Никто не пожалеет. Разве что сожрут быстрее и косточкой не подавятся.
Отберг кашлянул, скрывая неловкость, однако быстро справился с собой и заговорил на нейтральные темы. О погоде и о том, что Регьярд находится заметно севернее привычных мне мест, осень здесь холодная и одеваться надо теплее. Ну да я и сама уже поняла. О том, что бурная река – Зальх – весной снесла один из мостов, поэтому на работу мне придется добираться дольше и делать крюк. Заодно указал, где целый мост, а где по дороге можно будет перехватить завтрак.
Ну и одой любви к своему невероятному городу разразился, куда без этого. Места тут красивые и труднодоступные, без портала не добраться из-за трудного перевала в горах. Находятся, конечно, безумные путешественники, которые выбирают идти на своих двоих, но часто их самих потом находят на дне ущелья. Или не находят вовсе. Поэтому, а еще по причине огромного числа магических аномалий, Регьярд хоть и входит формально в империю, фактически живет своей жизнью. Ни один наместник тут прижиться не смог, и в конце концов их перестали присылать. Приказы из столицы иногда приходят… но чаще не приходят. А местные жители считают себя регьярдцами и никем другим.
– Ничего не бойся и ничему не удивляйся, – закончил Отберг туманно. – И опомниться не успеешь, как станешь в Регьярде своей.
По ощущениям, мы почти пришли. Унаследованный мною дом находился где-то в центре, я точно помнила из документов. Отберг еще успел показать мне вход в парк… и вот тут раздались крики.
Проигнорировав мой выразительный взгляд, полисмаг как ни в чем не бывало направился к строениям из красного кирпича.
Похоже, нам туда.
На секунду я даже обрадовалась, что какое-то время буду жить с видом на парк и набережную. Красота же! И гулять можно.
Крики приблизились.
Внутри будто острым кинжалом полоснули. Я поперхнулась воздухом и закашлялась.
– Сам ты ведьма! – звенел девичий голос. – Руки свои грязные убери!
– Ори, ори, – буркнул кто-то зло. – Вот отправишься на каторгу, там тебя быстро покорности научат.
Мрак.
Я остановилась, вглядываясь в сторону, откуда долетали звуки возни, но за поворотом и торчащей вывеской чайной лавки ничего толком не рассмотреть.
– Что происходит? – От страха вопрос получился неожиданно требовательным.
А вот ответ прозвучал неловко:
– Милли вроде как… ведьма.
– И что? Это запрещено?
Хотела бы я сама быть ведьмой. Тогда бы моя сила принадлежала мне самой.
– Не запрещено, конечно, – вздохнул полисмаг. – А вот темный приворот с подавлением воли и… кхм… лишение мужской силы уже тянут на преступление. Стой, ты куда?!
– Хочу посмотреть на эту вашу Милли.
Меня словно на веревочке тянуло к месту событий… и еще я почему-то ни единому слову обвинений не верила.
Но хуже, что Отберг сам в них не верил. Его отношение к происходящему слышалось в голосе, в интонациях, в повинном сопении.
Прытко, чтобы он не успел меня задержать, я юркнула в нужный поворот.
Есть!
Успела.
– Постойте, уважаемые! – Вот не хотела высовываться и привлекать лишнее внимание, но что уж теперь. Дышать ровно и выглядеть уверенной. – В соответствии с указом императора о наказаниях и искуплениях, если речь не идет об убийстве или вреде империи, обвиненного одаренного может спасти другой одаренный, поручившись за него.
«Ведьма», два прыщавых долговязых стражника и разодетый смазливый тип вроде моего собственного несостоявшегося жениха в едином порыве уставились на меня как на сумасшедшую. Но в качестве небольшой моральной поддержки за спиной сопел Отберг и грохотал мой чемодан.
Троим из четверых я точно не понравилась.
– Вы кто, – спросил хлыщ и буквально выплюнул мне в лицо последнее слово, – уважаемая?
Парень – хотя скорее молодой мужчина – старался выглядеть угрожающе, но… не на ту напал. После трех лет среди магов с весьма специфическим чувством границ таких вот индюков я не боялась.
– Клодия конБаретт, с недавнего времени сотрудник местного Управления магического порядка. – Лучший способ кого-то обмануть – говорить правду, но без важных подробностей. – И сейчас у меня внутри все просто вопит о том, что этот порядок грубо нарушают практически на моих глазах. Сами понимаете, я не могу такого допустить.
Стражники нервно сглотнули. Неодаренным стражам порядка полагался некоторый пиетет к одаренным, но этим двоим категорически не нравилось стоять хоть на ступеньку, но ниже какой-то девчонки в странном желтом платье.
Зажатая между ними «ведьма» выглядела бледной и измученной, сияла синяком на щеке и взирала на мир потухшим взглядом. Однако в нем, будто за мутной пленкой, еще теплился огонек тихой злости.
– Я не ведьма, – тихо повторила девушка.
Один из стражников шевельнулся, будто хотел пнуть ее, но вовремя вспомнил о моем присутствии и не стал.
– Ее уже признали виновной и приговорили к трем годам каторги, – не скрывая торжества, сообщил хлыщ.
– Даже если бы она уже прибыла на место, подходящий одаренный все еще мог бы ее забрать под свою ответственность, – спокойно возразила я. К счастью, материалы из лекций по законам все еще оставались свежи в голове. И перевела взгляд на Милли: – Ты согласна? Если да, мы должны скрепить соглашение магическими печатями.
Она должна подчиняться мне и не сможет навредить. Я же, если что, отвечаю за нее практически головой. Вот уж не думала, что способна на такое сумасбродство! С другой стороны, моя голова и так не особенно мне принадлежит, так почему бы не взять на нее некоторую ответственность.
– Я не ведьма, – упрямо повторила Милли, – и не делала того, о чем они говорят.
– Ничего страшного, – заверила ее я. – У каждого свои недостатки.
В приговоре написано: «Ведьма». Значит, подпадает под правило, и я могу ее спасти.
Одно удовольствие наблюдать, как на холеном лице хлыща подергиваются желваки. Он внутренне бесится, но ничего поделать не может. Судя по разгоревшемуся чуть ярче огоньку в глазах, Милли тоже понравилось.
– Так что? – поторопила выручаемую. – Решай быстрее, я не собираюсь до вечера тут стоять.
– Согласна! – мгновенно выдохнула она. – Я согласна.
И уже стражникам:
– Да уберите вы свои лапы!
Неожиданно легко она избавилась от их ладоней и потерла запястья, словно пыталась стереть грязь. Ее аж передернуло от отвращения.
– Клятвы, – напомнил ее главный обвинитель.
Хитрить в этой части никто и не собирался.
