Не злите добрую колдунью!

В детстве бабка Розалинда возила меня поглазеть на этого дракона. Рядом с крылатыми гигантами у светлых исчезала магия – такая вот странная аномалия. Мы шли серьезно подготовленные: обвешанные специальными амулетами, а дракон оказался сплошным разочарованием. Старый, неповоротливый и потерявший умение плеваться огнем. Он мирно дремал в вольере, свернувшись на солнышке, как кот, и даже не выпускал из широких ноздрей пар. Последнее меня особенно разочаровало.

«Когда рождаются золотые драконы, перед ними замирает даже магия», – продолжали хвастаться Варлоки, вернее, какой-то из их сонма колдунов с похвально разборчивым почерком.

Вздохнув, я откинулась на спинку стула и из раскрытого окна начала наблюдать за ведьмаком. В приступе трудового энтузиазма не замечая, что на улице уже смеркается, он убирал огород. Табуретопес ходил за ним хвостиком, потом утомился и прилег под кустик, трогательно сложив лапки-ножки.

– Чем там занимается верховный? – Нильс пристроил на стол стопку учебников, видимо, привезенных с собой из дома, и, вытянув шею, с любопытством выглянул в окно.

– Лечит нервишки, – хмыкнула я.

– В каком смысле?

– Физический труд лечит нервы даже ведьмакам. Попробуй как-нибудь, действенный способ, – по-дружески посоветовала я. – Ты, смотрю, решил удариться в учение?

– Хочу почитать об умертвиях, – смущенно пробормотал студент. – Как на них ставить печати… Или пока еще рано?

– Научиться упокоевать умертвия никогда не рано, – поддержала я ученический порыв. – Читай побольше. Глядишь, в итоге станешь приличным специалистом по защите от темных чар.

– Я не настолько честолюбив, просто не хочу, чтобы меня сожрали, – присаживаясь к столу, признался Нильс.

– Тоже чудесная мотивация, – похвалила я.

С умным видом он открыл учебник, полистал, поводил карандашом по строчкам и не выдержал:

– Признайтесь, учитель, ведь тех двух правил нет в книгах? Откуда вы их взяли?

– Из практического опыта. – Я кивнула на стопку толстеньких томиков, некоторые из которых выглядели преступно новыми: – Учись, школяр.

Между тем, Фентон бросил последнюю ветку в выросшую возле грядок кучу, отряхнул руки и подошел к окну.

– Принесешь полотенце?

Отказывать человеку, вкалывающему в моем огороде по собственному желанию, было грешно. Он скрылся за углом дома, видимо, надумав устроить купание в бочке, а я поднялась из-за стола, вытащила из корзины на полке кухонное полотенце и вышла на улицу.

Серая завеса, нависающая над Круэлом, незаметно рассасывалась. На горизонте алым росчерком прочертилась зарница, окрасившая взбитые в пену густые облака рыжим золотом. В прохладном воздухе разносился настойчивый стрекот сверчков.

Ожидала, что Фентон будет вовсю плескаться в бочке с дождевой водичкой, но он стоял, прислонившись плечом к стене, и в засаде поджидал меня, словно малый ребенок, желающий напугать издевательским «Бу!». Я едва не натолкнулась на него и, отшатнувшись, охнула:

– Ты чего притаился?

– Нам нужен дракон, – тихо и очень серьезно проговорил он.

– Живой или достаточно костей? – съехидничала я. – Ты уточни, что именно хочешь грабить: зоопарк или музей.

– Нам действительно нужен дракон, – убежденно повторил ведьмак.

– Знаешь старый анекдот? – не удержалась я и убрала с его рубашки налипшую травинку. – Чародей приходит к храмовнику и жалуется на жизнь, а тот ему говорит: «Чародей, заведи дракона»… Вижу по лицу, что не знаешь. В общем, я к чему это говорю: дракона в моем доме не будет ни в каком виде. Ни в живом, ни в мертвом, ни даже в виде амулетов! У тебя есть умертвие, а у меня школяр и нечисть. По-моему, полный набор для счастливой совместной жизни.

– Говорят, что в минуту, когда рождается дракон, вокруг исчезает вся магия.

– Да, я читала в гримуаре, – согласилась я.

– Но у легенды любопытное продолжение. Магия возвращается. Темное – темному…

– Ага, а светлому ничего не возвращается, потому что рядом с драконами мы в принципе не можем пользоваться чарами, – перебила я.

– Магия в любом случае возвращается, просто рядом с драконом к ней невозможно обратиться, – поправил меня Фентон.

– Значит, ты серьезно. – Я смирилась с тем, что обсудить драконью тему придется. – Ну даже не знаю, радоваться или рыдать. Единственный известный мне дракон сейчас живет в зоопарке и готовится отъехать в мир иной. Адресок подсказать? Ты еще успеешь его угнать.

– Варлоки были кланом, владеющим драконами, а Хэдлеи служили у них смотрителями загонов, – не обращая внимания на убийственную иронию, перебил меня ведьмак, и невольно опять резануло слух это странное «у них». – В клане ходили разговоры, что они когда-то спрятали у себя драконье яйцо. Никто не воспринимал эту чушь всерьез. Но я стал верховным колдуном и нашел подтверждение в родовом гримуаре.

Некоторое время Фентон пытливо смотрел мне в глаза.

– Хочешь сказать, что наследие – не гримуар и не артефакт, а дракон?

– Именно.

– Дракон из ларца?

– Скорее дракон из яйца, но да.

– Настоящее яйцо, из которого при хорошем раскладе вылупится маленькая крылатая тварь? – понимая, что со стороны, должно быть, выгляжу чокнутой, еще раз на всякий случай переспросила я. – Считай, последний в семи окрестных королевствах детеныш дракона.

– Так и есть, – невозмутимо кивнул Фентон.

– Охренеть!

– Согласен.

– И у тебя его сперли, – со смешком напомнила я о пустом ларце, возле которого у нас случился магический поединок.

Мы одновременно посмотрели в сторону ритуального круга. Фентон прибрался в той части огорода, и теперь обугленный ларец не валялся на боку, а аккуратно стоял, словно напоминая о том, что никого наследия для нового верховного не сохранил.

– Уверен, что Хэдлей его перепрятал, – не согласился ведьмак. – Он был малость… подозрительным.

– Был? Он уже не скажет, куда спрятал яйцо? – насторожилась я и указала пальцем в небо, хотя была уверена, что после смерти все ведьмаки без исключения попадают в ад. – Его больше с нами нет?

– Нет, он по-прежнему с нами, – как-то слегка замявшись, неохотно признался Фентон.

Догадываясь, что ответ мне очень не понравится, я все-таки спросила:

– И где он?

– В твоем сарае.

Некоторое время мы молчали.

– Думаю, что имею право задать этот очень личный для темного вопрос. – Я кашлянула, чтобы прочистить горло, а то голос начал подводить. – Зачем ты его воскресил?

– Я нашел его в таком… печальном виде и поставил клеймо, чтобы не задавали вопросов.

Чудесно! Ко мне притащили незаконно поднятого мертвеца с фальшивым клеймом.

– А для чего притащил с собой? Расстаться не мог?

– Без любого из Хэдлеев было невозможно открыть тайник, но этот Хэдлей оказался последним.

Некоторое время я молчала, пытаясь собраться с мыслями, но в итоге сдалась:

– У меня нет слов… Хотя вру! Слов много, но воспитание не позволяет их произнести.

– Не стесняйся. – Фентон махнул рукой в приглашающем жесте.

– Достаточно того, что ты не стесняешься, – парировала я, и вдруг в голову пришла странная мысль: – А если за эти годы яйцо стухло?

– Сомневаюсь, что это возможно.

Ей-богу, из тухлых яиц не вылупляются даже цыплята. Разве что монструозные зомби-цыплята. Однажды я вылавливала в деревенском курятнике целый выводок. Скверное было приключение.

– Предлагаю резюмировать. – Я махнула полотенцем, отгоняя мрачное воспоминание, а заодно комаров. – Мы находим яйцо, выводим из него маленького дракона, и наша проблема решается?

– Таков мой единственный план, – согласился он. – Если бы я видел другой способ вернуть себе дар, никогда бы не завел этот разговор.

Справедливо.

– Ладно, Фентон Варлок, отыщем его. В конце концов, что мы теряем?

Не бежать же, право слово, к пресветлому за советом. Я не переживу подобного унижения и издохну следом за чувством собственного достоинства. В корчах.

– Эй, фея! – позвал меня ведьмак, когда я собралась вернуться в дом и, запершись в спальне, хорошенько осмыслить неожиданный поворот. – Коль мы теперь партнеры, погреешь водички помыться? По-партнерски.

– Нет, – бросила я. – Мойся, партнер, в бочке и не смей соваться в мою ванную. Ведьмакам в нее вход воспрещен!

– Полотенце хоть отдай…

Нильс сидел в засаде. Когда я проходила под окном, предупредила громким голосом, чтобы наверняка расслышал:

– Ты делаешь вид, что ничего не знаешь, и не задаешь ни одного вопроса.

– Слушаюсь, учитель! – отозвался он из глубины кухни, но неожиданно вынырнул из оконного проема, едва не сбив горшок с геранью. – Мы будем высиживать дракона?!

С тяжелым вздохом я подняла голову и посмотрела на него. Школяр выглядел взволнованным и оживленным.

– Нильс, хочешь, тебе доверим высиживать? Сядешь на яйцо и выведешь дракона. По-моему, бесценный опыт. Потом в резюме добавишь строчку «драконяня». Или «няня-драк»? Как думаешь, что правильнее?

Что-то бормоча под нос, Нильс обиженно втянулся в окно.

– И вообще, несмешная шутка! – крикнул он из глубины кухни.

– Да кто здесь шутил? – едва слышно хмыкнула я.

Ночь в сельской глуши всегда наступала враз: долго зрела, наполнялась глубокими тенями и сумерками, а потом накрывала непроглядной темнотой. Ни уличных фонарей, ни проблеска случайного огонька. Разве что холодным, строгим светом делилась луна. Она-то и заливала спальню, лишенную магических ламп.

Хотелось бы сказать, что дом был тих и окутан миром, но нет. За стеной то и дело похрапывал Нильс. Он заснул над письмом своей ненаглядной матушке, а потом с закрытыми глазами поднимался на второй этаж. Думала, войдет лбом в косяк, но укладывание прошло мирно, только в тишине скрипнул старый диван.

Я привела себя в порядок и, раскинув руки, рухнула спиной на кровать. Не успела расслабиться, как в дверь постучали. Фентон не спал. И другим не давал.

– Фея, дело есть.

– Сказать просто так не можешь?

– Без моей магии никак, – проговорил он.

Растерев лицо ладонями, я собрала волю в кулак и поднялась с манящей постели. В коридоре горел ночник, и после темноты, царящей в спальне, свет заставил прищуриваться. Подозреваю, со стороны лицо выглядело перекошенным.

Вытащенные из комнаты сундуки занимали добрую часть узкого пространства, и места нам с ведьмаком на двоих было маловато. Он вроде и не пытался приблизиться, а все равно стоял рядышком.

– Отправь письмо. – Фентон протянул исписанный лист плотной сероватой бумаги, явно выдранный из какого-то блокнота. – Попросил бы школяра, но надо лично в руки. Поможешь?

– Ладно, – согласилась я. – Говори, что делать.

Инструкции понял бы даже ребенок, хоть сколько-то знающий о принципе действия заклятий. Покончив с объяснениями, Фентон отдал письмо.

– Таните Эльбе.

Невольно я припомнила, с какой душевной болью он обвинял женщин в несговорчивости:

– Та самая упрямая девушка?

Он проигнорировал ироничное замечание и терпеливо пояснил, что мы тут пыхтим на общее благо:

– Нужно, чтобы она нашла и прислала записи Хэдлея. Он вел семейную летопись.

Сжав лист, я призвала темную магию. Страница начала гореть не с уголка, как должно, а в центре. На листе появилась дымящаяся червоточина. Она быстро расширилась. Кольцо огня выедало бумагу, оставляя обожженную хрупкую кромку. В воздухе пахло паленой бумагой, кружились затухающие огненные искры.

Магия быстренько лопала письмо и не морщилась, но на краях она неожиданно подавилась. Тление прекратилось. Дыра с молниеносной скоростью начала зарастать, в нее засасывались искры и даже дым. Пару секунд спустя в моей руке снова был зажат целенький исписанный лист.

Некоторое время я сконфуженно разглядывала вернувшее первоначальный вид послание. Ни одной чернильной буковки не смазалось, и строчки по-прежнему радовали глаз педантичной ровностью.

– Попробую еще.

Второй раз опять ничего не получилось. В третью попытку огонь за бумагу не взялся. Ни одной искорки на листе! Зато на стене за спиной у Фентона, как раз на уровне головы, вдруг начала дымиться и расползаться ткань. Дыра росла с поразительной охотой и точно бы обрисовывала вокруг ведьмачьей башки черный выжженный нимб.

Я решила, что это знак, и погасила магию.

– По-моему, пора остановиться.

Тление прекратилось, но, в отличие от письма, стенная ткань не заросла.

Идиотская, в сущности, ситуация. У меня была темная магия, но я ею не владела. Фентон владел, но темной магии у него не было. Нильс даже светлые чары не до конца освоил. В общем, под одной крышей жили три чародея, а банальное письмо переслать некому.

– Отправим с письмом Нильса, – кивнула я на закрытую дверь спаленки, где мирно похрапывал парень, не подозревающий о коварном плане превратить его в посыльного.

– Ты уверена? – как-то странно посмотрел на меня ведьмак. – Не жалко школяра?

– Далеко ехать?

– Полторы седмицы перекладными.

– Далековато… – задумчиво согласилась я. – Думаешь, по дороге заблудится?

– В башню Варлоков.

– Нет, школяр отменяется, – моментально передумала я запускать ученика в ведьмачье логово. – Потом проблем с его заботливой матерью не оберемся. Поищем посыльного в городе.

Только я зашла в спальню и прикрыла дверь, внутренне даже удивляясь, что с некоторыми представителями темных при большой необходимости можно найти общий язык, этот самый «некоторый» снова постучался. Я открыла.

Повисла странная пауза. Некоторое время Фентон молча меня рассматривал, облизнул губы и проговорил:

– Не хочется терять полторы седмицы.

– И что ты предлагаешь?

– У меня возникла теория о нашем обмене. Мы меняемся на всплеске эмоций.

– Хочешь для проверки поскандалить? – с иронией протянула я.

– Не скандалить…

Он бесцеремонно схватил меня за подбородок и, нагнувшись, прижал губы к моему приоткрытому рту. Мигом я почувствовала и его теплое дыхание, и скользящее умелое движение языка. Мы оба замерли с открытыми глазами.

Фентон отстранился и отпустил мой подбородок, но ощущение этого внезапного поцелуя отпечаталось на губах. В сознании щелкнуло.

– Да ты не темный, а бессмертный! – Я без колебаний попыталась заехать ему в челюсть.

Ведьмак ловко перехватил сжатый кулак, накрыв его большой мозолистой ладонью.

– Смотри-ка, сработало, – как-то слишком беспечно хмыкнул он. – Все-таки эффект неожиданности дорогого стоит.

– Даже сломанной челюсти? – огрызнулась я и перевела взгляд с нахальной небритой рожи на наши сомкнутые руки.

Сквозь его пальцы пробивался голубоватый свет возмущенной светлой магии, исходящий от моей руки. Я разом растеряла добрую долю душевного трепета по поводу бесцеремонного поцелуя и, высвободившись, расставила пальцы. Между ними растянулись колкие разряды светлой магии.

– Не благодари, – совершенно обнаглел Фентон.

Не придумав колкий ответ, я окинула его презрительным взглядом и шарахнула дверью так, что сотрясся дом.

Скажите, где найти силы и не скормить этого отвратительного мужика умертвию? Вроде ведет себя как нормальный человек, но вдруг – раз! – и снова превратился в паршивого ведьмака.

Но с другой стороны… ведь сработало.