Глаза одиноких, или Женщина с прошлым ищет мужчину с будущим
– Считай, что ты со своим Лешей ее нашла, – язвительно заметила Снежка. – Только я смотрю, она не особо-то тебе нравится. Расплата за любовь малоприятная штука.
– Можно подумать, расплата за красивую жизнь приятнее.
– По крайней мере, от нее остаются хоть какие-то греющие душу, нескромные подарки.
– Да разве в подарках дело?
– А что осталось от твоей бескорыстной любви, кроме воспоминаний и разбитого сердца? Душу и то согреть нечем. Знаешь, одна девушка из нашего института охотилась на миллионеров в дорогих супермаркетах. Они там тоже пачками ходят. Есть же хотят, не святым воздухом питаются. И между прочим, там тоже хороший клев.
– И как же она на них охотилась? Своей тележкой миллионера к стене прижимала, чтобы не убежал, или прямо в магазине ему подножку ставила?
– Нет. Она действовала так завуалированно, что у миллионера создавалось впечатление, что это не она, а он с ней хочет познакомиться. Она ходила по магазину и изучала содержимое тележек.
– А при чем тут содержимое тележек?
– Содержимое тележек – это важная составляющая данного мероприятия, – с видом знатока объяснила Снежка. – По содержанию тележек можно узнать, насколько богат мужчина и есть ли у него семья.
– Я смотрю, это целая наука.
– А ты как думала? Если мужчина приобретает чересчур дорогую бутылку коньяка, то понятно, что он покупает ее не на последние деньги. Если его тележка набита детским питанием, то тут вывод напрашивается сам собой. По содержимому тележки можно легко узнать вкусы и предпочтения ее хозяина и выяснить, опутан мужчина семейными узами, любит ли он погулять, является ли гурманом и как он заботится о своем здоровье. Если кошелек на ножках покупает дорогое спиртное, не менее дорогую закуску и кладет в эту же корзину дорогие носки, тогда на сто процентов можно быть уверенной, что он холостяк. Семейные мужчины в супермаркетах носки не покупают, если только иногда, когда ходят с женами. Так что, если мужик кидает в корзину носки, то на него нужно обратить особенное внимание. У миллионеров обычно все носки одноразовые. Они старые выкидывают и тут же надевают новые.
– Снежка, наговорила ты тут всякой ерунды. У меня нет никакого желания ходить по супермаркетам и изучать содержимое тележек.
– В этом я с тобой согласна. Работа эта очень трудоемкая и, можно сказать, неблагодарная. Предположим, ты нужный объект найдешь, а он с тобой вдруг знакомиться не захочет? Ты к нему и так и сяк, говоришь ему, что очки дома забыла и просишь его прочитать срок годности пельменей, а он сам себе на уме. Срок годности прочитает и, не обращая внимания на все твои рассуждения о вкусовых качествах данного продукта, пойдет дальше. Но ты знаешь, одна девушка таким образом замуж вышла. Она своего кошелька сразу приметила. Увидела, что он на бутылку элитного коньяка носки положил, и сразу стала расспрашивать о качестве выбранного им напитка. Мол, ей тоже отцу на день рождения такой подарить надо, но она боится покупать, потому что в прошлый раз ей подсунули подделку и вместо коньяка в бутылке был обыкновенный чай. У кошелька на лбу пот выступил. Он и подумать не мог, что в таком дорогом магазине могут продать подделку. В общем, он пригласил к себе девушку на пробу этого коньяка. Ну, естественно, она тоже времени даром не теряла. Сейчас в свадебное путешествие на Канарские острова уехала. Я подумала, что в этой жизни можно многого добиться, если, конечно, сильно захотеть. Главное – сделать свои поиски целенаправленными и не размениваться по мелочам.
– Снежа, а что же ты себе кошелька на кривых ножках с полной тележкой дорогих коньяков и носков не нашла? – спросила я сестру крайне раздраженно. – Сейчас отдыхала бы где-нибудь на Мальдивах, а ты вместо этого каждый день в институт ездишь и грызешь гранит науки, чтобы после диплома получать копейки.
Снежка заметно погрустнела и тихо произнесла:
– Мне патологически не везет. Все кошельки на ножках шарахаются от меня, как от проказы.
– Это потому, что ты их слишком целенаправленно ищешь, – сделала я соответствующий вывод. – Ты их отпугиваешь. Ты же не можешь просто взять и расслабиться. В тех же супермаркетах, перед тем как купить бутылку кефира, ты ищешь своего кошелька. Мужики чувствуют таких охотниц, как ты, и боятся.
– Откуда мужику знать, что я охочусь за его деньгами? Я же не говорю ему прямо в лоб, что мне от этого знакомства надо.
– У тебя все на лице написано. У тебя такая энергетика, что мужчина за версту чувствует, что ты хочет развести его на деньги. Снежа, я тебе тысячу раз говорила: не в деньгах счастье.
– Конечно, не в деньгах, а в их количестве. – Моя сестра взглянула на экран монитора и, словно между делом, произнесла: – Кошелек на ножках хоть и будет по другим бабам гулять, зато потом он тебя дорогими подарками завалит. А голые ножки без кошелька только нервы трепать станут и посторонних девок в дом водить, пока ты будешь деньги зарабатывать, чтобы холодильник продуктами забить и заплатить за недешевую съемную квартиру.
– Ты про Лешку, что ли?
– Хотя бы и про него.
Недолго думая я выключила компьютер и устало посмотрела на сестру, давая понять, что мне надоело ее присутствие.
– Ты что? – тихо спросила та, не зная, куда спрятать глаза.
– Ничего. Я всего лишь хочу побыть одна.
– Ты на меня обиделась, что ли?
– Я на тебя в детстве обижалась, а сейчас я стала слишком взрослой.
– А как же женихи из Интернета? Мы же с тобой на сайте знакомств порыться хотели.
– Женихи из Интернета пусть отдыхают. Там и без меня найдется целая куча девушек, готовых вести бессмысленную виртуальную переписку.
– Но почему бессмысленную?
Я проигнорировала вопрос сестры и произнесла уже более громко:
– Я тебе уже сказала, что хочу побыть одна.
– А почему таким тоном? – обиделась Снежка.
– Потому, что другим ты не понимаешь.
Вскочив, Снежка вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью, а я не выдержала, легла на кровать и вновь дала волю своим чувствам.
Глава 3
Я ехала к Лешке на квартиру. Душу терзала острая боль, что он так мне ни разу не позвонил, не раскаялся и не попросил меня вернуться. Все это говорило, что у Лешки с той девушкой все было серьезно. Иначе бы он обязательно мне позвонил, сказал, что он дурак, подлец, что он не понял, как это произошло, что не может без меня жить и что это никогда больше не повторится. Но телефон молчал. Кто бы мог подумать, что он может не позвонить в такой чудовищной ситуации? Я никак не могла примириться с мыслью, что Лешка обманул мое доверие, и от этого сердце ныло еще сильнее. А ведь все так замечательно начиналось! После того как мы с Лешкой познакомились, он стал совершенно ненавязчиво присутствовать в моей жизни. Без него мне было по-настоящему холодно. Я знала, что стоит мне его только увидеть, как он тут же меня согреет. Я постоянно о нем думала, мечтала о встрече. Когда мы стали жить вместе, мне стало спокойнее, потому что я знала – теперь он рядом. По вечерам мы заваривали ароматный чай, укрывались одним пледом и включали какой-нибудь легкий фильм, чувствуя невероятное тепло, которое исходило друг от друга. Я смотрела на экран и думала, что мы с Лешкой абсолютно разные. У нас разные характеры, вкусы и предпочтения. Наверное, именно поэтому нас так тянуло друг к другу, и мы чувствовали, что счастливы. Я хотела, чтобы наша с Лешкой идиллия длилась как можно дольше. Мой любимый был всегда внимателен, заботлив, нежен.
От этих воспоминаний кровь застучала в висках, и я сказала себе, что все это – прошлое, что нам уже никогда не сидеть под одним пледом, не ездить в клуб, чтобы станцевать румбу, и не строить планы на будущее.
Подойдя к двери квартиры, за которой еще совсем недавно проходила наша личная жизнь, я перевела дыхание и дрожащей рукой сунула ключ в замок. Мне не терпелось выяснить, дома ли Лешка или он все же ушел, чтобы со мной не встречаться и уж тем более не вдаваться в малоприятные и бессмысленные объяснения. Открыв дверь, я остановилась на пороге и крикнула:
– Лешка, ты дома?
Ответа не последовало. Убедившись, что в квартире никого нет, я решила, что, возможно, это даже к лучшему и, захлопнув за собой дверь, сморщилась от какого-то резкого и неприятного запаха. В квартире было абсолютно тихо, но я почувствовала неладное и ощутила, с какой сумасшедшей скоростью забилось мое сердце. В следующий миг мне пришлось пережить сильное потрясение.
– Что за чертовщина?
Войдя в спальню, я громко вскрикнула, увидев лежащую на кровати обнаженную девушку. Ту самую, которая была здесь вчера. То, что девушка мертва, не вызывало сомнений. Ее тело было какого-то сине-зеленого цвета, а в голове зияла жуткая дырка. Вся постель была забрызгана кровью. Я видела, что девушке уже ничем не поможешь, но все же, с трудом осознавая происходящее, подошла к ней и взяла за руку. Рука была безжизненной и холодной. Впрочем, по-другому просто и не могло быть. Я ощутила, как у меня самой все похолодело внутри и поплыло перед глазами.
Закричав, я бросилась прочь из квартиры и, достав мобильный телефон, стала звонить в милицию, сбивчиво рассказывая, что произошло. На лестничной клетке я слегка отдышалась и подошла к окну. Облокотившись о подоконник, я почувствовала себя так плохо, как никогда еще не чувствовала в своей жизни. Мне хотелось завыть от страха. Я с ужасом поняла, что толком не знаю, какая трагедия разыгралась за стенами моей квартиры и кто убил эту юную девушку. Недолго думая, я полезла в сумочку, чтобы достать пачку сигарет, но это движение далось с огромным трудом. Руки совершенно не слушались. Они дрожали и не могли удержать зажигалку. Когда все же мне удалось прикурить, открылась соседская дверь и вышла моя соседка Татьяна – одинокая женщина, вдова, приблизительно сорока пяти лет, проживающая в квартире вместе с сыном. Сын в свою очередь укрывался от службы в армии и появлялся дома крайне редко, общаясь с матерью в основном по телефону или при помощи электронных сообщений. Увидев меня, соседка удивилась и, поставив на пол мусорное ведро, обеспокоенно спросила:
– Лизка, а ты что тут стоишь? Случилось что?
– Случилось, – почти шепотом ответила я и почувствовала, как на моих глазах появились слезы.
– С Лешкой поругались?
– Мы с Лешкой расстались.
– Как расстались?
– Таня, это не важно.
– Как это не важно? На тебе же лица нет! Стоишь бледная вся, и губы трясутся.
– Я милицию жду.
– Он что, тебя избил?
– Таня, Лешка здесь ни при чем. В квартире труп.
– Какой труп? – не сразу поняла испуганная женщина.
– Там девушка убитая в нашей спальне лежит.
– А Лешка где?
– Не знаю, – нервно замотала я головой.
– Он ее, что ли, убил?
Я затравленно взглянула на Татьяну и осторожно спросила:
– А Лешка-то тут при чем? Лешка никогда в жизни комара не убил, не то что человека. – Произнеся последнюю фразу, я прикусила язык и подумала, что Таня права. Ведь, кроме Лешки, это сделать некому.
Бросив на пол сигарету, я тут же принялась набирать его номер и, услышав, что абонент недоступен, положила телефон обратно в сумку.
– Он недоступен, – зачем-то сказала я Татьяне и вытерла слезы.
– Конечно, он будет недоступен, он же не идиот. Если бы был доступен, то в квартире не было бы трупа.
Слова Татьяны кольнули меня в самое сердце. Оперевшись на стоящую рядом соседку, я ощутила, как стали подкашиваться мои ноги и, собрав невероятные усилия, с трудом удержала равновесие.
– Лиза, ты что?
– Что-то мне нехорошо.
– А может, тебе померещилось?
– Что померещилось-то?
– Девушка убитая.
– Я еще совсем с ума не сошла, – укоризненно сказала я. – На кровати труп. Девушку убили выстрелом в голову.
Увидев поднимающихся по лестнице милиционеров, я испуганно посмотрела на Татьяну и прошептала ей на ухо:
– Таня, я, наверное, пойду.
– Куда?
– Домой поеду.
– Да как ты можешь уехать в такой ситуации?
– Я ничего не видела, ничего не слышала и ничем следствию помочь не могу. Я вчера приехала из командировки и застала Лешку в постели с девицей, только она тогда была еще живая. Она меня испугалась, стала простыней прикрываться, мне даже как-то ее жалко стало. Врагу не пожелаешь попасть в подобную ситуацию. Я сказала Лешке, что сегодня приеду за вещами, и выбежала из квартиры. Он не позвонил ни вчера, ни сегодня. Я приехала за вещами, а тут такая картина. Татьяна, я никаких показаний давать не хочу. Я домой поехала.
– Не вздумай, – резко ответила Татьяна. – Сама знаешь, какова наша милиция. А то еще тебя крайней сделают.
– А я-то здесь при чем? – не поняла я.
– При том, что если ты вчера застала их в постели, то могут на тебя все повесить. Обвинят в убийстве на почве ревности.
– Татьяна, ты что несешь? – затряслась я словно в лихорадке.
– Я тебе дело говорю. От нашей доблестной милиции можно всего ожидать. Я считаю, что тебе лучше остаться и дать показания.
– Ты думаешь?
– Я в этом просто уверена.
Я послушалась Татьяну, все же осталась и, вновь вернувшись в квартиру, принялась отвечать на все вопросы приехавшей на место преступления опергруппы. Я была в крайне подавленном состоянии, с ужасом прокручивала в голове всю картину произошедшего и ощущала острую душевную боль, что все происходящее мне не приснилось. Это жуткая и пугающая реальность. Когда меня спросили о том, было ли у Лешки оружие, я отрицательно покачала головой и сказала, что его у него никогда не было и, по моему мнению, он даже не умел с ним обращаться.
– Как вы отреагировали, увидев своего гражданского супруга в постели с девушкой, личность которой нам придется установить? – задал мне вопрос следователь и испытующе посмотрел на меня.
– Как я могла отреагировать? С чувством собственного достоинства, – глухо ответила я и вжалась в стену.
Я обвела взглядом кухню и поймала себя на мысли, что она стала какой-то серой и мрачной, несмотря на то что окно выходило на южную сторону. Будто предметы домашнего интерьера тоже чувствовали беду и имели уникальную способность менять цвет соответственно настроению, которое царило в доме. Меня смутило выражение следователя «гражданский супруг», потому что я к нему была еще не готова. Мы просто жили с Лешкой вместе, любили друг друга, копили деньги на свадьбу. Получается, что если двое живут под одной крышей, то это и называется «гражданским браком». Я ничего не имела против, потому что прекрасно понимала, что с Лешкой у меня теперь вообще не будет никакого брака, ни гражданского, ни уж тем более официального.
– Ну, немного понервничала. Сказала, что завтра приду за вещами. На наших отношениях поставлена точка.
– Вы так спокойно на это отреагировали? – недоверчиво улыбнулся следователь.
– Да, – глухо ответила я.
– И вам не хотелось отомстить за то, что вас предали?
– Вы правы. У меня было желание набить ему морду, но я подумала: зачем топтать то, что уже затоптано?
– У вас такие крепкие нервы?
– Я не жалуюсь.
– А у вас не возникло желания убить незнакомую девицу, лежащую в вашей постели?
Вопрос следователя поверг меня в шок, и я залилась алой краской.
– К чему вы клоните? К тому, что эту… даму убила я?
– Я этого не сказал.
– Но вы на это намекаете. Я вообще-то понятливая девушка. Все на лету схватываю.
– И все же вы не ответили на мой вопрос, – стоял на своем следователь.
– Когда я застала Алексея в такой пикантной ситуации, у меня не возникало желания никого убивать. Мне всего лишь хотелось взять что-нибудь тяжелое и дать им по башке. Подобная мысль действительно была, но я тут же отмела ее. Если мужик загулял, то виновата не та женщина, с которой он бросился во все тяжкие, а виноват сам мужик.
– Как вы думаете, а ваш гражданский муж смог бы пойти на убийство? – Следователь прищурил глаза и посмотрел на меня так, словно пытался просветить меня насквозь, подобно рентгеновскому аппарату.
– Нет, – не задумываясь, ответила я и нервно застучала пальцами по кухонному столу.
– Почему вы настолько в этом уверены?
– Потому, что я слишком хорошо знала человека, с которым жила.
– Вы противоречите сами себе. Вы говорите, что хорошо знали своего гражданского мужа, тогда почему вы были так удивлены, когда он привел в вашу постель постороннюю девицу?
– Измена и убийство – совсем разные вещи, и их нельзя ставить на одну ступень. Леша не убивал. У него и пистолета никогда не было, – заступалась я за Алексея.
– Вы уверены?
– Вполне. Да и зачем ему ее убивать? За какие грехи? Он же понимает, что этим преступлением он перечеркнет всю свою жизнь. Лешка не сумасшедший. – Преступления редко совершаются сумасшедшими людьми. В основном их совершают вполне здравомыслящие люди. – Леша не убивал, – вновь повторила я и почувствовала, как затряслись мои губы.
– А кто? – спросил следователь.
– Не знаю, – дрожащим голосом ответила я. – Вы милиция, вы и ищите.
– Мы-то найдем, – в голосе следователя появилась легкая угроза. – Но перед началом поисков мне бы хотелось услышать ваше мнение.
– Я вам ничем не могу помочь.
– А вы бы смогли убить любовницу вашего гражданского мужа?
– Вы меня об этом уже спрашивали.
– Простите.
– Да вы что, меня обвиняете? – незамедлительно всполошилась я. – Получается, вам нет разницы, кого за решетку сажать. Кто первый под руку подвернулся, тот и виновен. Вы, господин следователь, сериалы по телику не смотрите. В них женщины, доведенные до отчаяния, стреляют не любовниц, а мужей. Только это не про меня.
– Я вас ни в чем не обвинял, – тут же попытался исправить ситуацию следователь и хмуро добавил: – Я всего лишь задаю вопросы, а все остальное установит следствие. Не волнуйтесь, мы обязательно найдем виновных.
– Хочется верить, что за решеткой окажется настоящий убийца, а не тот, кто просто проходил мимо.
Я посмотрела на следователя и, не выдержав, прослезилась. Достав носовой платок, я постаралась взять себя в руки и успокоиться.
– Из-за чего вы расстроились?
– Как из-за чего? – опешила я.
– Но вы же утверждаете, что не знали эту девушку, что не были с ней знакомы? Вы плачете, потому что она мертва?
– Мне всегда грустно, когда кто-то умирает. Мне жалко эту девицу, жалко себя, жалко Лешку, жалко нашу любовь, – нерешительно ответила я, покусывая губы.
Увидев, что меня всю трясет, следователь записал координаты Алексея и сказал, что пока я свободна.
– В ближайшее время я вас приглашу.
– Зачем?
– Затем, что нам с вами придется еще неоднократно побеседовать.
– Я не убивала, – вновь повторила я и почувствовала, что еще немного, и у меня начнется истерика. – Если бы я была убийцей, то сбежала бы с места преступления и не вызывала милицию.
– В нашей практике было столько разнообразных случаев и хорошо разыгранных жизненных спектаклей! Но я повторяю еще раз, что вас никто и ни в чем не обвиняет. Возможно, вы что-нибудь вспомните.
– Что именно я должна вспомнить?
– Да что угодно! Сейчас вы в таком состоянии, что вам не до воспоминаний, но как только вы успокоитесь, то, возможно, припомните какие-нибудь новые детали. Вот вам моя визитка. Если что, сразу звоните, в любое время суток.
– А все-таки, что я должна вспомнить-то? – Я ощутила, как у меня сильно пересохло во рту.
– Ну, например, быть может, вы вспомните, что был момент, когда вы почувствовали, что у вашего мужа кто-то есть, что он с кем-то встречается, что у него появились собственные тайны, в которые он категорически не хотел вас посвящать.
Я хотела было возразить, но следователь жестом дал мне понять, чтобы я не торопилась с ответом, и попросил позвонить сразу, как только Алексей появится на горизонте.
– Вы должны мне сообщать о любом звонке, любом визите вашего мужа, и незамедлительно. Это же в ваших интересах. – Следователь протянул мне свою визитку и поднялся, закончив разговор.
Я кинула на него безжизненный взгляд, сунула визитку в карман, вышла из кухни и направилась домой, к маме.
Глава 4
На пороге меня встретила взволнованная мать.
– Ты что, у дверей, что ли, стояла?
– Я тебя жду, дочка.
– Мама, но я же уже не маленькая! Почему ты так за меня волнуешься?
– Для меня ты всегда будешь маленькой. Когда свои дети будут, ты меня поймешь. Как я могу не переживать, если в твоей жизни произошли такие неожиданные изменения? Мы думали, скоро твою свадьбу сыграем. Страшно мне за тебя, ты ведь в таком состоянии можешь разных глупостей натворить.
– А что я могу натворить? – опешила я.
– Не знаю, – ушла от ответа мать. – Женщины, доведенные до отчаяния, способны на все. Ты же у меня такая вспыльчивая!
– Мама, но это не означает, что я должна потерять голову и наделать каких-нибудь глупостей.
Мать словно опомнилась и с надеждой в голосе спросила:
– Дочка, а ты что, без вещей? Вы с Лешей помирились, что ли?
Я молчала, потому что была не в состоянии ответить на мамин вопрос. Мое лицо исказила судорога, из глаз хлынули слезы.
– Мама, мне очень плохо, – только и смогла сказать я и бросилась к испуганной матери на шею.
Когда наконец я все же смогла успокоиться и рассказала матери, что увидела в нашей с Лешкой квартире, мама заметно побледнела. Выслушав мой рассказ, она не произнесла ни единого слова.
– Мама, ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
Мать сидела словно в ступоре и продолжала молчать. Не выдержав, я отвернулась к стене и вновь зарыдала.
Мать тут же опомнилась и попыталась меня успокоить. Она принесла мне стакан с водой, я сделала несколько глотков и поднесла носовой платок к мокрому от слез лицу.
– Лиза, девочка моя, успокойся. Самое страшное уже позади. Ты просто очень сильно напугалась, когда увидела мертвую девушку. Кто бы мог подумать, что Алексей способен на подобное! С виду такой благородный…
Я позволила матери себя обнять и глухо спросила:
– Мама, ты считаешь, что это Лешка?
– Я не хочу в это верить, но кому еще это было нужно?
– А зачем ему ее надо было убивать? Может, это все же не он? Может, в квартиру ворвались грабители? Правда, у нас там и брать нечего…
– Если бы в квартиру проникли воры, то тогда ты увидела бы два трупа, а не один.
Я подумала, что в словах матери есть доля истины.
– У Лешки оружия никогда не было. Что-то я ничего не пойму. Зачем ему нужно было сначала с ней спать, а затем ее убивать? Он что, маньяк, что ли, какой? Мне казалось, что я достаточно хорошо его знаю. Я не отмечала за ним никаких странностей.
Мама утешала меня, как маленького ребенка, и ласково гладила по голове.
– А ты раньше не замечала, что у Алексея кто-то есть? Были моменты, которые тебя настораживали? Быть может, ты просто закрывала на них глаза?
Мать задавала те же самые вопросы, что совсем недавно задавал мне следователь. Признаться честно, но я действительно не замечала за Алексеем никаких странностей. Если он где-либо задерживался, то всегда меня об этом предупреждал. Был внимательным и заботливым. Если мы с ним ругались, то он всегда был более отходчивым, чем я, и первым шел мириться, стараясь оставить все наши обиды и выяснение отношений позади и больше к ним не возвращаться.
– Вроде было все как обычно. Может, в последнее время он стал более раздражительным, но мы оба списывали это на неприятности на работе. Если бы, к примеру, от него пахло женскими духами, то я бы сразу это почувствовала. Но ведь ничего такого не было!
– А может быть, ты просто не замечала? – настаивала на своем мать. – Ведь говорят же, любовь слепа.
– Любовь, может быть, и слепа, а я нет, – возразила я. – Я на зрение вроде не жалуюсь.
Этим вечером я еще несколько раз попыталась набрать Лешкин номер телефона, но, как я и думала, абонент по-прежнему был недоступен. Вечером в мою комнату осторожно вошла Снежка и, сев на краешек кровати, тихо спросила:
– Ты как? Отошла хоть немного? – Сестра перешла на шепот.
– Отошла.
– Мне мама все рассказала.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Лешка не звонил?
– Нет. А почему он мне должен звонить, если я сказала ему, что между нами все кончено?
– Да… Все, что произошло, просто не укладывается в голове. Знаешь, а ведь Лешка тебя подставил.
– Как?
– Он же знал, что ты за вещами сегодня придешь и что ты обязательно вызовешь милицию, которая, скорей всего, решит, что ты убила свою соперницу из ревности. Тебя же обвинить могут.
– А я тут при чем?
– Что сказал следователь, в котором часу убили девушку? – заметно напряглась Снежка.
– Вчера, ближе к обеду. Я когда в комнату вошла, то сразу почувствовала какой-то странный запах. У меня перед глазами все поплыло. – Произнеся последнюю фразу, я задумалась. – Снежка, получается, что убийство произошло сразу, как только я вышла из квартиры.