Сила и ярость Юга

11. Сладкое золото

И дальше ей смотреть уже не дали. Как бы Ясмин ни сопротивлялась, она успела лишь мельком увидеть, что Риана и остальных увели под конвоем. Её саму Вальдер обхватил рукой – горячей, влажной от пота или крови – и едва ли не силой поволок в дом. Он приговорил Риана к мучительной смерти! Ясмин в конце концов вывернулась и пошла сама. Она не оставит это так. Как больно, что она сама стала разменной монетой и поводом бросить оружие…

– Ваши знакомые решили, будто мы пришли сюда войной, – заговорил Вальдер. – К сожалению, они ошиблись. Мы не хотим войны. – Он обвёл взглядом всех.

В своём белом наряде с пятнами крови и грязи он смотрелся особенно пугающе, несмотря на предельно вежливое выражение лица. Ясмин с удовлетворением разглядела его вспотевшие виски с мелкими каплями влаги, взмокшие взлохмаченные волосы и заметно учащённое дыхание: сражаться на таком пекле он явно не привык. А потом снова обратилась взглядом к взволнованным людям.

Среди собранных в зале ведь была и Эсвель, мать Риана. Ясмин попыталась найти её, но женщину куда-то оттеснили, а люди Вальдера сдерживали их беспокойство и лишние разговоры.

– Что вы сделали с ними? – вышел вперёд, прихрамывая, Кардьян, и Ясмин заметила, как гневно раздуваются ноздри старика. Ещё немного – и он сам полезет в драку.

– Они живы. – Вальдер мотнул головой в сторону двора. – Пока. Я не хочу крови и смертей. Пусть это будет последнее наше недоразумение, да, госпожа?

Ясмин помолчала, но потом, не глядя на своих, отозвалась:

– Я тоже не хочу крови.

Вальдер взял всё в свои руки, обратившись к ведунье, которая вместе с шаманом отошла поодаль и бесстрастно ждала, чем всё завершится.

– Обряд закончен?

Нидейла медленно кивнула, снова звякнув массивными украшениями на шее и цепочками в волосах, а потом посмотрела Ясмин в глаза. Расплылся позади неё силуэт шамана Деера, а всё внимание заняло гладкое девичье лицо с острыми скулами и поволокой во взгляде.

– Богиня Теа услышала вас.

Что там было в её особом выражении лица – одни духи разберут. Будто хотела что-то сказать, но не решилась сейчас. Ясмин показалось, что светлые глаза стали совсем белыми и исчезло всё, осталась лишь она одна в густой пустоте, наедине с собой. Откуда-то тихо донеслась странная музыка, но Ясмин лишь заворожённо смотрела в крохотные точки зрачков богини и больше не видела ничего вокруг.

Что она, Ясмин, хочет на самом деле? Боится замужества? Ненавидит мага и проклятого захватчика? Переживает за своих людей и за Риана? Или боится саму себя… что она врёт, и что её, как и Ирту, увлечёт эта сила, опыт и власть, эта непоколебимая уверенность в себе? Что-то такое, чем Вальдер до боли напоминал отца, не внешне – внутренне, и этим вызывал страшное смятение.

Но этот маг только что сражался до крови с её друзьями. С теми, кто решился пойти войной ради неё, – Вальдер готов был их убивать. От него даже пахло сейчас кровью. И он жесток, пусть и называет это справедливостью: если бы не её просьба, он бы убил Риана!

Неожиданно чужие губы впились в её, подбородок уколола короткая борода, а в нос ударил резкий мужской запах с ароматом мускуса. Вальдер целовал её уверенно, не смущаясь ни ведуньи, ни чужих вокруг. На правах хозяина.

Ясмин наконец отпрянула, чтобы услышать далёкие слова:

– Тарейа калеорас сан.

Вальдер прижал её к себе одной рукой и шепнул:

– Благодарю за покорность, кирия. Теперь сама богиня пожелала нам счастья. Разве не чудесно?

Но Ясмин, погружённой ещё в то странное состояние от взгляда юной колдуньи, было всё равно, что он скажет.

На щедром застолье, которое решил устроить Вальдер после церемонии, столы ломились от угощений. Это он тоже успел… В этот раз в столовую были приглашены не только чужаки, но и ближайшие родные, все слуги Ясмин и все, кто присягнул на верность новому хозяину. Их было мало, но это пока.

Поначалу они сидели скованно, ощущая себя чужими в знакомом доме. Прямо при них завоеватели дали отпор местным и показали, что не отступятся от покорённых земель. Но похоже, присутствие за столом Ясмин постепенно успокаивало конфликт. Почти никто из них не видел самой схватки, а только слышали о том, что произошло.

На неё смотрели, к ней обращались и тихонько разговаривали, пока Вальдер решал какие-то вопросы со своими, говоря на странном северном диалекте, но понемногу обстановка сгладилась. Кардьян незаметно пожал её ладонь, а сидевшая рядом тетушка Нестер, по-прежнему прямая и статная, как всегда, пыталась поддержать незамысловатым разговором и ободряющими улыбками.

Ясмин приподняла голову и держала себя со всей грацией, на которую хватало сил. Ровный позвоночник, аккуратный поворот головы, сдержанный вид, только мышцы от напряжения болят так, что сводит спину. Она знала, что сейчас только так вернёт людям уверенность в завтрашнем дне, и потом, когда они увидят, что она по-прежнему сильна и непоколебима, решатся пойти за ней до конца.

Но страх за судьбу верного друга и других висел на шее тяжким грузом. Под конец, не выдержав этого гнёта и устав от тесного ворота платья, Ясмин поднялась.

– Прошу простить меня, господа, я очень устала.

Мало кто из присутствующих видел, как отчаянно она сегодня стояла на перилах балкона, как умоляла Вальдера пощадить Риана, зато прекрасно видели люди Вальдера – Ясмин оглядела их лица. Ну и пусть.

Новоиспечённый супруг благожелательно кивнул. Он ещё не знает, что по обычаям местных свадеб его ждёт горячий приём, если он решится войти к ней сегодня.

– Сопроводите госпожу до комнаты, – с вежливой улыбкой предложил Вальдер слугам.

Хорошо, что не своим солдатам! Ирта, прислуживающая за столом, поставила графин и кивнула. Она проводила Ясмин до её комнаты, молчаливо вошла следом и с осторожностью помогла снять летящее платье. Украшающие пояс камни тихо звякнули и прошлись холодом по коже.

– Богиня Теа благословила вас? – не сдержала Ирта любопытства.

– О да, – отозвалась Ясмин, без сил закутываясь в простую ночную рубашку.

Она переоделась, не переставая бросать взгляды за окно. Сбежать со второго этажа, снова добраться до Риана и выручить его из заточения? Или хотя бы принести ему воды? Благо стражники за дверью сейчас едва ли ждут от неё такой прыти.

Ясмин подошла к окну, но поняла, что сейчас затея невыполнима. Раскалённое солнце нагрело крышу, к тому же на таком ярком свету Ясмин не пробраться незаметно.

– Ты видела Риана… и остальных задержанных? – повернувшись, спросила она у служанки.

– Да, госпожа, – с печалью в голосе сказала Ирта. – Бедолаг сковали кандалами и оставили на улице, а Риану не дали даже глотка воды! Боюсь, к завтрашнему дню он потеряет сознание. Если хотите, я попробую…

Ясмин шумно выдохнула.

– Ирта, сделай что-нибудь, я прошу! Проберись туда, отвлеки воинов или, не знаю, обольсти их, ты же умеешь? Можешь прихватить что-то со стола, якобы собакам. – Ясмин схватила испуганную Ирту за руки. – Не дай Риану погибнуть, умоляю. А я попробую добраться до них вечером, в сумерках. Я что-нибудь придумаю.

– Я постараюсь, госпожа, – неуверенно откликнулась Ирта, обернувшись на дверь. – За всеми нами следят, но я попробую.

– Иди, – попросила Ясмин и осталась в комнате одна.

Ей-то так просто никто не даст выйти.

Ясмин прошлась по комнате ещё раз, коснувшись резной опоры балдахина. Повела пальцами по такому же изящному столику из тёмного дерева. Обед затянулся надолго, и солнце за окном клонилось к лесу – жара постепенно спадала, как тёплое одеяло, обнажая кожу. Прижавшись лбом к деревянной раме, Ясмин смотрела сквозь полуприкрытые ставни на слабые колыхания тростниковых листьев на плантации за забором.

Ему хоть бы хны. Будет расти тут как прежде, кто бы ни жил в этом доме: законные хозяева, заботливый до одури отец, отдавший плантациям всю жизнь, или этот новый захватчик. Сахарным растениям всё равно – знай подставляй зелёные листья щедрому солнцу да впитывай влагу с земли.

Ясмин вспомнила, как в детстве отец срубил один созревший стебель и дал ей попробовать сладкий сок растения, такой приторный, что на языке ещё долго оставался этот привкус.

«Это настоящее сладкое золото, Ясмин. Люди из далёких земель готовы отдавать за него несметные сокровища, хоть раз попробовав эту сладость. Мы с тобой счастливые обладатели всего этого – погляди! Береги эту землю, и она принесёт тебе богатство и власть».

Богатство и власть! Пока тростник приносит скорее несчастье и кровь из-за тех, кто хочет этим богатством обладать.

Ясмин вздохнула и ещё раз оглядела комнату, то ли в поисках какой-то защиты, то ли в поисках способа укрыться. Может, Вальдер и не придёт. Он получил что хотел. Она ещё оспорит это его право, но пока надо придумать, что делать дальше и как спасти тех, кто рискнул своими жизнями.

А если рискнёт прийти – она его встретит, как было положено по древнему обычаю. Благо на их землях закон на стороне женщин, так было со времён сошествия богини Теа.

Ясмин села на коленях на кровати и уставилась в окно, следя за лениво ползущими в щелях ставень белыми облаками. Обращаться к богине её учила мать, а после тетушка, но Ясмин всё равно делала это на свой лад. Измученная прошлой ночью и тревожными снами, Ясмин опустилась на прохладную простыню и вдохнула тёплый воздух. И ненадолго прикрыла глаза.

Открыла она глаза от шума и звука шагов по лестнице. Она заснула – и за окном успели сгуститься сумерки, но жара ещё не спала. Ясмин села на кровати, которая больше не казалась прохладной, и насторожённо уставилась на дверь.

Вальдер появился с лёгким стуком, вроде бы соблюдал приличия, но на самом деле его едва ли волновало мнение и желания Ясмин.

– Как чувствуешь себя, дорогая? Выспалась?

Теперь на эту «дорогую» он имел законное право. Ясмин вскинула голову.

– Мне больно за тех, кто пришёл мне на помощь и кто теперь умирает там от жары.

Она поднялась с кровати и ступила ногами на пол. Обошла угрожающе деревянные опоры постели, предусмотрительно схватив со столика тяжёлый подсвечник.

– А вот тебе и наши обычаи. Чтобы наша жизнь стала счастливой, после свадьбы молодая жена имеет право бить мужа так, как посчитает нужным. Чтобы выместить всю злость сразу, ради спокойной семейной жизни.

И она, не колеблясь, швырнула подсвечник ему в живот. И попала, так что не ожидавший Вальдер только охнул и согнулся. Ясмин принялась бить кулаками по его спине. Со всей силы и со всей ненавистью, что у неё кипела в груди.

Вальдер прикрыл голову руками и только пытался увернуться от её кулаков.

– Тогда ты, похоже, слишком быстро решила стать моей женой, – он откровенно смеялся над ней, – раз начала бить меня с самого начала.

Убила бы или покалечила, хватило бы на это сил!! Или пусть возненавидит её в ответ, пусть поймёт, что с ней ему не будет сладко!

– Это тебе за осуждённых тобой на мучения!

Вальдер тут же перехватил обе её руки, поднял наверх и с лёгкостью удержал Ясмин в такой хватке. Он внимательно уставился Ясмин в глаза. От холода этой золотистой зелени по коже будто волна прокатилась. На скуле проступила ссадина от её ногтей.

– Эти твои друзья готовы были убить меня и моих людей.

– Это закон наших земель. Врагов убивают, не спрашивая.

Вальдер подвёл её к кровати и легким толчком бросил на простыню. Потерев ушибленное плечо и поморщившись, он проговорил:

– Теперь-то я вроде уже как не враг, мм? Глупо убивать того, кого признал ваш прежний хозяин и твой отец, Ясмин. Сегодня и ты сама. Пора оставить в прошлом ваши кровожадные замашки.

– Тогда отпусти того, кого ты приговорил к мучительной смерти. Сутки на жаре без воды – и он умрёт!

– А ты жалостливая, моя дикая темноглазая кошка. Или он тебе особенно близок?

Вальдер подошёл к окну и выглянул, будто бы оценивая, насколько там на самом деле жарко. Постояв и подышав знойным воздухом, он покачал головой и плотно прикрыл ставни.

– Ты права, там действительно весьма жарко.

Он снова издевается! Невыносимый, ужасный человек!

– Ты чудовище, – медленно проговорила Ясмин, буравя взглядом его профиль с одним сощуренным глазом, широкие плечи, уверенно расставленные ноги. – Жестокое чудовище… Я тебя ненавижу.

– Так же сильно, как своего отца? – Вальдер подошёл к ней ближе, но Ясмин не шелохнулась.

Это был подлый удар. Отец ведь и правда первый, кто в самом деле предал её, если верить тому письму… И всё же она не могла до конца в это поверить. Ясмин раздирало на части: казалось, сердце хочет одновременно верить отцу, как всегда, как единственному, кто точно знает, что надо делать. Но она чувствовала, что Вальдер не врёт. И боль царапала душу, точно осколком разбитого зеркала. Мир вовсе не такой, каким ей казался прежде.

Вальдер остановился перед ней и мягко взял за подбородок. Погладил щеку, а потом присел рядом и неожиданно ласково принялся изучать её лицо. Но каждое его касание только жгло.

– Что тебе нужно от меня? – повторила Ясмин утренний вопрос, отчаявшись найти ответ в глазах мага. – Мы заключили брак, который признали все, я доказала, что моё согласие прозвучало… и ты здесь по праву. Разве не этого ты хотел?! Уйди же. Я не хочу тебя видеть!

– Мне жаль. – В его голосе звучало искреннее раскаяние. Такое, что Ясмин даже поверила. Или это всё его магия, хоть он и клялся не использовать против неё!

Жаль, что всё происходит именно так? Жаль, что он вызывает в ней только ненависть и боль? Может, теперь Вальдер хочет загладить свою вину?..

12. Бездна и пепел

Но Вальдер не выпустил её после своих слов, только, наоборот, упёрся ладонями в подушки у изголовья и склонился к задержавшей дыхание Ясмин. И успел поцеловать, прихватив её нижнюю губу. Не дождался реакции и отстранился.

– Я ударю тебя. – Голос сорвался, и Ясмин судорожно хватанула воздух.

– Попробуй.

Ей не надо было предлагать дважды – и она тут же пихнула его коленом по бедру, пытаясь скинуть с кровати. Маг чуть дёрнулся, но эффект был небольшой.

– Я буду кричать, – прошипела Ясмин, пытаясь отползти от нависшего над ней Вальдера. Казалось, надвигалась неотвратимая буря. – Меня услышит весь дом!

Вальдер на миг приподнялся, и Ясмин подумала было, что её угроза подействовала, но он только быстро распустил шнуровку на груди и стянул через голову рубашку. Мерцающий жёлтый свет свечи тут же очертил жёсткие мускулы и покрытую волосками кожу.

– Кричать – это мне нравится. Думаю, не только я знаю, как кричат в первую брачную ночь.

Вальдер усмехнулся и чуть склонил голову.

– Ты не посмеешь, – просипела Ясмин, вмиг потеряв голос.

– Я принёс вашего тростникового рома. Надеюсь, ты пьёшь? – Он поднялся с кровати. Взял со стола бокал, протянул ей.

Ясмин попыталась отползти прочь и притянула к себе покрывало, чтобы укрыться. В горле пересохло, и охватило оцепенение.

– Только если там отрава, и я забуду всё это, как страшный сон!

– Увы. – Похоже, Вальдер окончательно потерял терпение. Он потянул носом и сделал большой глоток, а потом попросту швырнул бокал через плечо. Напиток разлился по ковру. Запахло алкоголем.

Вальдер добрался до Ясмин и, сильно обхватив за шею, снова прижался поцелуем. На этот раз Ясмин почувствовала на языке пьянящую жидкость и не успела понять, как ром обжёг горло. Она попыталась отбиться, но поцелуй становился всё настойчивей, а голову вдруг повело.

Он мог околдовать, но снова играет с ней, как кот с мышью! С трудом вырвавшись, Ясмин отпрянула и вдохнула. Не было ни одной мысли, как спастись. Он маг. Маг. Проклятый колдун. Хоть сто раз обещал, что не применит свою силу.

– Иди сюда, и я не причиню тебе боль. – Голос его прозвучал даже ласково, но глаза потемнели и пугающе завораживали.

– Нет! Нет, нет, нет! – выкрикнула Ясмин и хотела броситься из кровати прочь, опередить Вальдера, но не успела.

Ладонь мага в одно мгновение накрыла ей рот, а сам он оказался сверху, сев на ноги, и подмял Ясмин под себя. Она пыталась сопротивляться. Замотала головой изо всех сил, хотела снова ударить Вальдера коленом, но не удалось.

В голове зашумело. Ясмин укусила Вальдера за пальцы, которыми он закрыл ей рот. Сначала слабо, а потом ухватила один палец и сжала зубы изо всех сил – на язык попала чужая кровь.

– Вот ты… – прошипел Вальдер и больше не сдерживал злость.

Ясмин ждала удара по лицу, но маг не стал её бить и не убрал руку со рта. Одним движением он снова навалился сверху. Его пальцы до боли сжали подбородок и заставили расцепить зубы.

– Тише, и я буду нежен.

Чужой голос лавой разливался по коже, сухие шипящие царапали слух. Ясмин безуспешно пыталась сбросить мужчину, но он лишь сильней придавливал её к мягкой кровати, так, что стало нечем дышать.

Второй рукой он прошёлся по бедру, по ягодице, продолжая задирать ткань платья. Ясмин протестующе замычала, но он снова стиснул пальцами щёки, не до боли, но она не могла ничего сделать, не могла сопротивляться.

Он прижимался так сильно, что она чувствовала лихорадочное биение его сердца. Ясмин металась, как в кошмаре, противостоять Вальдеру не удавалось.

– Надо было всё же напоить тебя как следует, и ты бы ластилась ко мне сама, как ласковая кошечка. Я же знаю, что притягиваю тебя. Я это хорошо чувствую… И ты сводишь этим с ума.

Ненависть к захватчику, ярость, стыд, смущение – всё смешалось в один невыносимый комок эмоций, и Ясмин тихо рычала от нарастающего бессилия, не в силах шевельнуться. Выпитый глоток рома вызвал слабость, перед глазами поплыло.

Она не успела вдохнуть, как он вошёл в неё. Нельзя доставить ему удовольствие своим криком! Вальдер неотвратимо продолжал движения. Минутная боль сменилась странным чувством. Ясмин казалось, что всё это происходит не с ней, не по-настоящему, дурной сон. Такого не может быть. Этого нет.

Всё стало путаным и смазанным. Зажмурив глаза, она пыталась представить что-то иное, и перед глазами возник Риан. Тогда, в зарослях, когда смотрел на неё пристально, в самую её душу.

– Смотри… на меня, – горячо и прерывисто прошептал чужак.

– Нет, – попыталась отвернуться Ясмин, но он опустился и впился губами. Захватил её губы, его язык коснулся её. Он вторгся в неё, как и на её земли, присвоил себе всю, целиком. Брал жадно, не спрашивая.

Горячие слёзы потекли по щекам, и не было даже возможности смахнуть их. Ясмин отворачивалась от Вальдера, но нигде не могла найти спасения. Спустя время он приподнялся, и Ясмин ждала, что он бросит её вот так, униженную, и уйдёт.

Но Вальдер не ушёл, лёг рядом. Ясмин не смогла даже закрыть глаза и отрешённо смотрела, как ходят его мышцы под покрывшейся испариной кожей. Она даже отметила, что сегодня в комнате жарко, как в пламенном пекле… Может, она уже рухнула в эту бездну? За какие-то прошлые грехи. Она всегда была чем-то… плоха, раз заслужила такое.

Ясмин прижала к животу руки, скрестив их, подтянула колени, будто ещё была возможность защититься. Но нет, всё уже произошло, всё случилось, это не кошмар, это случилось с ней в самом деле. И не было даже сил вскочить, уйти, убежать, ударить ненавистного мужчину. Даже отвернуться от чужого дыхания.

Хотелось одного. Провалиться в эту бездну в самом деле. Сгореть в проклятом пепле – дотла. Может, тогда снова можно будет дышать.

Вальдер вдруг стёр слёзы с её лица. Ясмин дернулась, и он тут же убрал руки.

– Я не хочу причинять тебе боль. Я обещал.

– Ты уже причинил, – через силу произнесла Ясмин, уставившись ничего не видящими глазами в потолок. – И это не та боль, которую можно вылечить.

Даже на ярость не осталось сил, Ясмин чувствовала, как унижение растекалось по венам ядом. И не только унижение, что-то ещё примешивалось и ранило страшнее всего. То, что заставляло тогда искать любовь и одобрение?..

Вальдер облокотился на одну руку. Он изучал её так, словно видел в первый раз, словно ожидал чего-то другого. Непокорности?

Очередной охоты за мышкой… а та – вдруг больше не хочет играть.

– Что ты хочешь? – в третий раз за день повторила Ясмин, упираясь взглядом в потолок. Лишь бы не видеть ненавистное лицо.

– Тебе говорили, как ты притягательна? – спросил Вальдер и осторожно повернул её лицо к себе, заговорил серьёзно, без малейшей насмешки: – Твои тёмные глаза, губы, такие плавные изгибы… твои кудряшки. – Он вдохнул запах её волос. – Я удивлен, что никто ещё не предъявил права на такую красоту.

– Мой отец… – Она покатала на языке это слово, чувствуя лишь привкус пепла, и медленно закончила фразу: – Принимал решения насчёт женихов.

– И принял, как видишь. – Вальдер покачал головой, продолжая разглядывать её.

Они маги и вырвали это решение своей силой. Но какая теперь разница?! Ясмин дёрнулась было прочь, но он не стал ничего делать, а взял покрывало и укрыл её.

– Не боишься, что я убью тебя, если ты заснёшь?

Голос был не её, чужой, бесстрастный. Пустой, как высохшая до дна бочка. Голос, который она в себе так любила прежде, – звонкий, сильный, глубокий. Единственное, что казалось в себе неоспоримо прекрасным.

– Очень. – Он коснулся губами её уха. – Очень боюсь.

Ясмин лишь на мгновение закрыла глаза, чтобы усыпить его бдительность. Чтобы прийти в себя, схватить что-то тяжёлое и, дождавшись, когда маг сомкнёт глаза, разнести ему голову.

13. Должна быть живой

Глаза не желали открываться, и Ясмин с усилием разлепила веки.

За окном уже светило солнце, и она с болью зажмурилась, будто яркое светило обжигает глаза. Ясмин не чувствовала своего тела. Потребовалось немалое усилие, чтобы просто шевельнуться, а потом перекатиться на бок.

Она была одна.

Ясмин быстро поднялась с кровати, тут же вспомнив всё, что произошло прошедшей ночью. Но чувства отчего-то притупились, будто Вальдер не только принудил её к близости, но и всё-таки применил свою магию, сделав произошедшее зыбким, как сон.

И тут сквозь дурман прорвалось другое жуткое воспоминание. Риан! Если он ещё там, на жаре, он может погибнуть. Собственные страдания померкли по сравнению с тем, что сейчас может переживать он – без воды, на жаре…

Ясмин забыла про свою боль – благо ничего физически не болело, – схватила первый попавшийся под руки наряд из сундука и оделась сама, путаясь в рукавах и слоях ткани, не осмеливаясь посмотреть на себя в зеркало. Прикусила губу до крови, чтобы не допустить слёз. Было страшно увидеть вместо живых глаз – мёртвые, пустые глазницы, лицо цвета пепла, смертельную бледность.

Но нет, раз хочется плакать, значит, она ещё жива.

Должна быть живой!

Ясмин замерла у двери. Если там дежурят охранники, она должна проскользнуть мимо них как можно быстрее, пока они не опомнились.

Набрав полную грудь воздуха, она как можно тише и быстрее открыла дверь. Не заперта, слава духам! И за дверью никого не оказалось. Что, неужели теперь счёл, что дело сделано и никуда она от него не денется?

Не думая об этом больше, Ясмин сбежала по лестнице вниз. И встретила старика Кардьяна, который с заметным беспокойством уставился на её лицо.

Ясмин замерла, не представляя, как она сейчас выглядит. Она только хрипловато спросила:

– Где Риан? Где… остальные?

Старик Кардьян мучительно поморщился, быстро глянул наверх на кабинет Вальдера и отозвался:

– У дальнего двора, на улице. Их охраняют те его псы…

Не тратя больше времени, Ясмин бросилась во двор. Она всё ещё хозяйка, они не посмеют её остановить. Волосы из кос, которые она вчера так и не расплела на ночь, топорщились как перья у птиц. Широкий, не по погоде торжественный подол путался в ногах, пока она торопливо шла к дальнему углу двора, по вытоптанной дороге, мимо больших колонн парадной стороны дома.

Ничего не изменилось в этом мире. А в её – рухнуло в кострище.

Вокруг всё стихло, будто остальных живых людей Вальдер мигом отправил работать, даже служанок и садовников не было видно. Ни единой души. Главное – поторопиться. Ни о чём не думать больше. Только о том, что она ещё в силах изменить!

Наконец Ясмин свернула за угол, за которым начинался сад, и разглядела за фонтаном, поодаль у хозяйственного двора, сидящего на земле мужчину.

Голова его склонилась, ноги были бессильно вытянуты, а солнце подбиралось всё ближе к груди, угрожая изжарить заживо.

Ясмин подобрала подол и побежала, наплевав, увидят её или нет.

– Риан, – опустилась она перед мужчиной.