Бестелесный враг. Семья
Анри Мартини
Хакер Илья вступает в противоборство с сущностью – астралом Костиком. Борьба добра и зла набирает жестокий оборот. Присоединение к астралу Костику Маркуса – отца Габи, озлобленного начальника следственного комитета и губернатора области больно бьёт по семье Ильи. Новые друзья, старые враги, погони, стрельба, заложники, любовь и смерть – всё брошено на алтарь противостояния астрала и Ильи. Превозмогая боль, соприкасаясь со смертью и обагрённый кровью, Илья ищет ответы на важные вопросы жизни.
Анри Мартини
Бестелесный враг. Семья
Глава 1. Первый
Твёрдой, уверенной походкой Илья, он же по легенде Костик, вышел на небольшую площадь, и под прицелом не менее двух десятков пар глаз, скрытых за системой видеонаблюдения, направился на противоположную сторону. С другой стороны, располагалось утопающее в зелени уютное кафе с окнами в рост человека. Лучшего наблюдательного пункта сыскать было невозможно. Илья, понимая, что в данную секунду каждое его движение контролируется не только стационарными системами видеонаблюдения так часто усыпанными властями города, но и установленными дополнительно, не говоря уже съёмках на мобильные телефоны. Запись со всех возможных средств ведётся ежесекундно. Если за стационарный контроль и запись его передвижения Илья волновался меньше всего, то наблюдающие за ним из окон кафе – парня очень беспокоили. Стоило неизвестным наблюдателям усомниться в мелочи – они бы исчезли навсегда.
Ночью прошёл дождь. Утренний ветерок, насыщенный запахом влажного асфальта и свежескошенной травы, окутал Илью. По небу с разной скоростью, переваливаясь с боку на бок, плыли чёрные, серые и совсем белые облака, создавая причудливые узоры зверей и птиц. «В такую погоду легко умирать, – неожиданно всплыли слова известного автора. – Что за бред?» – отгоняя нахлынувшую фразу, Илья прибавил шаг, твердо придерживаясь курса в направлении кафе. Подходя к зданию, Илья из густых зарослей услышал шёпот.
– Стой. Пароль?
Илью окатил «холодный душ». «Какой пароль? Что должен произнести Костик? Неужели они договорились заранее до его выращивания. Возможно. Он же говорил, что какие-то люди работали с ним. Это провал», – забеспокоился Илья. Первым в ухе затараторил Скорость, хакер Андрей.
– Илья Евгеньевич, пароль? О пароле разговора не было. Или это произошло до событий в замке, – виновато лепетал Скорость.
– Спокойно. Дайте мне несколько секунд, – ворвалась в разговор Эспи. – Займи его на время, – приказала секретарь.
«Чудненько. Машина командует», – пронеслось в голове Ильи. Но в ухе вновь появилась Эспи.
– Забыл? Я и мысли читаю. Не мешай мне, – отключаясь, отчитала секретарь.
Илья «врос в землю». Остановка получилась скомканной, что в этом случае сыграло на пользу. Илья молча и медленно осмотрелся по сторонам. Секунда, вторая, третья – тишина. Голос Эспи был самым желанным в этот миг.
– Пароль нигде не проявился. Дальше на свой страх и риск.
Громко, с нажимом на последнее слово, выдыхая почти прокричал Илья:
– Пошёл ты… Придурок. Мне и так в этом дерьме неудобно, а ты ещё достаёшь, – бросил в заросли Илья-Костик. Послышался ехидный смех.
– Входи. Давно ждём тебя, – ответил голос.
В пустом кафе, за единственным сервированном столиком сидел мужчина явно не Главный. С виду детина с квадратным подбородком, до белизны выбритый и жгучими карими глазами. Он явно не походил на руководителя хорошо организованной банды.
– Где Главный? – спросил Илья, подходя к столику. Детина поднялся, злобно окинул Илью цепким взглядом, профессионально ощупал и вернулся за стол, указывая на стул напротив. Отпив апельсинового сока, произнёс:
– Скоро будет.
«Точно охранник. Профессионально он меня прошмонал, не упустив ни сантиметра тела», – убедился Илья, присев.
Илья понимал, что за этой неторопливостью скрывается включившийся механизм отрепетированного процесса доставки Главного. Где-то в последний раз просматривают пути отхода и согласовывают маршрут.
– Пора, – только и произнёс охранник, подхватив Илью-Костика под руку, выволакивая из кафе.
– Руки убрал! – с угрозой прошипел Илья-Костик и, после секундной паузы, самостоятельно выходя из кафе, произнёс кодовые слова к началу операции. – Да, пора уже.
Пронзительный визг тормозов привлёк внимание Ильи и охранника, подходящих к входу в банк. Детина телом оттеснил Илью от открывшейся двери машины.
– Похож. Даже очень. Когда мне сказали – я не поверил, – произнёс выходящий из машины мужчина. – Вылитый, Илья Евгеньевич. Молодцы, ребята, и да здравствует наука.
«Вот это рыбка, – не ожидая встретить именно сейчас этого человека, подумал Илья-Костик. – Это многое объясняет».
– Ну что, Константин, нас ждут великие дела, – довольный собой, Главный стал подталкивать Костика по лестнице к парадному входу в банк.
Глава 2. Новый год
Тишина – таинственная, безмолвная, нежно укутывающая и манящая, особенно соблазнительна после грома петард, салютов, взрывной бури радости и бурлящего потока музыки, несущегося со всех сторон. Благословенная тишина целительна после взрывов хлопушек, криков поздравлений и пожеланий счастья в следующем году. Поцелуи, смех, хруст разбитых вдребезги, на счастье, бокалов, играющие на снегу с молодыми парами Дед Мороз и Снегурочка – всё это, чем нам так близок Новый год, смешались в едином вихре. Последние мгновения трёх двоечного года замерли в смутном ожидании. Бой курантов, сожжённые и съеденные записки, громкоголосые пожелания, сверкнувшая надежда в блестящих от слёз глазах и… Год водяного кролика, вступает в свои законные права. Сквозь несколько мгновений и чистое, тёмно-синее небо, проникающее сквозь густо уставленных многоэтажек, недавно застроенного микрорайона, осветилось разноцветными фейерверками. Безумство праздника продолжалось всю ночь и только к рассвету утихли последние соседи, засыпающего дома. И в квартиру врывается звенящая тишина. Всего на несколько часов город проваливается в открывшийся, пугающий своей глубиной кра?тер. Эти несколько часов самые мои любимые.
Отключив праздничную трансляцию, открываю на ноуте офисный документ. Свет чистейшего, невинного листа, в окружении пробивающихся отблесков ёлочной гирлянды и скачущих по экрану неутомимых «зайчиков» – больно бьёт по глазам. Терплю и вглядываюсь в документ, но выдержать всполохи невозможно. Выключаю гирлянду. Остаюсь наедине со светящимся ноутом и тотчас голову разрывает вопрос: «Откуда такая проникающая в душу белизна?» Помня, что у белого цвета много оттенков, стараюсь придумать название этого безумно проникновенного свечения. Чистота настолько размывает экран, что, кажется, если сделать лёгкое движение, тебя сразу поглотит безупречно белый свет, прогрузит целиком в пушистую пелерину и смоет на ходу все ненужные краски. Глаза медленно закрываются. Ощущается невероятная потребность или отдохнуть, или бежать за антибликовыми очками. Но больше удивляет проникающие из глубины безумной чистоты голоса, вернее, озвученные обрывки мыслей. Да… Мыслей, толпящиеся в мозгу, собирающихся в единый поток, старающиеся вытолкнуть друг друга.
«Пора… Подари им жизнь… Ничего не понятно… Нет концовки… Они растворились в море обыденности? Чего ты такой жадный? Ты же знаешь, что произошло дальше, – обрывочные фразы, преследующие меня после окончания первого романа. Эти мысли, фразы проникают сквозь ткань хаоса звуков. Требовательные и не очень. Просящие и жалобные. Сливающиеся в единый поток слов, словосочетаний и предложений. – Ты же всё помнишь. Ты один только знаешь, что было дальше. Ты не имеешь право молчать. Бери и пиши. Это твоя обязанность, доля и судьба».
– Да заткнитесь, – не выдерживая, кричу, хватаясь за голову. – Почему я? – задаюсь резонным вопросом. – Свидетелей осталось много. Возьмём Сергея и Алину, Зину или Габи с Ильёй. Точно Илью… Илью приглашайте. Он, как главный герой, основной удар принял на себя. Его взгляд на происходящие события самый правдивый. Просите его и отстаньте от меня, – бросаю в пространство. Оборачиваюсь. Никого. Только лёгкий полумрак в комнате с шоколадно-вихревыми потоками на стенах, создающими впечатление постоянного движения. Дизайнерская находка моей Ларушки. Задумка прекрасная, цвет и атмосфера вечного полёта. Перед глазами чёрная клавиатура, в ушах героическая музыка и разъедающий мозг своей чистотой – вордовский лист.
– Классно я уже сам с собой разговариваю. Отлично, – в голос, с удивлением произношу.
– Не радуйся, ты разговариваешь с нами, – понимая, что слышу звук из наушников поверх звучащей композиции, срываю наушники, музыка прекращается, но тихий смех – нет. Смех нарастает, превращается в детские переливы колокольчиков. – Извини, не хотели тебя пугать.
Белый экран стал наполняться разнообразными объёмными фигурами: кубики, крестики, кружочки и цифры, то удаляющиеся вглубь экрана, то приближающиеся на край с большой скоростью. Переливы детского смеха двигались вместе с объёмными фигурками то появляясь, то исчезая в глубине ноута. Я так и не смог понять, откуда появлялся смех и куда исчезал. Возможно, ноут самостоятельно включил встроенные колонки или всё же смех преследовал меня, находясь во мне.
– Спрашивать кто такие «мы», думаю бесполезно? – предугадывая ответ, всё же спросил. Только смех и постепенно ускоряющее движение полёта фигурок, превращающееся в вихрь на экране ноута было мне ответом.
– Понятно, я не в себе, – после некоторого ожидания, подытожил увиденное и услышанное. – Может, по-дружески объясните, где я? Хоть дома?
– Дома, – прозвучал хор детских голосов.
– Отлично. Значит, всё, что я вижу, существует на самом деле?
– Да.
– Вы у меня только в голове? И, поэтому только я вас слышу? – оглянулся на сладко спящую Ларушку.
В последние несколько предновогодних дней она старалась удивить меня своими кулинарными шедеврами и немного устала. Мы любили праздник – Новый год. И не столько из-за того, что ждали от следующего года чего-то волшебного, сколько из-за того, что праздник стал давно нашим с Ларушкой семейным днём. Этот Новый год был юбилейным. Ровно тридцать лет назад мы приняли решение строить своё будущее вместе. Так, уже более трёх десятков, идём вместе по жизни: работаем, ругаемся, миримся, общаемся, детей растим и любим.
– Конечно. Мы всегда там были. Вспомни, сколько раз задавал нам интересующие тебя вопросы, и наши пожелания воспринимал как своё самостоятельное решение, – звук многоголосного писклявого хора постепенно преобразовался в одиночный дискант, потом в тенор и в приятный баритон. – Пора бы принять, то, что ни один человек, никогда не принимал самостоятельных решений. Он лишь выполнял те действия, которые выстраивались на основе неосознанных образов, фрагментов и картин памяти, преобразованных подсознанием в действия.
– Хватит демагогии! – оборвал я, понимая нелепость предлагаемых суждений. – Никогда не соглашусь с вашей трактовкой неосознанности принимаемых человечеством и, в частности, отдельно каждого человека решений. В одном вы правы, возможно, мне будет легче передать свершившиеся с семьёй Орловых события, в качестве стороннего наблюдателя. Тогда слушайте.
Глава 3. Вспомним всё
«Быстро пролетел год», – про себя рассуждал Илья Орлов, сидя на борту выкупленной парусной яхты «Бавария». Много лет назад купленной отцом Ильи и, после смерти, отданной Зинаидой для погашения кредитных операций. Сердце возбуждённо билось оттого, что он смог выкупить яхту, любимый с детства родительский коттедж на склоне горы и землю в придачу. Бо?льшая часть из того, что пришлось отдать кредиторам, осело на складах Николая Борисовича, сослуживца-отца по Афгану. Партнёру и так называемому другу. «Это какой же надо быть сволочью. За то, что женщина полюбила не его – убить и разграбить детей, прикидываясь близким человеком, лить слёзы за то, что его папой назвали», – презрительно сплюнул Илья. Навсегда в памяти парня останется безумная картина убийства родителей. Два истерзанных тела на полу в зале и обезумевшая от увиденного по локоть в крови сестрёнка Алина. Затем всё как в тумане – арест, обвинение в преступлении, которое не совершал и десять лет за колючкой. Возвращение домой, сбежавшая во Францию жена Анжела, усыновлённая родителями жены больная дочь Настя, больная сестра Алина и постаревшая от постоянных трудностей управляющая, ставшая старшей сестрой Зина. Поиск преступников убивших родителей, обвинение в новых убийствах, противоборство с женихом сестры Сергеем, знакомство с Габи и, главное, мучительное противодействие, застрявшему в теле астралу-существу Костику.
Болтая босыми ногами, Илья наслаждался медленным покачиванием яхты на волнах, и ожиданием родных в первом за одиннадцать лет отпуске.
За прошедший год парень почти не изменился. Высокий, от ста восьмидесяти сантиметров, крепкого телосложения. Лицо вытянутое, нос прямой и острый. Лоб высокий, с глубокой морщиной между глаз, что добавляло внешности уверенности и настороженности. Глаза голубые, слегка прикрыты надбровными дугами. Брови тёмный и широкие. Под глазами небольшие шрамы, кожа загорелая и натянута как струна. Вглядываясь в сверкающую гладь моря, он вспоминал, как после следователя, Сергея в палату с улыбкой на устах вбежала Настюша, как пришли Зина и Алина, вернулась Габи, и они проболтали до ночи.
