Голос греха

2

Понадобилось несколько минут, чтобы понять, что густо разросшиеся вдоль аллеи деревья, – это сакуры, цветы которых уже отцвели.

Префектура Осака, город Сэтцу. Под словно дымившимися облаками все выглядело поблекшим, и только цветущий вдоль канала ликорис, внося дисбаланс, будто ярко-красная помада на лице без косметики, радовал глаз. Вороны, сидевшие на ветках деревьев и на скамейках, будто одновременно вспомнив что-то, взлетели и теперь низко кружились, словно преграждая путь. Глядя на этот унылый пейзаж, Акуцу ничего не оставалось, как горько усмехнуться.

С грузового терминала станции, находящегося поблизости, беспрерывно раздавалась электронная мелодия, возвещавшая об отправлении. В середине сентября было гораздо более душно, чем летом в Лондоне. Засучив рукава рубашки, Акуцу сделал фото ликориса – может, пригодится в будущем…

Несмотря на будний день, согласно расписанию в отделе культуры, у него был выходной. Однако из-за того, что у Акуцу, как у отвечавшего за телевидение и театр, было много различных обязанностей, связанных с культурными мероприятиями – например, посещение концертов и спектаклей, – он совершенно не мог сосредоточиться на подготовке материалов по делу «Гин-Ман». В любом случае выходной день уже накрылся: раньше он читал бы книжку, потягивая пиво, а нынче приходится отправляться на место происшествия…

Акуцу пытался связаться с редакцией «Биржевого журнала» по поводу статьи, обнаруженной среди материалов Мидзусимы, но из-за невозможности установить имя журналиста и отсутствия собранных им данных он не мог рассчитывать на разъяснения. Хотел разобраться хотя бы с движением рынка акций во время дела «Гин-Ман», но никак не получалось найти того, кто мог бы внятно разъяснить события, происходившие в Кабутотё[44] больше тридцати лет назад, поэтому эти полмесяца Акуцу находился в подвешенном состоянии, ожидая ответы на просьбы об интервью, которые он везде рассылал.

Однако до тех пор, пока Акуцу находился под надзором Тории, он не мог просто сидеть и ждать. В выходные, когда наведывался в отдел городских новостей и просматривал базу данных, имеющих отношение к делу, он получал нагоняй от вездесущего Тории.

– Недостаточно только статьи просматривать. Обрати также внимание на вырезки восемьдесят четвертого и восемьдесят пятого годов.

Излюбленным методом Тории было увеличить человеку объем работы и уйти. И хотя заискивать, подобно школьнику перед старшими, было довольно стыдно, но, как бы Акуцу ни старался, ему не удавалось побороть в себе чувство покорности.

Пробежать глазами больше тысячи страниц текста, к тому же такого мелкого, что без лупы практически не читается, было очень трудно. Акуцу листал страницы, параллельно делая пометки, и копировал статьи, связанные с делом «Гин-Ман», но еще не отработал материалы даже за месяц, как его концентрация уже оказалась на исходе. Постепенно он начал получать удовольствие от газетной рекламы и все чаще стал отпускать комментарии вроде: «Это же мадам Ян» или «Натори Юко что-то слишком навязчива»[45], отвлекаясь от главной темы. В рекламе, занимающей целую газетную полосу, компания «Сони» в связи с войной видеокассетных форматов вела печальный диалог, задавая вопрос: «Исчезнет ли “Бетамакс”?» и отвечая: «Конечно нет». Увидев это, Акуцу пришел в ужас от того, что в действительности все вышло ровно наоборот.

Ему понадобилось две недели, чтобы прочитать печатные материалы за два года, и решив, что следует обойти по крайней мере основные места, где все произошло, он вышел из дома. Сейчас Акуцу шел в окрестностях границы городов Сэтцу и Ибараки. Это были спальные города, расположенные в пределах десяти километров от Осаки. Акуцу тоже доводилось проезжать их на машине, но в самих них он никогда не бывал.

Аллея закончилась, дальше шла гравийная дорожка. Справа обзор закрывали густо росшие кусты, слева через равные интервалы стояли засохшие деревья. Как напоминание о вчерашнем дожде, кое-где можно было увидеть лужи.

Когда кусты с правой стороны расступились, взору предстали несколько железнодорожных путей, уходящие на северо-восток, на одном из которых стоял грузовой поезд. Акуцу, нарисовавший в голове карту окрестностей реки Аигава, почти сразу же увидел ее. Переведя взгляд налево, на противоположной стороне канала, протекающего параллельно реке, он заметил маленький домик прямоугольной формы. Волнение заставило его ускорить шаг, и Акуцу сам не заметил, как побежал по гравийной дорожке.

Он стоял прямо напротив домика; между ними пролег канал. Основу грубых стен составляли бетонные блоки. Они были бледно-серого цвета, такого же, как сегодняшнее небо. На жестяной крыше сидели семь-восемь ворон. Было ощущение, что время остановилось, что он смотрит на фотографию, изображавшую склад с инвентарем для борьбы с наводнением, которая была сделана тридцать один год назад. Глава «Гинга» Кикути Масаёси, похищенный группой из трех мужчин, несомненно, был заперт на этом складе.

Рядом располагался маленький мостик, перекинутый через канал. Акуцу прошел между проржавевшими железными перилами. Только спустился с моста и ступил на буйно растущую траву, как тут же взлетели несколько прозрачных насекомых, которых он видел впервые, и, будто отреагировав на них, вороны, сидевшие на крыше, взмахнули крыльями.

Вход на склад, располагавшийся с восточной стороны, зарос травой; похоже, приблизиться к нему будет нелегко. Акуцу не мог попасть туда, поэтому прошел мимо, поднялся по каменной лестнице и вышел к дамбе. Стоя на песке, он смотрел на неспешно текущую широкую Аигаву, слушал раздающийся из травы стрекот кузнечика – и почти забыл обо всем происходящем в Осаке.

– Хорошо, что я нашел такое место…

Акуцу оглянулся и посмотрел на склад. Теперь была видна его северная сторона; стало видно, что в нем два этажа. Вокруг вывески с названием, висевшей под окном второго этажа, летали желтые бабочки. Это место могли обнаружить лишь люди, хорошо знавшие округу. Людей здесь не было, поэтому даже если взрослый человек будет громко кричать, никто не услышит.

Акуцу взглянул на двустворчатые двери, через которые выбрался Кикути, затем перевел взгляд на находящийся сразу напротив через канал осакский грузовой терминал. Кикути, вырвавшись из помещения склада, который никем не охранялся, миновал мостик с ржавыми перилами и, собрав все силы, побежал на территорию той большой станции.

На рассвете 19 марта 1984 года, примерно через четыре часа после похищения Кикути, в доме одного из представителей руководства «Гинга» раздался телефонный звонок: некто просил заглянуть в телефонную будку. Получившие информацию члены следственно-оперативной группы обнаружили там коричневый конверт. В нем лежал напечатанный на машинке лист бумаги с требованием одного миллиарда иен наличными и ста килограммов золотых слитков, а также с описанием способа передачи выкупа. Всего преступная группа отправила пострадавшей компании семьдесят одно письмо с угрозами, но это письмо было первым.

Необычное преступление с похищением главы крупной компании и требованием выкупа абсурдного размера повергло в состояние смятения и паники и полицию, и средства массовой информации. Доказательством этого было, например, первое информационное соглашение, заключенное спустя более десяти часов с момента совершения преступления. Информационное соглашение заключается прежде всего для того, чтобы сделать вид, что семья похищенного «не сообщает в полицию». Интересно, какого результата хотели добиться этим соглашением, заключенным уже после того, как и газеты – и на первых полосах и в разделе городских новостей своих утренних выпусков – и телевидение в главных новостях сообщили о похищении.

Вечером следующего дня преступник, прокручивая кассету с голосом Кикути, четыре раза звонил представителю руководства и приказал принести деньги в ресторан, но не появился там.

В помещении склада, где, как считается, была записана эта кассета, преступники связали Кикути руки и ноги, заклеили ему рот скотчем и надвинули на глаза шапку, чтобы полностью закрыть ему обзор. Хотя прямо на голое тело они надели пальто и давали ему сладкие булочки и баночный кофе, но делали это не по доброте душевной, а для того, чтобы минимально поддерживать его жизненные функции.

Через три дня, 21 марта, после двух часов пополудни на территории грузового терминала Осаки сотрудник железной дороги обнаружил одетого в черное пальто Кикути, бредущего по путям. На его правом запястье болталась веревка, волосы были взлохмачены, на щеке виднелся глубокий шрам. Хотя его обещали убить, если он вздумает сбежать, Кикути жутко напугали заявления преступников, что они «похитили и его старшую дочь». Ему удалось ускользнуть со склада, рискуя собственной жизнью. Когда Акуцу представил, что мог чувствовать отец, беспокоящийся о дочери, у него защемило сердце.

Интересно, какие разговоры велись внутри этого склада, находящегося сейчас перед его глазами? Мог ли Кикути предвидеть долгие дни жесткого противостояния, которые последуют дальше?..

Вздрогнув от резкого звука мотора, Акуцу глянул вдаль, на противоположный берег. На склоне стоял мужчина в рабочей одежде и водил триммером из стороны в сторону. Если б все произошло летом или осенью, когда еще жарко, то, возможно, нашлись бы один-два свидетеля…

Несмотря на бегство заложника, преступники продолжали требовать деньги. В такой обстановке 8 апреля две общенациональные газеты и полицейское управление получили письменный вызов. Он начинался со слов: «Уважаемые тупые полицейские» и содержал разные подсказки – например: «Мы использовали машину серого цвета» – и насмешки. Это было первое из отправленного семьдесят одного письма. Умело лавируя, отправляя письма с угрозами в компании и бросая вызов средствам массовой информации, преступники перехватили инициативу.

В действительности полиция и СМИ осознали подлинные намерения преступников лишь вечером 10 апреля, когда были устроены несколько поджогов. Кто-то поджег фургоны, стоящие на стоянках у зданий опытного производства штаб-квартиры «Гинга» и группы компаний продуктов питания. Рассматривая сложившуюся ситуацию как очень серьезную, Национальное полицейское агентство открыло «дело особой важности № 114» и отдало приказ всем префектурным отделениям полиции оказывать содействие в расследовании. Свои угрозы преступники подписывали «Курама Тэнгу»[46], а в рассылаемых в редакции газет письменных вызовах сообщали, что «добавили в продукцию “Гинга” цианид калия». И хотя в итоге отравы в кондитерских изделиях обнаружено не было, но как только все газеты сообщили о содержании этих писем, продукция «Гинга» тут же была полностью снята с магазинных полок, а акции компании начали быстро падать в цене.

Акуцу взял в руки маленький фотоаппарат, которым он некоторое время назад снимал ликорис, и стал щелкать склад с разных ракурсов. С точки зрения журналиста, это была невероятная удача, что следы преступления, совершенного в эпоху Сёва, сохранились настолько хорошо. Хотя больше ничего нового Акуцу не обнаружил, но, находясь теперь там, где все произошло, ощущая дуновения ветра и слушая стрекот насекомых, он живо ощутил, что когда-то здесь действительно прятались преступники.

Когда Акуцу просматривал материалы, в которых детально рассматривался образ похитителей, он часто встречал выражение «версия нулевой точки». Согласно ей, по меньшей мере один из преступников каким-то образом был связан с «Гинга». Эта версия базировалась на нескольких моментах. Во-первых, в письмах с угрозами, отправленных еще в пять компаний, кроме «Гинга», к их главам или кому-то из руководства обращались по фамилии, и только письмо в «Гинга» было адресовано «Масаёси», то есть использовано имя. Во-вторых, когда преступники ворвались в резиденцию Кикути, они забрали ключ именно от подсобной комнаты, через которую было проще всего проникнуть в дом. В-третьих, им было известно имя водителя и финансовые показатели компании, о которых не говорилось в отчете по ценным бумагам. И последнее: организовывая поджог здания опытного производства штаб-квартиры «Гинга», они точно определили место, которое быстрее всего может загореться. Насколько понял Акуцу, изучая материалы, имелось немало следователей и журналистов, поддерживавших эту версию.

Сезон моросящих дождей сменился ранним летом, но «Курама Тэнгу», подобно боксеру, наносящему сокрушительные удары, продолжал угрожать. Полиция префектуры Осака была полна решимости арестовать преступников и развернула серьезную военную операцию, сильно повлиявшую на ход дела «Гин-Ман»…

Акуцу не заметил, как триммер затих. Рабочего на противоположном берегу уже не было.

– Никого нет…

Глядя на этот грустный пейзаж, Акуцу вдруг подумал, что если представить это дело в форме круга, то сейчас он находится в его центре. В те времена взгляды следователей полиции префектуры и преступной группы были устремлены на ресторан якинику[47] в городе Сэтцу, до которого отсюда было меньше десяти минут на машине…

В субботу 20 июня 1984 года, примерно в 19 часов 10 минут белая «Тойота Королла», в которую были загружены 300 миллионов иен, отъехала от штаб-квартиры «Гинга». Около 20 часов, в соответствии с инструкцией преступников, сотрудник компании в белой спортивной куртке и брюках вошел в ресторан якинику и подошел к расположенному у окна столику. В припаркованной на стоянке «Королле» ждали еще один сотрудник и переодетый оперативник из особого подразделения префектурной полиции Осака; кроме того, один полицейский лежал наготове в багажнике.

Около 20 часов 5 минут трое мужчин подошли к молодой паре, остановившей машину на набережной с восточной стороны реки Ёдогава, примерно в трех километрах от ресторана. Один из них просунул в открытое со стороны водительского сиденья окно двуствольное ружье и приказал выйти. Водитель оказался бывшим офицером Сил самообороны[48], поэтому был уверен, что сможет дать отпор. Однако не успел он выйти из машины и занять позицию напротив мужчины с ружьем, как тут же получил сильный удар в лицо от вышедшего из-за его спины другого нападавшего. Молодой человек упал; в этот момент третий мужчина крепко схватил сзади обеими руками девушку и, угрожая ножом, втолкнул ее на заднее сиденье.

– Поднимешь крик – и ей конец.

Молодой человек вернулся за руль, двое преступников сели сзади и приказали трогаться.

Примерно в 20 часов 45 минут вошедший в ресторан по приказу преступников молодой человек получил от сотрудника в белой спортивной куртке ключи от «Короллы». Он направился к парковке, попросил ожидавших в машине двух мужчин выйти и сел на водительское место. Затем нажал на газ, намереваясь, следуя указаниям преступников, возвращаться к набережной. Но, проехав в северном направлении всего 550 метров, «Королла» внезапно заглохла. Дело в том, что находившийся в багажнике оперативник нажал на специальный выключатель. Префектурная полиция Осаки оборудовала машину таким образом, чтобы даже из багажника можно было выбраться наружу, что говорит о том, с каким рвением она занималась этим делом. Это была война, на успех в которой была поставлена репутация особого подразделения первого отдела расследований полиции префектуры Осака.

На самом деле, «Гинга» один раз пыталась действовать за спиной полиции. Не поставив ее в известность, представители компании доставили деньги в назначенное место, но из-за того, что в этот раз преступная группа только начала прощупывать почву, сделка не состоялась. «Гинга», вне всяких сомнений, была загнана в угол. Поняв это, полиция решила, что в следующий раз преступники действительно придут за деньгами, поэтому проводила многочисленные учения, имитируя задержание с поличным. Главное управление расследования расположило специальный отряд в составе тридцати человек в окрестностях ресторана якинику. Один из оперативников, чтобы не вызывать подозрений, привел жену и ребенка и прикинулся посетителем.

Дело особой важности, взятое под контроль Национальным полицейским агентством… Тяжелое положение, в котором оказались пострадавшие компании… Приготовившиеся атаковать преступники… 2 июня 1984 года наступил решающий момент, и для следователей, представляющих префектурную полицию Осаки, наступал час икс.

Однако здесь они столкнулись с многочисленными несчастьями.

Из-за того что с радиосигналом, который был необходим для связи, возникли неполадки, двигатель «заглох слишком рано», и весь стратегический план, согласно которому предполагалось отогнать машину в укромное место и заменить ее на абсолютно идентичную, быстро развалился. Преступники напали на молодую пару на восточном берегу реки Ёдогава, но не оставили без внимания и западный берег, чего полиция не учла. Кроме того, во избежание перехвата радиосвязь была запрещена, поэтому находившиеся недалеко от дамбы оперативники громко обменивались информацией, и жители окрестных домов, приняв это за ссору, сообщили в полицию. Несмотря на сверхсекретность операции, экипаж патрульной машины, будучи не в курсе обстоятельств, прибыл на место с включенной сиреной, и подозрительный автомобиль сорвался и помчался прочь с огромной скоростью. И хотя оперативники обнаружили его и преследовали, буквально за долю секунды до переключения светофора на красный свет он успел проскочить перекресток и исчез во мраке. Позже выяснилось, что этот автомобиль принадлежал молодому человеку, на которого было совершено нападение.