Не злите добрую колдунью!

– Вряд ли… – скептически покачала я головой, но для очистки совести уточнила: – Тебя учили их упокоевать?

– Было дело, – согласился он.

– Вот! Воспользуешься академическими знаниями. Очень полезная, к слову, штука. Счастливой дороги!

Школяр начал бледнеть на глазах и до побелевших костяшек вцепился в косяк. В общем, невеселая перспектива стать вкусной закуской для гипотетического умертвия подкосила Нильса. Он собрался рухнуть прямо мне под ноги, изобразив глубокий обморок.

Магом он был посредственным, поваром непроверенным, но лицедеем точно талантливым. Зря не пошел по цирковой стезе, сбежал бы от маменьки с бродячими артистами, не пришлось бы сейчас изображать трагедию.

– Господи, ладно! – сдалась я. – Откуда вы только беретесь такие, нежные создания? Идем!

Нильсу резко похорошело. На второй этаж он поднимался бодрячком и головой крутил с большим любопытством. Мы прошли мимо открытой двери в мою спальню. Школяр попытался что-то крякнуть.

– Нет, – сухо объяснила я и, минув туалетную комнату, толкнула дверь в единственную свободную комнату. – Можешь сегодня спать здесь.

Свет озарил маленькую комнатушку со свисающими с балок пучками трав, заготовленных на зиму (некоторые, должна с прискорбием признать, были заготовлены еще к позапрошлой зиме). Окно скрывала глухая ставня, и спертый воздух трепетно пах сухим разнотравьем… Соломой он, в общем, пах, как на сеновале. Обстановку составляли свисающие веники и два сдвинутых к стене дорожных сундука.

Нильс замялся, но все-таки промычал:

– Здесь нет кровати.

– Зато я точно знаю, где есть кровать, – живенько поделилась я. – В городском трактире. Дивное местечко. Шумное, правда. Но! Когда я там ночевала, посетители вели себя тише воды ниже травы. Очень понятливые люди, если их вежливо попросить не орать. Главное, при этом призвать магию.

Нильс смекнул, что любое неосторожное слово легко доведет его до похода по фермерским угодьям в поисках трактира, и с жаром уверил:

– Знаете, госпожа Агата? Спать на полу очень полезно для спины. У меня после долгой дороги как раз поясницу прихватило.

Для наглядности он потер упомянутую поясницу. Полагаю, она была здоровее моей.

– Чудесно, – с иронией улыбнулась я. – В сундуках лежат одеяла и подушки. Можешь доставать и стелить.

– А умыться можно? – осмелел Нильс.

– Может, тебя еще и покормить? – любезно уточнила я, пытаясь намекнуть, как зыбко положение бесправного гостя в моем маленьком доме.

– Буду премного благодарен! – наивно обрадовался он. – После чар такой аппетит разыгрался…

– Помнишь про трактир? Там неплохо кормят.

– Да кто вообще в такое позднее время ест? – махнул рукой Нильс. – Кошмары потом замучают.

– Ага, – насмешливо согласилась я. – Сейчас лампу принесу.

– Да я светляк запалю.

– Другими словами, одной сожженной крыши тебе сегодня мало, – пошутила я.

Правда, он шутки не понял и немедленно принялся оправдываться, что ничего специально не предпринимал и в штырь от флюгера вообще не целился. До конца я не дослушала и сбежала за единственной лампой, неспособной превратить мой дом в огромный факел. Если, конечно, Нильс Баек не надумает сделать из нее курильницу. Искренне верю, что нет.

Подозрительная возня под окнами застала меня в тот момент, когда с фонарем в руке я собиралась подняться обратно на второй этаж. На секунду прислушалась к доносящимся звукам. Казалось, что под окнами кто-то ходит. Невольно проверила в кухне Йосика. Вдруг забыла его на улице? Но табуретопес дремал под столом.

Нахмурившись, я толкнула хлипкую заднюю дверь. Свет разрезал ночную темноту и озарил фигуру Фентона. На закорках он тащил умертвие. На локте болталась пухлая заплечная сумка, а под мышкой торчал зажатый сверток с темным гримуаром. В общем, ведьмак был навьючен, зол и, судя по мрачному взгляду, по-прежнему хотел проклясть всех светлых в радиусе мили.

Не произнося ни слова, он сгрузил Дюка возле стены, словно мешок с сеном, и прошагал ко мне.

– Будем считать, что ты меня пригласила.

– Нет.

– Хорошо, я буду так считать, – объявил Фентон и бесцеремонно подвинул меня в дверях.

С непроницаемым видом бросил на пол набитую вещами сумку, по-хозяйски прошел в кухню и шарахнул на стол сверток с гримуаром. Я многозначительно кашлянула, но сосед не отреагировал. Более того, уселся на стул и принялся стаскивать грязные сапоги!

– Стесняюсь спросить, что ты делаешь? – не выдержала я.

– Зачем же стесняться? – Он бросил на меня хмурый взгляд, и на лбу собрались морщинки. – Разуваюсь.

– Это я и без умников вижу. – Я шагнула к нему. – Вопрос в другом. Почему ты разуваешься на моей кухне?

– Мой дом разрушен, в нем невозможно жить, – проговорил Фентон и избавил себя от второго сапога, а меня – от желания быть вежливой. – Придется переселиться к тебе.

Я подавилась на вздохе и не сразу вернула дар речи, как-то резко меня покинувший от неуемной соседской наглости. Ей-богу, никогда в жизни не встречала типа нахальнее! Еще седмицу назад я не представляла, что по соседству поселится ведьмак, а теперь он решил перебраться ко мне за стенку!

С грохотом шарахнув лампой о стол, я уперла руки в бока.

– Не пойму, Фентон Варлок, ты вместе с домом потерял и чувство реальности? Иди в трактир!

– Предлагаешь напиться?

– Предлагаю туда переселиться!

– Так ты изящно меня послала, – догадался он.

– Верно. Я ни разу не гостеприимная.

– Тогда воспринимай меня как постояльца, – любезно предложил он.

– Постояльцы платят за проживание.

– Я оплатил проживание разрушенным напрочь домом.

– Ну не напрочь, будем честны, – деланно поморщилась я. – У тебя еще погреб остался. К слову, о жильцах в погребе. Постояльцы с питомцами платят в двойном размере.

– Можешь до фундамента разрушить мой дом. Все ценное я уже забрал. – Он спокойненько похлопал по гримуару. – Не оставляй камня на камне. Отведи душу. В качестве двойной оплаты.

– Так…

Я потерла переносицу, пытаясь представить себя спокойной гладью озера. Представлялось плохо. В голове крутились кровавые картины, и в них я избивала ведьмака чугунной сковородкой.

К сожалению, просто шарахнуть его заклятием было чревато риском и самой оказаться бездомной. Маленькое жилище Петуньи вряд ли выдержит магический поединок. Ни огород, ни ведьмачье логово не пережили.

– Господин темный чародей, покиньте мою кухню вместе со своей котомкой и темным гримуаром! – отчеканила я. – В городском трактире вкусно кормят и застилают кровати простынями.

– У тебя нет простыней?

– Как и лишней кровати! – окончательно разозлилась я. – Да предки Истваны в гробах перевернутся, если в моем доме поселится ведьмак. Я сама бы легла в гроб и перевернулась!

Фентон поднялся со стула одним плавным движением и навис надо мной, вынудив задрать голову. В шее как-то нехорошо хрустнуло.

– Позволь напомнить, что сегодня твои предки предложили нам переспать, – тихо напомнил он просто космическое издевательство от прародительниц Истван. – Я им определенно понравился.

– Если следовать твоей логике, то и Варлокам я тоже понравилась?

– Они назвали тебя «отродьем», – напомнил он.

– Мои не назвали темных «отродьем» только из хорошего воспитания.

– Или здравого смысла.

– По крайней мере, у Истванов он есть! В общем, сумка, умертвие, выход, трактир. Выход, если не знаешь, там. – Я указала пальцем на входную дверь. – Трактир как-нибудь найдешь. Можешь забрать с собой Нильса и по дороге проклясть. И будем в расчете.

– Школяр ночует в доме? – неожиданно оживился Фентон и с подозрительным интересом обернулся к лестнице. – На втором этаже?

Я рот не успела открыть и даже не успела придумать колкий ответ, как он подхватил с пола пухлую заплечную сумку и начал по-хозяйски уверенно подниматься по лестнице, скользя ладонью по деревянным перилам. Грязные сапоги один к другому стояли под стулом.

– Ты куда карабкаешься? – даже несколько растерялась я.

– Спать, – отозвался он. – Так и быть, лягу с твоим школяром.

– Ты одолжение, что ли, мне делаешь?!

– Если бросишь в меня заклятие, то пострадает дом. Ты же не хочешь оказаться бездомной, фея? – словно прочитал он мои собственные мысли и с непередаваемым нахальством скрылся из поля зрения.

Над головой простучали тяжелые шаги. У ведьмака была скверная привычка стучать пятками по потолку, в смысле, по полу. Терпеть не могу! Зато понятно, почему в его холле была дыра. Не иначе как не выдержала «легкой» поступи.

– А говоришь, у тебя нет кровати, – донеслось со второго этажа.

– Я сказала, что у меня нет лишней кровати! – рявкнула я и ринулась вверх по лестнице – спасать собственную спальню от вторжения бесцеремонного захватчика.

Между тем Фентон уже дергал дверь во вторую комнатенку. Та не поддавалась. Живо представилось, как помирающий от страха Нильс отчаянно вцепился в ручку и уперся ногой в стену.

– Занято! – выкрикнул он.

Я на секунду прикрыла глаза, отыскала в памяти приличные слова и скомандовала:

– Нильс, сейчас же отпусти ручку.

Дверь волшебным образом открылась. Взлохмаченный, раздетый до пояса Нильс виновато выглянул из темной спальни и пробубнил:

– Госпожа Агата, он меня проклянет, пока я буду спать.

– Хорошая идея, – согласился Фентон.

– Учитель, слышите? Пусть идет на кухню. Мне обещали полную безопасность жизни и здоровью.

Как за одну седмицу мой тихий дом превратился в натуральный дурдом? Никак пресветлый наслал чары невезения.

– Вот и ночуй в замке Истван! – вышла я из себя. – Просто ложитесь спать в разных углах, а завтра извольте уйти без лишних напоминаний.

– До завтра еще дожить надо, – бросил Фентон и похлопал Нильса по плечу: – Да, школяр?

Удивительно, как тот не отбросил копыта прямо в дверном проеме, а тихо-мирно потеснился, освобождая дорогу завоевателю.

– Уж постарайтесь дожить. Оба! – проворчала я. – Не хватает утром ваши трупы со второго этажа стаскивать.

Не успела развернуться, как услышала удивленный возглас:

– Фея, у тебя и впрямь одна кровать.

– И она стоит в другой комнате, – пожаловался Нильс.

Выразительно хлопнув дверью, я закрылась в спальне и в одежде упала на заправленную кровать. Хорошо, что не успела перестелить постель. Думала, вечером перед сном аккуратно расправлю чистые простыни, надену наволочки на подушки, уткнусь в них лицом, вдохну запах фиалок. А теперь лежу без сил, дышу гарью, проникающей через щели в оконных рамах, и радуюсь грязному белью. По-моему, упасть ниже просто невозможно.

В тишине за тонкими стенами зазвучали голоса гостей, упрямо доказывая, что я все еще находилась в свободном падении. Но дно стремительно приближалось.

– Школяр, ты решил улечься раздетым? – брюзжал ведьмак.

– Сейчас рубашку надену…

На несколько дивных секунд они замолчали.

– Ты собираешься пристроиться ко мне? – снова прозвучал недовольный голос Фентона.

– Господин верховный, но тут только одно одеяло, – пожаловался парень. – Я не могу спать на голом полу.

– Ложись на сундуки!

Вновь все стихло. Жаль, ненадолго. Внезапно раздался страшный грохот, и содрогнулись стены. Я подскочила на кровати, почти уверенная, что между вторым и первым этажом появилась сквозная дыра.

– Да демоны тебя раздери, школяр! – рявкнул Фентон.

Только демонов для полного набора в моем доме не хватает! Верховный, просто возьми грех на душу, если она у тебя имеется, и прокляни Нильса Баека неподвижностью. Клянусь, я сделаю вид, что ничего не заметила.

– Простите, господин верховный, – простонал школяр. – Я не помещаюсь на сундуках… Можно мне лечь на краешек одеяла? Клянусь, что ночью не буду к вам прижиматься. Даю слово светлого мага!

Ведьмак привычно ответил бранным ругательством.

Без сил упав на подушки, я прикрыла рукой глаза и прошептала:

– Господи, когда уже этот длинный день закончится?

Вообще, лучше бы меня взволновал вопрос, когда начнется следующий день. А начался он преступно рано: за окном едва-едва занимался пахнущий гарью рассвет. Из мутного сна, в котором я почему-то жарила школяру кабачковые оладьи, меня вырвал истошный звон колокольчика.

В комнате по-прежнему горел верхний свет, я лежала одетая в испачканном ночью платье и тихо ненавидела мир. Особенно ту часть мира, которая спозаранку устроила непотребный, несмолкающий перезвон. На секунду я даже подумала, будто ведьмак из вредности решил разбудить меня ни свет ни заря и предпринять отчаянную попытку загнать на разбор завала, но из соседней комнаты донеслось хриплым недовольным голосом:

– Ты открывать собираешься?

– Сам открой, если надо!

– Ты хозяйка в этом доме.

– И хозяйка не понимает, почему ты все еще в нем! – не осталась я в долгу, мгновенно напомнив, что после пробуждения не планировала лицезреть его небритую физиономию.

Пришлось соскрестись с кровати, накинуть на плечи шаль и спуститься на первый этаж. При моем появлении Петунья обеспокоенно зазвенела чашками, словно догадывалась, кто именно заявился в такую несусветную рань, когда все приличные чародеи во сне готовили кабачковые оладьи.

Йосик испуганно топтался перед входной дверью, готовый гнать во весь опор и встречать визитера. Сдержать призрачного пса не удалось. Он вырвался на свободу, перелетел единственную ступеньку и ринулся к калитке, собственно в нее и врезавшись торцом. Звон немедленно прекратился.

– Госпожа чародейка, наконец вы услышали мой зов! – послышался с улицы знакомый голос бургомистра Круэла.

– Дюпри, да вас в столице услышали, – недовольно проворчала я.

– Беда пришла! – умоляюще крикнул тот и через паузу добавил: – Не только к вашему соседу.

Отодвинув ногой оголтело скачущую табуретку, я отперла засов и толкнула калитку. Обычно одетый с иголочки бургомистр не походил на себя. Костюм был измят, грязные брюки заправлены в рыбацкие сапоги выше колен. Посеревшие усы торчали щеткой. И сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее – в сапогах Дюпри я не видела ни разу.

– Что с вами произошло? – обескураженно спросила его.

– Произошло со всеми нами! Чудовищная гроза! – сбивчиво объяснил он и махнул рукой в сторону города, заставив меня перевести взгляд на заляпанную глиной коляску. – Пока у вас горело, у нас топило! Ливень стоял стеной.

В общем, настоящая гроза досталась не нам, а городу. Природная магия показала себя во всем буйстве.

– А к рассвету поднялась река! – закончил он.

– Какая река? – не поняла я.

Река, конечно, имелась: прорезала лес узкой извилистой полосой недалеко от моего участка. За жаркое лето она обмелела настолько, что практически превратилась в мирный ручей и обнажила огромные валуны.

– Подземная, – объяснил Дюпри и принялся загибать пальцы, вернее, разгибать, протянув ко мне сжатый кулак: – Мэрию затопило, площадь затопило, мой особняк скоро тоже того…

Он замолк, замерев с тремя выставленными пальцами.

– Что еще? – осторожно уточнила я.

Перед мысленным взором появилась картина затопленного Круэла. Милый провинциальный город превратился в безмятежное озеро. Из воды торчала остроугольная крыша мэрии с длинным шпилем и разодранным королевским стягом. Вокруг него в солнечных лучах кружили крикливые чайки, а в воздухе отчетливо разливался рыбный душок. Я даже головой мотнула, чтобы развеять странное видение.

– Госпожа чародейка… Агата! Пока мы разговариваем, наверняка заливает торговую улицу! – с паникой в голосе предрек Дюпри. – Без магии никак. Помогите!

– Ждите, господин бургомистр, – велела я, собираясь захлопнуть калитку.

– Чего? – Он непонимающе моргнул.

– Не могу же я ехать в шали?

– У вас очень симпатичная шаль. – В воздухе Дюпри обрисовал женский контур, словно я была закутана в шаль, как в смирительную рубаху. – Да и вода прибывает. Скоро на лодках поплывем. Мой особнячок…

– Но до города-то мы на коляске доедем? – перебила я.

Он обернулся к собственному транспорту, словно ожидал на дороге обнаружить не запряженную каурой кобылкой коляску, а парусник на колесах и с раскрытыми парусами.

– Очевидно, доедем.

– Видите? За пять минут город не уплывет.

Искренне в это верю… Похоже, кое в чем ведьмак оказался прав: когда-нибудь конец света начнется с хорошей идеи, пришедшей в буйную голову мага. Естественно, я не о себе.