых фонарей перед зданием казино.
– Боже, как красиво, – вздохнула я, оглядываясь по сторонам.
– Поговаривают, что действие романа Достоевского «Игрок» разворачивалось именно здесь. Вроде бы он проиграл в этом казино все свои сбережения.
– Ты собрался играть?
– Конечно. Грех прийти в казино и не поиграть. Обожаю сам процесс игры. Надеюсь, ты принесёшь удачу.
Лёня признался, что больше всего его захватывает покер. Я сидела за игровым столом и наблюдала, как мой супруг курит сигару и делает ставки. Время шло. Я смотрела на часы и украдкой зевала. Я неплохо разбиралась в покере и, чтобы не упасть и не уснуть прямо за столом, сделала первую ставку. Не люблю азартные игры и если играю, то не могу скрыть нервного напряжения. Когда мы оба были в плюсе, я дёрнула Лёню за рукав:
– Лёня, пора остановиться. Мы неплохо поиграли. Давай уйдём, чтобы не спустить то, что выиграли.
– Ты что? Это только начало.
– Но ведь мы играем не ради денег, а ради удовольствия, а его мы уже получили.
– Анфиса, ты же обо мне ничего не знаешь, – усмехнулся Леонид. – Я игрок. Понимаешь, я очень серьёзный игрок, и моя семья от этого сильно страдает.
Лёня не прислушался к моей настойчивой просьбе прекратить игру, и мне ничего не оставалось, как гулять по залу. Мысль, что мой муж серьёзный игрок, не шла из головы. Я слышала о подобных персонажах, но не имела с ними дел. Неужели можно тратить свою жизнь на азартные игры?! Это же полное отсутствие меры и потеря контроля над собой.
Я посмотрела на часы и вновь подошла к Лёне:
– Я устала и хочу спать. Прошу тебя, поедем домой.
– Бери такси и отправляйся, – раздражённо бросил мне Леонид.
Нетрудно было догадаться, что сейчас его дела плохи.
– Как я могу оставить тебя одного?
– А что со мной будет? Я в надёжных руках. Не мешай мне играть!
– Лёня, я хочу, чтобы мы поехали вместе.
– А я хочу, чтобы ты ушла и не мозолила мне глаза.
– Во-первых, мне неприятно, что ты разговариваешь со мной таким тоном. Во-вторых, куда я поеду среди ночи?! Меня могут завезти куда угодно. Неужели ты совсем не переживаешь за свою жену?
– А что тут переживать? В этом городе можно ходить одной по парку, и никто тебе ничего не сделает. Назовёшь фамилию деда, и тебя отвезут. Эту виллу любой таксист знает.
По голосу мужа я поняла, что у него окончательно сдают нервы. Я не поехала домой без супруга, запаслась терпением и дождалась момента, когда стали закрывать казино и попросили всех игроков на выход.
– Ты ещё здесь? – удивился Лёня, встав из-за игорного стола.
– Не могу же я одного тебя здесь оставить.
– Я проиграл, – убитым голосом признался он.
– Много?
– Прилично.
– Потому что не можешь вовремя остановиться.
– Ладно, не сгущай краски. Должны же у меня быть хоть какие-то недостатки.
– Я считаю, что в игре нет ничего предосудительного, если она не переросла в манию. У тебя все симптомы игромании. Ты теряешь контроль и не способен прогнозировать последствия. Ты ведь даже если и хочешь прекратить играть, то не можешь. Ты всегда играешь до тех пор, пока не закроется казино?
– Всегда.
– Не хочешь попробовать лечиться?
– Каким образом?
– Ну, например, записаться в группу анонимных игроков.
– Ещё чего не хватало. Я не болен. Я просто люблю играть.
– А это и есть самое настоящее психическое расстройство. Я видела людей, которые сидят в казино, на них страшно смотреть… Некоторые стали банкротами. У них выключены мобильные телефоны, рушатся семьи. Понимаешь, эта зависимость, как алкоголизм. Болезненное пристрастие.
– Анфиса, ты чего, не понимаешь, что я играю не первый год?! Я привык так жить, и уже невозможно что-то менять. Не могу без игры. Это самое огромное удовольствие, которое я получаю в жизни. Я имею полное право тратить деньги.
– Имеешь. Но нужно искать другие источники адреналина. Буду лечить тебя сексом и любовью.
Но Лёня не отреагировал на мои слова. Он был жутко подавлен и, видимо, мысленно ещё оставался в игровом зале. Когда мы добрались до спальни, он выпил добротную порцию коньяка.
– Ни хрена, завтра всё равно отыграюсь, – заявил он и лёг спать.
Глава 5
Я проснулась гораздо раньше мужа и, накинув халат, пошла в бассейн. Поплавав около сорока минут, вылезла, надела халат и стала вытирать голову. Увидев, что ко мне подошла домработница, я вежливо улыбнулась ей и пожелала хорошего дня.
– Анфиса, вас Михаил Андреевич хочет видеть.
Я удивилась и на всякий случай переспросила:
– Он, наверное, хочет видеть нас с Лёней? Муж ещё спит. Если нужно, я могу его разбудить.
– Не стоит. Вас хотят видеть одну. Пойдёмте, я проведу вас к нему в комнату.
Я пошла следом за домработницей. В комнате деда я поздоровалась и села на стоящий рядом с кроватью стул.
– Хотите, открою шторы? – спросила я, чувствуя дискомфорт от тяжёлого спёртого воздуха и нехватки света.
– У меня от света глаза слезятся, – глухо произнёс дед и, натянув на нос очки, принялся меня рассматривать.
– Я могу проветрить вашу комнату.
– Не хочу слышать звуки с улицы и понимать, что подыхаю, а за окном жизнь.
– Ну зачем вы так? За окном поют птицы. Когда болеешь, очень важен правильный настрой организма. Ведь бороться с болезнью можно не только медикаментозно, но и психологически.
– Я не хочу бороться с болезнью. Рак съел меня изнутри. Хочу побыстрее умереть. Ты же знаешь, в Германии самая сильная медицина. Так вот, даже она отобрала у меня надежду. С того самого дня, как это произошло, я постоянно жду смерти. По ночам боль не позволяет мне дышать, и я знаю, что осталось совсем немного. Не буду врать, я очень себя жалею. Когда совсем нет сил, оставшись один, сквозь слёзы, я беседую с Богом. Когда мне чуточку лучше, я разговариваю с ним на повышенных тонах. Обижаюсь на него и спрашиваю: «Почему именно я?!» Ты только не подумай, что я говорю это тебе для того, чтобы ты меня пожалела. Нет, просто хочу открыть тебе банальную истину: ЦЕНИ ЖИЗНЬ.
Я слушала деда и ощущала, как по щекам катятся слёзы.
– Я не могу спать. Вообще не могу, хотя сильно хочу. От этого страшно мучаюсь. Сплю очень редко. Я забыл, что такое сны. Даже если удаётся поспать пару часов, мне никогда и ничего не снится. Я бы мечтал проспать то время, которое мне осталось. У меня есть деньги, но они мне не помогут. И это вечное ожидание смерти… Я бы так хотел умереть во сне с улыбкой на лице, которая выражала бы благодарность Всевышнему за то, что я отмучился. Я не смотрю телевизор, потому что не могу видеть людей. Я им просто завидую. Завидую, потому что они могут жить.
Дед замолчал, попросил, чтобы я напоила его водой, и, заметив, что у меня дрожат руки, спросил:
– Боишься меня?
– Нет. Просто очень волнуюсь.
– Да не бойся, я не заразный, – проигнорировал мои слова насчёт волнения дед. – Я просто умираю… Я как растение, которое с каждым днём вянет и усыхает. Знаешь, я вчера так накричал на домработницу… Чувствую себя таким виноватым. Накричал ни за что. Когда корчусь и глотаю обезболивающее, я всегда говорю вещи, о которых потом жалею. Я уже привык к боли и стойко её переношу. Правда, бывают моменты, когда срываюсь. Вот умру, и мне будет легче.
Я вытерла слёзы и чуть слышно произнесла:
– И всё же давайте я вам покажу солнышко. Оно сегодня такое красивое. Я знаю, вы не можете ни ходить, ни сидеть. Я просто подниму шторы и распахну окошко, хотя бы на пару минут.
– Ну распахни…
Я бросилась к окну, отодвинула шторы, открыла окно, приподняла деда и подложила ему под спину подушки.
– Михаил Андреевич, посидите так пару минут.
– Зови меня просто Миша. Тебе можно. Знаешь, а ты очень странная…
– Почему?
– Потому что меня не боишься.
– Почему я должна вас бояться? У вас же не заразная болезнь?
– В том-то и дело, что все это понимают и боятся. Хотя чему тут можно удивляться? Я сам себя боюсь. Один раз посмотрел в зеркало… а там настоящее чудовище. – Дед прищурился от яркого дневного света. – Знаешь, когда домработница пыталась открыть шторы и хоть немного проветрить помещение, я раздражался. А сейчас мир не вызывает у меня неприязни.
– Мне очень приятно это слышать. Вам нужно почаще смотреть на солнышко, на облака, на небо. А хотите, сегодня ночью я покажу вам звёздное небо?
– Хочу, – не раздумывая, ответил дед.
– А вы хоть немного в созвездиях разбираетесь?
– Немного.
– Хотите, я вам их покажу?
– Хочу.
– А хотите, я к вам каждый день буду с утра приходить и показывать солнышко?
– Хочу. Тебе не так часто нужно будет ко мне заходить. День, два… Я чувствую, что угасаю и теряю последние силы.
– Я вчера была в церкви и ставила свечку за ваше здоровье.
– Мечтаю побывать в церкви, но это нереально.
– Почему?
– Я же лежачий. Жаль, что мне не хватает силы встать. Врачи только руками разводят. Вместе со мной только Бог и боль. Я часто молюсь, разговариваю с Богом, прошу забрать меня побыстрее. Ко мне приходил батюшка, я исповедовался. Знаешь, захотелось сбросить с себя груз. Мне стало как-то легче. Почувствовал себя более готовым уйти на тот свет.
Я ощущала, как слёзы капают всё сильнее, и ничего не могла с этим поделать.
– Знаешь, каким я был год назад? Здоровым, подтянутым, интересным. Любил играть в гольф. А сколько девок у меня было, ты даже не можешь представить! После того, как моя жена умерла, дал себе клятву никогда не жениться. И сдержал. Менял девок, как перчатки. Любил жизнь во всех её проявлениях. Летал по миру. А потом проклятая болезнь… Мне так трудно принять тот факт, что меня скоро не будет… Всё чаще и чаще в голове крутится одна и та же мысль – это несправедливо. Ведь у меня было столько планов и столько желаний… Болезнь сделала меня обозлённым на весь белый свет. Я боюсь смерти и с нетерпением жду конца мучений.
Дед наконец велел закрыть окно, и я быстро задёрнула шторы. Села с ним рядом, взяла за руку и опять заплакала.
– Ты плачешь? Почему?
– Потому, что ничего не могу сделать, чтобы подарить вам жизнь. Я плачу от бессилия.
– Прекрати немедленно.
Я тут же вытерла слёзы и прошептала:
– Извините.
– Не плачь. Если попаду в рай, то стану твоим ангелом. Я поделился с тобой своей болью, чтобы ты ценила собственную жизнь, потому что в ней каждый день может оказаться последним. Тебе повезло, ТЫ МОЖЕШЬ ЖИТЬ. А знаешь, сколько сейчас таких, как я… Тех, кто хватается за тоненькую ниточку жизни. Каждую минуту кто-то умирает, кто-то сгорает. Те, кому дана жизнь, очень часто жалуются, мол, она их покалечила, сломала, поставила на колени. Хотели бы они поменяться с такими, как я, местами? Прежде чем говорить, что всё плохо, нужно поставить себя на нужное место. Мне горько оттого, что я умираю и познаю страшные муки, а кто-то кричит, что ненавидит жизнь и готов на самоубийство. Их проблемы так ничтожны! Анфиса, обещай, что всегда будешь ценить жизнь.
– Обещаю. – Я вытерла слёзы. – А можно я исполню вашу мечту? Можно отвезу вас в церковь?
– Каким образом?
– Вызову «скорую помощь». Они положат вас на носилки и отвезут в церковь.
– Люди будут заходить и думать, что отпевают покойника.
– Плевать, что будут думать люди, – решительно произнесла я и вышла из комнаты.
Быстро переодевшись, я посмотрела на спящего Леонида, взяла сумочку, посчитала в кошельке деньги и попросила домработницу:
– Вызовите, пожалуйста, «скорую». Я не знаю, по какому номеру звонить.
– А что случилось? – заволновалась домработница. – Хозяину плохо?
– Ему уже год как плохо. Вызовите «скорую».
Женщина не стала спорить и позвонила. Но тут же сказала:
– У него есть свой лечащий врач. Нужно сообщить ему.
– Не надо никому сообщать. Нужна машина «скорой помощи». Хозяин мечтает съездить в церковь.
– Но он совсем плох. Он не может встать.
– А это и не нужно. Его внесут в церковь на носилках.
– Но ведь это такой стресс…
– В чём стресс? В том, что человек хочет пообщаться с Богом?
– Но…
– Никаких «но», хозяин хочет этого сам. Сейчас приедет «скорая помощь», узнайте, сколько нужно денег, чтобы Михаила Андреевича доставили на носилках в церковь, подождали там час и привезли обратно.