Не злите добрую колдунью!

– Побойтесь бога, – пристыдила его. – Единственной женщине неприлично месить туфлями грязь.

Он перевел взгляд на мои сапоги. Я покачала головой.

Осознав, что с левой стороны ему ничего не светит, Дюпри с надеждой посмотрел на ведьмака, сидящего по правую руку.

– Нет, – отрезал тот.

– Кучеру? – предложил бургомистр.

Возница не обернулся, чтобы покрутить пальцем у виска, хотя вполне мог бы, но покашлял весьма красноречиво.

В конечном итоге мы добирались до Круэла в тесноте и в обиде на эту самую тесноту, но теперь Дюпри напирал исключительно на Фентона. Что при этом думал сам ведьмак, осталось загадкой.

Над вымокшим насквозь городом довлело серое низкое небо. На улицах, переживших атаку грозовой стихии, было пустынно. По мостовым текли ручьи. Люди прятались по домам, и невольно я заметила, что многие тревожно поглядывали в окна.

Неожиданно мы наткнулись на семейство, поспешно грузившее в повозку скарб. При виде коляски бургомистра женщина в белом чепце, прижимающая накрытую тканью птичью клетку, замерла на пешеходной мостовой, словно пойманный на месте преступления воришка.

– Просил же не выходить из дома! – возмущенно заорал на беглецов Дюпри, проезжая мимо. – Господа чародеи сейчас нас спасут!

Глава семьи бросил на нас недобрый взгляд и что-то буркнул. Не расслышала слов, но в бородатом лице легко читалось, где именно он видел помощь чародеев. И думал он не на языке королевских поэтов.

– Что ты там бормочешь, Сюррей?! – взвизгнул бургомистр, но мы уже проехали мимо деятельного горожанина, а скандалить в воздух было попросту глупо.

– Он сказал: на помощь мага надейся, а сам не плошай, – с иронией предположила я.

– Да? – растерянно уточнил Дюпри.

– Практически.

– У вас такой тонкий слух, госпожа чародейка!

Тут Фентон не выдержал и громко хмыкнул, дескать, никогда не забывайте польстить вздорной чародейке, только бы она не передумала спасать город от наводнения. Я сама не сдержала насмешливой улыбки и отвернулась, чтобы не ранить тонко организованного бургомистра. Он всегда становился заискивающим и угодливым, когда ему что-то остро требовалось. Да даже если речь шла о простой краске для усов.

Коляску нам пришлось оставить в одном из переулков, куда не успела добраться большая вода. Не дожидаясь бургомистра, к которому подскочил всполошенный помощник, я поспешно направилась в центр города. Несмотря на строгий наказ сидеть по домам и ждать магического спасения, как божественного благословения, торговцы выстраивали перед магазинчиками преграды из мешков с песком.

Мое появление люди встретили с энтузиазмом. Некоторые ринулись следом, видимо, рассчитывая посмотреть, как местная магиня (прости господи, меня и так называли) избавит Круэл от водной напасти.

На площади стояла вода, со всех сторон обступившая здание мэрии. Плавали пустые корзины, мусорные короба и прочий хлам. Разве что чайки не летали.

– Придется выложиться, – прозвучал задумчивый голос Фентона.

С удивлением я обнаружила, что он остановился рядышком и, упершись ногой в пирамиду из мешков, смотрел на воду.

– Хочешь помочь?

– Не колдую бесплатно. Сколько город заплатит за магию? – сощурившись, уточнил он.

– У светлых не принято называть цену, если речь идет о большой беде.

– Как же светлые зарабатывают богатства, если колдуют за просто так? – хмыкнул ведьмак.

– Благодарные люди помогают, – презрительно фыркнула я.

– Видимо, тебе они не особенно благодарны.

– Ты сейчас намекнул, что я плохая чародейка, поэтому скромно живу? – взвилась я, хотя действительно жила скромно, но по собственному принципиальному выбору. – Тогда почему ты пытаешься вселиться в мой бедный дом?

– У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда. Котомка, дверь, трактир! – как заклятие от вторжения нечисти, вновь повторила я и указала на здание, стоящее на противоположной стороне улицы.

По иронии им действительно оказался тот самый, горячо рекомендованный Нильсу, трактир. Хозяин заведения стоял в дверном проеме, а на балкончике второго этажа толпились взволнованные постояльцы. Они кутались в халаты и явно представляли, как будут вплавь выбираться из затопленного города. Пришлось по-дурацки помахать рукой, чтобы не подумали, будто в них тычут пальцем.

– Господа чародеи, чего вы ждете? – подскочил к нам Дюпри, не сумевший успокоить встревоженных торговцев.

– Тридцать монет, – потребовал Фентон.

Я почти открыла рот, чтобы возмутиться, дескать, побойся бога, за добро стыдно брать деньги, тем более что добро мы вынуждены причинять по собственной вине, но ведьмак добавил:

– Каждому.

– Вообще-то, госпожа Истван, никогда не берет денег за чары. Все отправляется в ковен, – растерялся бургомистр. – Так ведь, Агата?

– Ладно, – согласился темный конкурент. – Ей можно не платить.

– Нет уж, постойте! – возмутилась я. – Сказано: тридцать монет каждому, значит, ни медяшкой меньше.

– Вперед заплатить не получится, – пробубнил оскорбленный в лучших чувствах Дюпри. – Только завтра.

– За кого вы нас принимаете? – протянул ведьмак с такой фальшивой улыбкой, что даже мне неловко стало. – Сначала работа, потом оплата. Фея, ты за что возьмешься?

– Площадь.

– Тогда мне улицы.

– А почему не вместе? – вклинился бургомистр и попятился, когда мы посмотрели на него как на сумасшедшего. – Вы лучше знаете, господа чародеи, как у вас все устроено и поделено…

– Куда будешь переливать? – спросил Фентон.

Я посмотрела на ведьмака даже с некоторым уважением. Надо же! Даже темным не чужд принцип природного равновесия.

– В реку за моим участком. Она за лето обмелела.

Мы двинулись в разные стороны. Ведьмак в неопределенную, а я ступила в воду, мгновенно доставшую до лодыжек. Иначе не почувствую стихию. Сапоги из заговоренной кожи не пропускали влагу, но ноги тут же окутал неприятный холод.

За спиной переговаривались торговцы, ожидавшие чуда и еще чуточку больше. Отрешившись от чужих голосов, я нагнулась и опустила в воду кончики светящихся пальцев. Река под каменными улицами не злилась, но, отыскав выход переполненному потоку, даже с некоторым сожалением топила город. И коль площадь все равно превратилась в большой бассейн, оставалось ее опустошить.

Заклятие было сложным и требовало многих сил. Я взмахнула руками, выплескивая магию. Над поверхностью воды, оставляя за собой длинный хвост, пронеслась воздушная волна, и в центре площади завертелась воронка. Разворачивалась медленно, большая и неповоротливая, вспыхивая полупрозрачными голубоватыми всполохами. Постепенно она набирала обороты, пока не превратилась в быстрый и сильный водоворот.

Атаковавшая город вода уходила. Со стороны казалось, будто озерцо смывалось в огромный сток, как в ванне, обратно под мостовые и дома, но на деле перемещалась в обмелевшую реку. Ускользнула в воронку корзина, уплыл чей-то потерянный сапог, споро ринулся мусорный короб. Через секунду пушечным снарядом он вылетел обратно, словно его брезгливо выплюнули, и плюхнулся сверху на торговцев, распугав их, как кур.

Площадь начала мелеть. Я прошлась, проверяя уровень. Вода не доходила до щиколоток, стало видно брусчатку. Оставалось чуточку подождать и разрушить магический портал. И именно в этот момент торжества светлой магии из соседнего переулка, выходящего на площадь, хлынул грязный поток. Видимо, по пути он собрал весь мусор, что прятался на улицах города.

Не успела опомниться, как меня едва не смыло, усадив задом на мостовую. Вода со злым весельем хлынула к воронке, подхватывая на пути то, что еще оставалось не подхваченным. Светлую чародейку, в том числе. Удивительно, как меня не снесло в наколдованный слив, а оттуда прямехонько в реку под гнусный хохот паршивого ведьмака. Учитывая, что плавала я чуть лучше топора, да и то в стоячем водоеме, это было бы самое бесславное окончание чародейской карьеры, какое видывал белый свет.

– Госпожа чародейка, вы только не утопните! – выкрикнул какой-то заботливый доброхот прежде, чем сделать ноги от нового потопа. – Но если вдруг, мы будем помнить!

Согласна, захлебнуться на площади перед мэрией Круэла – позор всему роду Истванов. Особенно на глубине по колено. Да отец забудет, что он пресветлый, воскресит меня и снова утопит собственными рученьками, как щенка. Не то чтобы меня сильно волновало мнение отца, но ведь на все королевство разразится скандал.

Ругаясь сквозь зубы, я кое-как поднялась и брезгливо расставила руки. От рубашки стекали ручейки, хваленые непромокаемые сапоги промокли насквозь, а одежда неприятно льнула к телу. Пока я в прямом смысле слова обтекала, из вымытого начисто переулка вальяжно шагал совершенно сухой ведьмак, следующий за собственным паршивым колдовством.

– Что с тобой случилось, фея? – искренне удивившись, крикнул он.

– Ты со мной случился, ведьмак! – рявкнула я, взмахнув руками, и в разные стороны разлетелись брызги.

– Тогда я все еще происхожу, – предупредил он и крикнул: – Осторожно!

Секундой позже из другого переулка хлынула вода. Толкнула меня вперед, едва не поставив на колени. Закрутилась, завертелась и ринулась к практически распавшейся воронке. В потоке, как хлипкие лодчонки, неслись ящики с цветами и ныряли в глубь портала.

Проглотив последний ящик, воронка схлопнулась и выплюнула в низкое серое небо струю высотой со здание мэрии. Площадь перестала походить на озерцо, но теперь стала похожей на огромную лужу, заваленную мусором.

– Какого демона ты согнал сюда воду?! – набросилась я на ведьмака, уверенно шагающего в мою сторону.

– Так ты же все равно открыла портал.

– В ад! – указала в него пальцем.

– Разве не в реку? – как будто серьезно озадачился Фентон.

– Я тебя сейчас в ад отправлю, скудоумный!

И вдруг протянутый указательный палец, светящийся злым магическим огоньком, замигал. Из кончика в воздух брызнул знакомый дымок.

– Нет-нет, вернись назад, – в панике пробормотала я, встряхнув рукой.

Огонек послушно разгорелся.

– Слава тебе, господи…

И снова потек дым.

– Нет, не слава! Все снова плохо… – тихо простонала я и сжала кулак, гася чужеродную магию.

Ведьмак остановился и с перекошенным лицом следил за тем, как магия изменяла цвета. Я проткнула это ходящее проклятие своей тихой жизни многозначительным взглядом. Он резко расставил руки в безмолвном вопросе: дескать, снова?!

И как влюбленные после долгой разлуки (аж целых полчаса врозь) в единодушном порыве мы рванули навстречу друг другу. Наверное, со стороны зрителей казалось, будто сейчас обнимемся, поцелуемся и вообще устроим какое-нибудь задорное непотребство в угоду измученным страхом королевским подданным, но нам хотелось сыпать смертельными заклятиями. Мне точно! Полагаю, ведьмаку тоже.

В сапогах противно хлюпало, под ногами отвратительно чавкало, словно площадь превратилась в задворки продуктового рынка. В трех шагах от ведьмака я на чем-то поскользнулась и едва не въехала носом ему в грудь. Фентон перехватил меня за локти и прошипел:

– Какого демона опять произошло?

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Почему мы опять поменялись местами?

Очевидно, магические боги сейчас смотрели на нас и хохотали в голос, надрывая животы. В отличие от них, этих жестоких богов-насмешников, ни мне, ни Фентону смешно не было. Мы снова поменялись местами. Недолго трубили победные фанфары и царило торжество колдовской гармонии.

– Так… – Просветлевший в буквальном смысле ведьмак воровато огляделся, выискивая соглядатаев – а площадь уже становилась людной – и тихо скомандовал:

– Уходим молча и быстро, пока не сбежался народ.

Он настойчиво потянул меня в переулок. Я не сопротивлялась, но посчитала, что имею полное право возмутиться:

– Ты собрался до дома чесать пешком? Чем тебя не устраивает коляска?

– Ее хозяином. Дюпри любопытный.

– А я мокрая до нитки.

– Это сейчас самое важное? – Ведьмак злобно сверкнул глазами. – У нас тут проблема посерьезнее.

– Ну конечно, ведь не к твоему заду прилипают портки, – издевательски протянула я.

– По дороге просохнешь, – распорядился он.

– Тогда отдай мне свою рубашку, – потребовала я.

– У тебя прилипают портки, а отдать надо рубашку?

– Да.

– Серьезно? – Он даже притормозил.

– У меня течет по спине, хлюпает в сапогах, а пальцы дымятся. Поверь, я серьезна как никогда.

– Ладно… – процедил он сквозь зубы, покрутил головой и кивнул в сторону узенькой подворотни между двумя каменными двухэтажными домами. Здесь разливалась огромная лужа, так что пришлось ютиться с краешка, хотя перепачкаться сильнее невозможно.

Еще чуть-чуть, и в сундуке не останется чистой одежды, а я даже не могу воспользоваться удобным заклятием для стирки. Наведешь магии, и белье с мыльным камнем вертится в бочке, само себя оттирает. В чудесном прошлом – всего-то седмицу назад – не было никаких постирушек руками… Перешагнув на два шага через четверть века, я со скорбью готова признать, что жизнь – боль.

Фентон расстегнул кожаный жилет, отдал его мне и одним скользящим движением стянул рубашку со смятым гармошкой низом. Торс у него по-прежнему был отличный, крепкий и рельефный. Ни одной лишней унции.

– Берешь или мне одеться? – Ведьмак нетерпеливо тряхнул рубашкой.

– Спасибо.

С независимым видом я забрала сухую вещь и, вернув жилет, развернулась лицом к стене. От мокрой одежды освобождалась быстро и, не зная, куда приткнуть ее, по-простому зажала между коленками.

– Ты была оторвой? – вдруг хмыкнул Фентон.

– С чего ты так решил? – презрительно уточнила я, между тем пытаясь разобраться, где у его рубашки перед и как попасть головой в ворот, а не в рукав.

– У тебя татуировка.

Три звезды на лопатке. На первом курсе я решила, что помечать каждое упокоенное умертвие – отличная идея, но быстро осознала, что с моей специализацией и количеством незаконно воскрешенных мертвецов в нашем королевстве придется расписать все тело. В общем, меня попустило, а рисунки остались.

– Ты там, что ли, пялишься? – прикрыв грудь, недовольно глянула я через плечо.

Фентон даже ради приличия не потрудился отвести взгляд или повернуться к противоположной стене.

– Ты тоже на меня таращилась, – с нахальной ухмылкой парировал он. – Считай, мы в расчете.

Скажу больше: при виде его подтянутого живота и крепкой груди жизнь начинала меня ранить чуточку меньше, а мир переставал казаться отчаянно паршивым местом, где для стирки придется использовать собственные рученьки, как любому обычному человеку.

Надменно фыркнув, я быстро натянула сухую рубашку и практически в ней утонула. Горловина стремилась соскользнуть с хрупкого плеча. Длинные рукава болтались почти до коленок, и пришлось их закатать.

– Налюбовался? – складывая, а вернее, сматывая узлом мокрую одежду, спросила я.

– Почему три звезды? – не смутился Фентон.

– По числу укокошенных ведьмаков, сующих нос в чужие дела.

Неожиданно кто-то хихикнул. Чувствуя, как меняюсь в лице, я быстро оглядела переулок, ища источник инфернального смешка. Оказалось, что в окне, неловко выходящем в проулок, за нами наблюдал взлохмаченный, помятый со сна мужик. Видимо, каждое утро он любовался на стену соседнего дома и оказался приятно удивлен неожиданными переодеванием.

– Скройся, – грубо скомандовал ведьмак и щелкнул пальцами, выбивая в воздух темный дымок заклятия.

Окно мгновенно затянуло черной непроницаемой завесой. Наверняка от страха шпион схватился за сердце. Да я сама чуть не схватилась за сердце. Фентон с естественностью использовал темное заклятие!

– К тебе вернулась темная магия, – выдохнула я.

Казалось, он не сразу осознал, что проблема разрешилась сама собой, пока мы прятались в подворотне как бродяги, а не как гордые маги. В это сложно поверить, но мои пальцы действительно вспыхнули голубоватым светом.

– Мы поменялись! – на радостях воскликнула я и показала замершему Фентону руку. – Видишь?

Раскрытая ладонь, словно в насмешку, задымилась. Тонкие полупрозрачные язычки силы облизали кожу.

– А теперь опять. Сила мерцает, – задумчиво прокомментировала я молниеносное превращение из чародейки в ведьмы. – В принципе, чему удивляться? Все по закону равновесия: здесь убавило, тут прибавило.

Фентон убедился, что снова просветлел магией, и сцедил через губу забористое ругательство. Короткое и емкое, с удивительной точностью отражающее глубину… обстоятельств. Ведь, что может быть хуже, чем поменяться колдовским даром с идейным врагом? Не знать, в какой неудачный момент сила вновь ускользнет.

Из города выходили задворками, в злом молчании. До окраин потоп не добрался. Люди только просыпались, и немногочисленные прохожие смотрели нам вслед с нескрываемым подозрением. Видимо, подтянутый мужик со шрамами, одетый в кожаный жилет на голое тело, и девица в одежде с мужского плеча напоминали отставших от бродячего цирка артистов. Вроде как он уехал, а мы вот остались.

На тракте за замковой стеной разливались огромные лужи, в них отражалось серое небо. Вокруг ни души, только в кустах чирикали птицы. Неожиданно Фентон поскользнулся на размякшей глинистой обочине и тихо выругался. Встав, он упер руки в бока и вдруг невесело хохотнул.

– Эй, ты чего? – опешила я.

Ведьмак пронзил меня острым взглядом и с полной серьезностью объявил:

– Я придушу школяра.

– Ах ты просто нашел виновника торжества, – ехидно протянула я, даже почувствовав некоторое облегчение оттого, что он все еще в сознании. – А я-то решила, что рассудком тронулся.

– Где он? – вопросил Фентон, словно я лично усаживала Нильса в карету и махала на прощание ручкой.

– Понятия не имею. Может, уже на пути в замок Истван, так что расправа откладывается. Да? – Я ободряюще похлопала его по крепкому плечу. – Пойдем, пока дождь не начался.

– Твой школяр ошибся в заклятие, – настаивал он. – Или учитель из тебя паршивый.

– Ага, или всё вместе, – насмешливо добавила я. – Во всем виноваты светлые! Они вызывают неправильные молнии. На кол нас! Хочешь найти виновника – посмотрись в зеркало… Хотя здесь нет зеркала. Вон, посмотрись в лужу. Увидишь того, с кого все началось! А потом проникнись и придумай, что мы будем делать дальше. Лично у меня пока нет ни одной идеи.

– Я уже предлагал.

– Улечься в койку? – насмешливо уточнила я. – Кажется, что-то такое припоминаю. А если дело не выгорит, то дождемся грозы и попробуем еще разок. Можно прямо в огороде. Лежим мы на грядке, а вокруг сверкаютправильные молнии. Чудная идея! Уже бегу и теряю по дороге одежду.

Неожиданно из рук выпал сверток с мокрыми вещами. Сконфуженно покосившись на ведьмака, я подняла их и снова замотала узлом.

– Если бы мы следовали моему плану, то сегодня не пришлось бы полуголыми скакать по подворотням, – прокомментировал он.

– Спорное утверждение.

– А ты бы полчаса провела в молчании, – добавил Фентон.

– Ой, ну не льсти себе. – Я издевательски поморщилась. – Давай будем честными: максимум минут десять.

– Я сказал полчаса? Как минимум час, – высокомерно заявил он. – Целый час тебе было бы не до разговоров. Дивное время!

Ведьмак обошел меня по дуге, не побрезговав ступить в лужу.

– Можно, я сделаю вид, что поверила? – съехидничала ему в спину. – Не хочу случайно ранить нежное мужское эго.

«Стерва», – должно быть, подумал он.

«Кретин!» – мысленно огрызнулась я.

И в это пасмурное утро меньше всего мне хотелось обнаружить Нильса перед своей калиткой. Переодетый и причесанный, он сидел на большом дорожном сундуке и поджидал нашего возвращения.

– Смотри-ка, – с кровожадной ухмылкой промурлыкал Фентон, – школяр объявился.

– Здравствуйте, учитель!

Не догадываясь, что ведьмак жаждал расправы, он соскочил на землю и радостно замахал рукой.

– Приехал раньше и вас жду. Не хотел без вас заходить в дом, – затараторил Нильс, не позволив мне уточнить, а что, собственно, он забыл в моем доме, если даже дурацкий полосатый сюртук забрал. – Ох, а город-то гудит! Все обсуждают, как вы справились с потопом. Я завтракал в заезжем доме и во все уши слушал. Жалко, что собственными глазами не увидел. Все говорят, что вы, учитель, лучшая!

– Слава светлым, – невесело хмыкнул Фентон.

– О господине верховном тоже говорят, – уверил студент. – Что, пока вы чистили улицы, все погреба затопили, и они до конца лета не просохнут. Нехорошо так-то вышло…

У меня вырвался издевательский смешок.

– Не стоило об этом рассказывать, да? – как будто расстроился Нильс.

Фентон почесал небритую шею и спросил:

– Тебе сколько лет, школяр?

– Двадцать один… будет зимой. – Он окинул нас растерянным взглядом. – А что?

– Повзрослеешь, поймешь, что цель оправдывает средства.

– То-то ты вчера взбесился, когда крыша провалилась, – с иронией припомнила я.

Недовольно поджав губы, ведьмак прошел мимо Нильса и скрылся за калиткой. Было слышно, как он шуганул табуретопса, по всей видимости, с азартом ковыряющего подкоп. Скорее всего, под забором, но с Йосика станется рыть землю и под цветочным горшком. Пес он номинальный, лакомых косточек ему никто не дает, но привычка прятать заначку на голодный год никуда не делась. Вечно вымажется, как призрачная хрюшка, и носится по дому, сея комья грязи.

– Заносить вещи? – вопросил Нильс.

– То есть намека, что не надо возвращаться в мой дом, ты не понял. – Я вздохнула и уперла руки в бока. – Тогда скажу прямо: мне задаром не нужны ученики.

– Задаром, может, и не нужны, но я-то уже деньги заплатил, – натуральным образом оскорбился он.

– Сундук, карета, Истван! – объявила я и нахмурилась: – А где, кстати, твоя карета?

– Домой отправил, – растерялся студент и кивнул в сторону дороги: – К мамочке.

Сама от себя не ожидая, я тоже обернулась к дороге, словно там стояла мадам Баек и призывала дорогого отпрыска в теплые родительские объятия.

– Значит, сундук, ноги, мамуля. Удачи в учебе!

– Но у нас был уговор! – возмутился Нильс. – Если я вызову молнии, то вы меня возьметесь учить. Я вызвал молнии.

– Ты спалил крышу соседнего дома и практически утопил целый город, – напомнила я о полном магическом провале недотепы.

– Цель оправдывает средства! – выпалил он и, смутившись, добавил: – Ну… верховный так сказал.

– А ты, как я вижу, неплохо впитываешь ведьмовскую мудрость, – насмешливо прокомментировала я. – Иди в ученье к верховному.

– Ладно, госпожа Агата, не хотел об этом говорить, но вы меня вынуждаете. – Нильс замялся и погрозил пальцем: – Слышите? Вы меня вынудили!

– Слышу, – вкрадчиво согласилась я.

– Ходит много слухов, почему вы ушли из замка.

– Люди обо мне еще сплетничают? – хмыкнула я. – Часто?

– Весьма! Любимая тема в академии, – согласился он. – Говорят, что вы разнесли половину Иствана, потому что заразились темной магией. Я думал, что все просто мелят языком. Всем же известно, что вы были лучшим во всем королевстве специалистом по защите от темных чар.

– Полагаешь, что темной магией можно заразиться? Как насморком? Поверь, она не передается по воздуху.

– Это да… но вчера я заметил кое-что странное. У вас действительно был ведьмачий дар.

Я почувствовала, как начинаю меняться в лице.

– С утра я пораскинул мозгами, обсудил с кучером…

– Маму тоже привлекли к мозговому штурму?

– Маме не писал. – Нильс начал отчаянно краснеть, тем самым доказывая, что мыслишка возникала, но времени не хватило. Или кучер остановил от маминых советов, во избежание самой мамы, так сказать, прямо у порога, чтобы проследить, как чадо этим советам следует. – В общем, я тут на досуге подумал…

– Ты сообразительный, да?

– Госпожа Истван, вы мне дадите договорить?! – в отчаянье воскликнул он.

Я развела руками:

– Меня давно никто не шантажировал. Подзабыла, что надо молчать и бояться.

– Короче! В огороде ритуальный круг. – Он указал пальцем на каменный забор. – В доме лежат два родовых гримуара. Я сначала подумал, что вы вместе с темным живете…

– Мы живем вместе, – охотно подтвердила я. – С того момента, когда ты крышу у его дома спалил. Напомни, когда это случилось? Вчера ночью.

– Но меняться цветом магии вы с верховным начали раньше, – ни капли не смутившись, договорил он. – Туда-сюда… Вы то светлая, то темная. Поэтому просили вызвать молнии, ради какого-то обряда, который вам вернет дар.

От нервного тика неприятно задергалось веко. Я тяжело вздохнула и почесала бровь.

– Откуда же ты свалился на мою голову, внимательный и догадливый?

– Из замка вашего отца прислали, – подсказал он.

– Ага, спасибо папе. Отправлял лопуха, а приехал репей. Теперь не отцепишь.

– Простите? – не понял Нильс.

И ведь с первого взгляда не заподозришь в нем проницательности. Да и со второго тоже. Может, он внимательный, а догадливый у них кучер? Мадам Баек же просто умная и разрабатывает военные стратегии. Но мамы под боком не захотелось, поэтому пришлось действовать как получится… Получалось, к слову, неплохо и без маминых наставлений.