– Да тихо ты!
Едва он успел сказать это, как скрипнула входная дверь.
– Миш, ну что там? – прозвучал женский голос. Судя по нему, женщине было лет тридцать, или около того.
Послышались специфические звуки – это Миша громко втягивал заложенным носом воздух магазинчика. Похоже, он тоже был в курсе того, что зомби имеют привычку источать трупный смрад, которым пропитывают места своей постоянной дислокации.
– Да вроде чисто, – ответил, наконец, мужчина, вероятно – тот самый Миша. Судя по голосу, ему тоже было в районе тридцати.
– Мертвяками не воняет? – спросила женщина.
– Нет, – отозвался Миша. – Кать, возьми фонарь из машины, тут внутри темно.
Костя слегка толкнул Павла локтем, поднял руку и показал два пальца. Павел понял пантомиму друга. Двое. Всего двое. Если двое, то им крупно повезло. Впрочем, на деле людей могло оказаться значительно больше.
Вернулась Катя, и не с пустыми руками. Внезапно полумрак магазинчика рассек вспыхнувший луч яркого света. Он медленно скользнул по стенам – прибывшие люди изучали помещение.
– Да, все чисто, – резюмировал Миша. – И это касается не только мертвецов.
Они вошли внутрь. Павел прекрасно слышал, как под их подошвами хрустят осколки разбитых бутылок и куски полиэтилена.
– Похоже, мы тут не первые, – разочарованно заметила Катя. Она, как и ее кавалер, сообразила, что здесь им едва ли удастся чем-то поживиться.
– И не вторые, – добавил Миша.
Они прошлись по помещению, осматривая его. Луч фонаря скользил по стенам, иногда резко проносясь над головами затаившихся за прилавком друзей.
– Да, пусто, – констатировал Миша. – Можно было не останавливаться. Ну, что, поехали дальше?
– Мы с самой полуночи едем, – капризным тоном произнесла Катя. – У меня все тело затекло. Дай немного размяться.
– Да я и сам устал. Но ты же знаешь, нам нужно запастись едой. Кто знает, что там, на юге.
– Там тепло, – промурлыкала Катя. – Солнце. Пляжи. Море. Скорее бы туда добраться.
Павел сообразил, что парочка собралась на зимовку в теплые края. В принципе, это тоже был план. Он вспомнил, как провел прошлую зиму, и невольно вздрогнул. В деревенской избе, которую он избрал своей резиденцией, было холодно, сколько бы он ни топил старую печку. Из окон стабильно сквозило, и это безобразие невозможно было пресечь. Он пытался залепить их клейкой лентой, затыкал щели ватой, выдранной из старого одеяла, но ничего не помогало. Целыми днями ему приходилось искать дрова, разбирая на оные соседние постройки. Готовить еду на печи тоже оказалось непросто. Павел как-то привык к газовой плите, и столкновение с технологиями девятнадцатого века далось ему нелегко. В общем, зимовка выдалась мрачной и тяжкой. К тому же, он запас недостаточное количество парафиновых свечей, и последний месяц сидел практически в темноте. Особенно весело было вечерами. Сидишь такой во тьме, за окнами падает снег, а вокруг гробовая тишина. И только дрова то и дело потрескивают в печи.
Пожалуй, перекочевка на юг была неплохим вариантом. По крайней мере, холода можно не бояться. Да и с прокормом там проще – что ни дерево, то фруктовое.
Вот только мертвецов на юге ничуть не меньше, чем на севере. И они точно так же будут рады обглодать живого человечка, попади он к ним в лапы.
Пока Павел предавался не самым приятным воспоминаниям о буднях зомби-апокалипсиса, зашедшая в магазинчик парочка повела себя довольно неожиданным образом. Не сразу Павел понял, что происходит, услыхав громкое сопение, перемежаемое каким-то невнятным чавканьем. Он покосился на своего друга, и заметил на его лице широкую блудливую ухмылку.
Но одними страстными поцелуями дело не ограничилось. Не успел Павел опомниться, как прилавок содрогнулся, а затем, задрав голову, он увидел женскую спину со спадающей на нее гривой темных волос. По этой спине активно гуляли мужские руки, принадлежащие, очевидно, Мише.
Павел едва сдержал хулиганское желание подняться во весь рост и громко откашляться, дабы пресечь чужой кайф. Притом, дело тут было не в одном только озорстве. Павла мучила зависть. Сам-то он со дня зомби-апокалипсиса вел безгрешную жизнь, и не сказать, чтобы ему это сильно нравилось. А эти, понимаешь, самым вопиющим образом устроили тут разврат, ничуть не думая о других. Разве такую несправедливость можно было стерпеть?
Но тут друг Костя тронул его за руку, и жестами предложил следовать за собой. И, не дожидаясь возможных возражений, на корточках осторожно выбрался из-за прилавка. Павлу ничего иного не оставалось, как присоединиться к нему.
Конечно, не будь парочка с головой увлечена процессом, их бы сразу обнаружили. Потому что передвигаться бесшумно было невозможно – пол магазинчика был усеян всевозможным мусором, который то хрустел, то шуршал под подошвами ботинок. Но развратники и сами производили неслабый шум, который успешно заглушал все.
Костя первым добрался до двери, потянул ее за ручку, и слегка приоткрыл. Затем дал знак Павлу выбираться наружу. Тот подчинился, бросив последний завистливый взгляд на людей, активно практикующих половую жизнь. А про себя подумал, что ляжет костьми, но добудет проклятый коньяк и окажется в поисковой группе. Поисковики в Цитадели пользовались неизменным успехом у женского пола, так что и на его улице вскоре наступит сексуальная активность.
Он на корточках выбрался наружу. Костя выскользнул следом, и осторожно прикрыл за собой дверь.
Их велосипеды валялись там же, где они их и бросили. А рядом с ними стоял новенький внедорожник, явно покинувший пределы автосалона дня три назад. Он даже не успел толком испачкаться, и сиял на солнце как отполированный драгоценный камень.
Павел с Костей переглянулись, и, не сговариваясь, пришли к общему решению. Они подбежали к автомобилю, и тут же были осчастливлены двумя хорошими новостями – парочка не только не замкнула дверей, но и неосмотрительно оставила ключ в замке зажигания. Очевидно, они решили, что им не стоит опасаться угона. Уж теперь-то, когда почти все человечество превратилось в зомби, едва ли кто-то покусится на их транспорт. Да еще в этакой глуши, посреди трассы.
Павел бросил свой рюкзак на заднее сиденье и сел за руль. Костя оказался в салоне еще раньше него.
Была возможность укатить без шума, но Павел просто не мог отказать себе в удовольствии обломать чужой кайф. Он запустил двигатель, и дал газу. Мотор взревел диким зверем. Костя уперся затылком в подголовник и громко захохотал.
Они успели вырулить с заправки на трассу, когда двери магазинчика распахнулись, и на пороге возник тот самый Миша. Передвигаться быстро он не мог из-за спущенных до щиколоток штанов. Увидев, как на его автомобиле уезжают некие неизвестные типы, он сердито заорал:
– Сволочи! Тачку верните!
Костя по пояс высунулся из окна, и, смеясь, прокричал:
– Извини, мужик. Нам она нужнее.
К Мише присоединилась его подруга. Костя, тоже довольно долго проживший в условиях вопиющего воздержания, первым делом обратил внимание на ее голые ноги весьма приятного вида, и только после этого заметил в руке у женщины пистолет.
– Ворюги! – визгливо крикнула она, вскидывая оружие.
– Жми! – закричал Костя, колотя ладонью по крыше. – Жми, братан!
Павел утопил в пол педаль газа. Автомобиль резко рванулся вперед. Его взревевший дурным голосом мотор заглушил звуки выстрелов. Впрочем, пули все равно пролетели мимо.
Глава 9
– Да, все непросто, – задумчиво протянул Павел, опустив бинокль.
Оптический прибор оказался в трофейном автомобиле, и далеко не только он один. Внедорожник вообще преподнес целый букет приятных сюрпризов. Павлу даже стало немного совестно за то, что они украли все это у незнакомых, и, вероятно, не самых плохих людей на свете. Но, как верно заметил Костя, им этот автомобиль был нужнее. Голубки еще найдут себе транспорт, а после отправятся в теплые края, кушать фрукты и покрываться равномерным загаром на песчаных пляжах. Им же самим предстояла сложная и опасная миссия. И завершить ее хотелось до наступления осенних холодов и дождей.
С холма, на вершину которого они заехали по грунтовке благодаря полному приводу и отсутствию жалости к трофейной технике, открывался панорамный вид на город. Ну, точнее, на городок. В прежние времена в нем проживало, должно быть, тысяч тридцать человек. Путем нехитрых математических вычислений можно было прийти к неутешительному выводу, что ныне его населяют где-то тридцать тысяч мертвецов. Возможно, чуть меньше. Сколько-то счастливчиков могло и уцелеть. Сколько-то. Не слишком много. Двое или трое. Возможно даже пятеро. Или не уцелел вообще никто, и все, не превратившиеся в зомби сразу, были тут же сожраны заживо в первый день этого кошмара.
– Дай-ка мне, – попросил Костя, и, получив бинокль, надолго припал к прибору.
Городок размазался по земле, как тонкий слой масла по хлебушку, заняв значительную площадь. Он процентов на восемьдесят состоял из частного сектора, жиденько разбавленного многоквартирными домами в два или три этажа. Трасса шла в обход города, делая широкую петлю.
– Вот же засада! – вырвалось у Костика.
Он наконец-то заметил здание супермаркета – огромный уродливый прямоугольный сарай, раскрашенный в броские кислотные цвета. Разумеется, в полном соответствии с незыблемым законом подлости, высилось оно в самом центре населенного пункта.
– Никто не говорил, что будет легко, – невесело усмехнулся Павел, усевшись на капот автомобиля и вытряхнув из пачки сигарету. – Ну, что думаешь?
Костя опустил бинокль, повернулся к другу и честно признался:
