– Приветствую тебя, Сын Плотника! Спешишь к Отцу?
– Да, но во-первых…
– Знаю, знаю! – засмеявшись, прервал его Гермес. – Ты опять хочешь сказать что ты сын своего Отца… Ладно, не в этом дело. А прежде в том, что когда придешь к Нему – скажи: «Что внизу, то скоро станет верхом, так поведал Тайну мне Гермес!» Пророчество Помандреса сбывается. Сменятся полюса и Млечный путь потечёт в другую сторону. Поэтому – пусть Сам решает – вершить задуманное или бездействовать.
– Не понимаю тебя, бог торговцев и жуликов! – ответил Джошуа. – Посторонись, я спешу!
– Ты никогда не понимал простой Истины и говорил притчами. Ты боялся, всегда боялся! Удел богов – ходить прямыми путями, как луч света, а пресмыкаются только змеи…
– Посторонись! – взмахнул Джошуа двумя перстами, словно отгоняя муху.
– На меня это не действует, я не нечисть и ты это знаешь. И Патер знает, что я подчинен Зевсу, а не Ему. Прощай!
Гермес исчез. Удрученный мыслями, Джошуа продолжил путь в КРАЙ, где уже все готовилось к остановке вселенского Времени.
Падение Шона
Шон кружил по комнате с белыми стенами без дверей и окон. Единственным ярким пятном был гобелен на стене, изображавший охоту, да две подпорки в виде колонн, изукрашенные под мрамор. Он не задавал себе вопросов – где находится и для чего… Его настолько переполняли иные мысли, что этим вопросам не оставалось места. И это говорило о том, что личность его утратила уже некоторые черты, присущие людям, которые в первую очередь начали бы задумываться о своем положении в пространстве.
Перед глазами и в мозгу вертелись обрывки разговоров, образы затертые и давно забытые. Им, этим голосам казалось, что они должны сказать что-то важное и непременно сейчас. Они и говорили, но было ли это настолько же важным для Шона?
– Я был твоим врагом, – говорил один из них.
– Шон удивлялся – для чего нужен враг о существовании которого ты даже и не знал никогда. Точно так же, как и друг, которого ты никогда не видел. Это было все внутреннее, личностное, принадлежавшие другим. Но ведь в Шоне этого не было. Не было отношения к тем, кто пытался сейчас их выяснить. Не было никакого знания о них. И Шон даже пожалел, что не слышал этих признаний вовремя и приходят они только сейчас, когда ему уже ничего не нужно И красивая мысль о бессмысленности устремлений полностью овладела им.
Хотел ли он когда-та нравиться этим людям? Быть среди них первым? Хотел ли он вообще оказаться среди этих людей? Они шли монолитной толпой и он не хотел в эту толпу, хотя знал, что каждый поодиночке врагом ему Шону быть перестанет, а станет понимающим и добрым союзником. Может быть лицо этого союзника он и сумеет разглядеть после. Но толпа врагов безлика. Где-то там внутри варятся какие-то планы, что-то готовится для него Шона, литрами накапливается ненависть и отравляет участников похода, Но так же как и в любви – во вражде не существует равенства. Один ненавидит, а второй либо не замечает этого, либо просто отмахивается. Шон видел себя до самого дна и понимал, что даже желания драться никогда не возникло у него, он был ровным к этим людям, а некоторых даже любил.
– Никогда, никогда среди людей не будет понимания, – сказал он себе. – Оно невозможно ни на каком из уровней. Мы передаем только приблизительный облик своего к кому-то отношения. Как я мог дарить любовь и не видеть, что передо мной тот, кто ненавидит меня?
Но сердце его молчало. И он исполнился чувством великого презрения к свету. На голове прорезались рожки.
Полураспад команды
– Заумно! – сказал Командир – Развели тягомотину!
– Это писали лучшие ученые и инженеры! – обиделся старый черт и выплюнул «Беломор», он был ответственным за реактор и режим.
– Лучших вы зажарили на своих кухнях и мозги у них от кислотных испарений размякли. Это не схема реактора, а черт знает что… Эх, Шона бы сюда, он бы вмиг разобрался. Доминик бы дозу подсчитал…
– Так мы их разом, сейчас пропуска выправим…
– Нету их наверху, – мрачно сказал паукообразный чертила. – Я справлялся в рецепшене, исчезли без суда и следствия. Их прижучить хотели, а они сдрыстнули куда-то.
– И… как же… мне нужен мой инженер с биологом, а не только эта рабсила из недобитых пролетариев Востока, – расстроился командир. – А боцман мой где?
– У нас он с шамаханской царицей своей, гостит, винище пьет. Не боись, сейчас найдем твоих инженеров. Из под облаков достанем. – сказал паукообразный. – У нас тут бабка есть, в шар смотрит – все видит. Ну мы и спрятали её на спецхранение, чтоб зря не болтала.
– Что за бабка?
– Да Ариадна Гансовна Блоксберг, потомственная целительница, 100% отворот и приворот клиентов, насквозь видит, порчу снимает и одевает венец на конец… короче, чёрт-баба.
– Ну-с, и где она, болтаем больше…
– Пошли, покажу.
Бабка оказалась в цыганской шали и с длинным носом, в целом она напоминала премудрую ворону и очень обрадовалась что о ней вспомнили:
– Доложу, касатики вы мои, как перед духом… ентим самым… все скажу. Шар показывает, что эти гои буддийских груш обожрались и находятся они в санатории у конкурентов. Через груши эти немытые и приключилась с ними оказия – животами болеют, от этого мысли шалят…
– Ты не грузи, ведьма, что делать лучше скажи!
– А ничего и делать не надо особенного. Вот вам корешки, бросьте в пламя адское, плюньте через правое плечо три раза и вмиг где надо окажетесь. Этот корешок, синеватого колеру – туда, а красноватый – обратно.
– Поехал я! – сказал Командир и взял корни у бабки. – Куда плевать, говоришь?
– Тебе нельзя, родимый! – сказала назидательно ведьма. – Ты рассудительный очень, перепутаешь все. Пошли вот этого, сразу видно орёл-мужчина… – и показала на Хасана.
– Ладно, Хасан, тебе лететь к… наверх в общем. Справишься?
– Канэчна! Давай свои корни. Все будет в лучшем виде.
– Чтоб обратно вернуться – надо плюнуть на корень и бросить через голову назад левой рукой – обязательно!
– Хорошо, уважаемая! Брошу куда надо. – Хасан посмотрел по сторонам. – Давай, шайтан, разводи костер…
Один из чертей плюнул под ноги и вспыхнул жаркий огонь. Через мгновение Хасан оказался на месте. Он долго не рассуждал. Надавав Шону оплеух, попинав Доминика, который сидел рядом, но при этом друг друга инженеры не видели, Хасан сгреб их в кучу и бросил корешок через голову. Последнее, что он увидел в дурке – это был вошедший Будда, который в изумлении от увиденного грохнул под ноги золотой поднос с персиками и сочным виноградом…
– Операция проведена успешно, – доложил Хасан, отдавая пинка Доминику. – Но они драва савсем, нажрались чего-то.
– Мне нужен сортир, – пролепетал Шон, закатывая бессмысленные глаза к верху – я хочу пи-пи…
– Да, работники с них… – поморщился командир. – А где наш боцман, он знает как экипаж в чувства приводить.
– Сейчас. – отозвался паукообразный черт и исчез в темноте. Через мгновение появился боцман, нос его пылал, как уголек.
– Командир! А мы тут это…
– Так! – грозно сказал командир. – Экипаж морально разлагается. Слуш мою команду! – заорал он на весь АД. – Боевая тревога! Метеоритная атака! С якоря сниматься, по местам стоять, вашу мать-перемать!
Испуганная Ариадна Гансовна уронила карты Таро. Экипаж выстроился, даже диггеры с моджажедами подтянулись. Боцман моментально пришел в чувство и протрезвел. Шон обмочил штаны и стоял по стойке смирно. Доминик тоже пришел в себя от вопля командира.
– Я вам покажу тридцать три болта в один винт! Сейчас, все, быстренько получаем костюмы химзащиты и свинцовые трусы и вперед, за работу. Не хрен тут баклуши бить! Ариадна Гансовна!
– Я! – отдала честь ведьма и тоже стала смирно.
– Есть какое нибудь зелье для прочистки мозгов этим гаврикам?
– Так точно! – боевая старуха достала из под полы пузырек и ложку. – Настойка одолень-травы на нашатырном спирте! Ну и еще травки… По три капли – и всю дурь из головы унесет.
