– Иди умойся и рубашку переодень, – я присела рядом с ним на корточки. – Я не должна была на тебя орать, но и ты не должен рвать на мне одежду и волосы. Тем более сжигать их. Мир?
Я протянула руку. Это всего лишь ребенок. Всего лишь ребенок, который может жечь. Всякое бывает в жизни. Я спокойна, даже руки не дрожат.
– Ты пойдешь со мной? – недоуменно спросил он и протянул небольшую, зазубренную со всех краев колбу с желтой жидкостью на самом дне. – Это кристалл перемещения. Я так пришел в твой мир.
– Да, пойду. Но при одном условии… – Я забрала кристалл.
– Каком?
– Ты извинишься. Некрасиво переносить людей в другие миры. Без предупреждения.
Поставить себя надо сразу. Это к родителям дети привыкают, а чужие в их глазах должны выглядеть авторитетно. И хотя б немного лучше относиться к детям. Я не то чтобы совсем против детей и не из тех людей, кто, завидев на улице мамочку с коляской, демонстративно переходит через дорогу, или кто в маршрутке не уступает им места. Я не хотела рожать, потому что так получилось в жизни: если любимый мужчина не хочет детей, то и самой начинает казаться, что они не нужны. И, как выяснилось, хорошо, что не завели… Хотя где-то в глубине души хотелось.
– Меня папа учил никогда не извиняться.
Тяжелый случай. А потом вырастают неизвиняющиеся мужчины, которые ошибок не признают. Обычно из таких тираны и деспоты и получаются. Но, видимо, папа Коли тоже жил без женского внимания.
– Я жду, – скрестила руки на груди.
Я тоже не подарок. И если его отец не захотел воспитать нормального члена общества, а не просто члена, то придется мне взять на себя это бремя.
– Извините, Каролина, – прошептал он едва слышно, еще и голову опустил. Ладно, для первого раза достаточно. – А мы успеем?
– Вот как раз туда мы всегда успеем. Кстати, а тут только вы с отцом жили?
Просто комната огромная и чистая.
– Да. Слуги на первом этаже, но они все ушли после смерти папы.
Ага, им выплатили пособие, но раз хозяина нет, то и работать не надо. Вот так просто взяли и бросили ребенка. Кто бы говорил… Это же маленький, потерянный ребенок, который никому не нужен. Ну, нашел он тетю, которая согласилась остаться с ним, что плохого?
– Ладно. Жди меня, я оденусь.
В черном ворохе, лежавшем в кресле, еле-еле разобрала, где ворот и где юбка. А когда надела, поняла, что одна я точно не завяжу это черное платье в пол с множеством подъюбников. Половину их я оторвала. Атласная ткань приятно скользнула по телу. Осталось только завязать. Только я сомневалась, что у ребенка это получится.
– Я готов! – он ввалился в комнату с сияющей физиономией, но на лице ни тени улыбки.
– А дома вообще никого не осталось?
– Леди Фра – кухарка. Сказала, что у нее по утрам ноги болят, и она не уйдет сегодня до обеда.
– Ладно, идем к кухарке.
Коля шел впереди. Я поддерживала одной рукой декольте, а другой – длинную юбку. А дом реально оказался огромным и пустым. Я вздрогнула от скрипа двери. Вдруг там призрак, а у меня платье упадет? Некрасиво будет.
Мы спустились в кухню, судя по запаху и огромному количеству котлов. На столе лежала надрезанная буханка хлеба и небольшие куски вяленого мяса.
– Смотри, – Коля указал на окно, дернув меня за руку. Или он ее так оторвет однажды, или она станет длиннее. По зеленой полянке в сторону забора, за которым виднелся то ли лес, то ли парк, вперевалочку шла грузная женщина. – Это Фра – наша кухарка.
Ха, вот кто последним покидает тонущий корабль, не дождавшись обеда! Ладно, будем догонять.
– Стойте! – крикнула я, когда выскочила из дома.
Я чуть ли не бежала за кухаркой. Если кто и может мне объяснить, что здесь делать, так это взрослая женщина, а не семилетний ребенок. Она обернулась и посмотрела на меня, округлив глаза. Приподняла юбки и пустилась бежать, аж пятки засверкали. Ха, кто спортом занимался, тот всегда готов к бегу даже на непригодной для этого территории!
– Да стойте же вы! – крикнула я вновь.
Все-таки я быстрее.
– Нет-нет. Бегите из этого дома. И лучше не за мной! – крикнула она в ответ. Но я уже ее догнала и перегнала. Кухарка резко остановилась, запыхавшись. Вытерла вспотевшее лицо фартуком в жирных пятнах. – Милочка, я ребенка покормила, дай мне уйти. Придет дядя, и все, – бормотала она, не сводя глаз с моего лица. – А ты, кстати, кто? Что-то я тебя не узнаю.
– А я уже думала, что вы от смерти убегаете. Я…
– Моя мама! – Коля вновь обнял меня, а я услышала треск ткани. Еще немного – и платье не выдержит.
– Марина? – кухарка нахмурилась.
– Не…
– Да, – кивнул радостно мальчик, и я закатила глаза.
– Вот и чудесно. Ребенку нужна мать, а я пошла, – женщина отвернулась.
– Стойте, госпожа Фра. Вы мне хоть платье завяжите. Я понимаю, что покойникам все равно, как я выгляжу, но там же будут и живые, – я отцепила от себя руки Коли.
Кухарка посмотрела на меня как на сумасшедшую. Хотя я себя по-другому и не чувствовала.
– Ладно, давайте, – ответила осторожно, будто сапер, готовившийся разминировать бомбу.
Я встала к ней спиной, перебросив волосы вперед. Повернула немного голову – вдруг она опять побежит?
– Вы надолго к нам или как в прошлый раз?
А в прошлый раз – это когда было? Из меня будто воздух одним махом выбили, когда она затянула завязки на спине, больно сдавив тело. Грудь аж расплющилась. Пусть горят в аду создатели корсетов!
– Надолго! – ответил Коля, насупившись.
– Пока с наследством не решится вопрос.
– И ты опять бросишь ребенка? – скептически спросила женщина.
– Заберу с собой, – ответила, чувствуя, что хватка ослабла, а грудь сказала мне огромное спасибо и позволила вздохнуть. Коля аж просиял. – Подожди меня в доме, – сказала ему. – Сейчас мы поговорим с госпожой Фра.
Посмотрела на малого, а тот уши развесил. А я чего удумала?! Чужого ребенка с воспламеняющимися возможностями домой забрать?! Не думала, что измена мужа сподвигнет меня вот так кардинально изменить собственную жизнь. Ребенок – это же не на один день, а мне надо отойти от четырех лет отношений.
Мальчик кивнул и побежал в дом.
– Ишь ты. Госпожа! Прям важная персона! Что ж ты его раньше не забрала себе? А только сейчас объявилась? – спросила Фра. – Это он пока мальчик маленький, а как превратится… В общем, раз родила – воспитывай. Мы семь лет жили с этим…
