– Боюсь, – честно призналась Таллия, откидываясь в кресле. – Оно обжигает нас, но совсем не так, как в фильмах. Поп-культура все утрирует. Мы сгораем намного быстрее живых. И то, если попадаем под прямые солнечные лучи.
Катэйр вскинулся, припомнив все их встречи. Таллия всегда встречала его, когда на небе не было ни единого просвета, и солнце не имело даже малейшей возможности выглянуть из-за туч.
– Ожоги получаю сильные. Дотла, конечно, не сгораю, но все равно неприятно.
– Я думал, вампиры живут в Трансильвании. Мол, древний род, чтут традиции и все такое, – Таллия в ответ только рассмеялась.
– Мы тоже любим путешествовать. Трансильвания – это враки чистой воды. Это слишком солнечное и теплое место. А вот Ирландия – нет. Здесь часто все сокрыто туманом. Плюс, водится много блюд из крови, и на тебя не посмотрят, как на сумасшедшего из-за твоего рациона. Ну и правильно ты заметил, что я бледная. Тут это тоже норма.
– А кровь? Человеческую не пьешь?
– Пью. Животная кровь не вкусная, это как если бы тебе вместо пива и кофе предложили всю оставшуюся жизнь пить рыбий жир. Но все равно беру ее, а то даже представлять не хочу реакцию своих гостей, если они вдруг узнают, что попробовали себя в каннибализме. У нас поставки давно налажены, убивать уже никого не приходится. Доноров в этом мире много.
Катэйр задумался. У него отлегло от сердца, когда он понял, что в пироге не было ни капли человеческой крови. А то жить с такой информацией было бы непросто. Таллия протянула Катэйру печенье, и он невольно залюбовался легкостью и плавностью ее движений. Да и на кухне некоторое время назад Таллия казалась пантерой в джунглях.
– Приспособилась к человеческим движениям?
Таллия кивнула.
– Я от них и не отвыкала. Не сверли меня своим полным скепсиса взглядом. Сейчас кое-что покажу.
Таллия встала с кресла и присела рядом с Катэйром. Заглянула в его глаза, и из темно-медных они почему-то стали красными и увлекли мужчину за собой в калейдоскоп непонятных событий, закрутив в водовороте чужой жизни.
***
Водоворот выплюнул его на кладбище. Катэйр стоял там, окруженный людьми в траурной одежде. Все со слезами на глазах смотрели на юную девушку в гробу, на лице которой застыло выражение вечного удивления. Он узнал Таллию. Катэйр подошел ближе к гробу, заглянул внутрь, не веря своим глазам, и вскрикнул, когда чья-то рука прошла сквозь него и погладила девушку по голове.
– Они тебя не видят, – раздался знакомый голос позади. – Добро пожаловать в мои воспоминания.
Голос Таллии дрогнул, неподдельная грусть пронзила его насквозь. Таллия посмотрела на семейную пару, склонившуюся над телом, и тоска отразилась в ее глазах. Родители, никаких сомнений.
– Выстрел, – Таллия указала куда-то на грудь себя же мертвой. Под тонкой тканью платья действительно притаилась пуля. Катэйр поежился.
– Не знаю, кому я не угодила. Здесь мне пятнадцать. Согласись, сейчас я не выгляжу на свой посмертный возраст. Мы тоже стареем с годами, только медленнее, и процессы все идут иначе. Мне сто пятьдесят, а выгляжу на тридцать. Ловко, не правда ли?
Таллия рассказывала все отрешенно, будто за свой долгий век так и не смирилась с собственной смертью. Катэйр молчал. Капли дождя проходили сквозь него, он не чувствовал холода и ветра. Когда гроб опустили в могилу, Таллия взяла его за руку, снова заставила его утонуть в вишневом вине собственных глаз.
Он все еще стояли на кладбище. Только уже в непроглядной ночи, даже луна не освещала старый уставший погост. Рядом завозились.
– Копатели, – пояснила Таллия, указывая рукой на мужчин, что остервенело раскапывали могилу неподалеку. Таллия повела рукой в сторону, указывая на другую часть кладбища.
– А вон там сейчас перерожусь я.
Земля в указанном месте зашевелилась и стала расползаться в стороны. Копатели заорали от ужаса, побросали лопаты и унеслись вдаль, а юная Таллия вылезла из могилы, отплевалась и повалилась на землю.
– Мам?.. Пап?.. – охрипшим голосом спросила она, но ответила лишь тишина. Катэйр ошалел. Таллия не выглядела ополоумевшим чудовищем, готовым наброситься на любого из-за голода. Она была скорее несчастным ребенком, напуганным и ошеломленным. Из ее глаз – обыкновенных человеческих глаз – вот-вот должны были покатиться слезы.
Из-за могильных памятников показалась высокая фигура, и Таллия вскочила на ноги, неловко шатаясь и затравленно оглядываясь по сторонам.
– Не бойся, – произнес чей-то спокойный баритон. – Идем со мной. Расскажу тебе все.
– Что происходит? – дрожащим голосом спросила Таллия, отходя на несколько шагов от незнакомца. Тот стянул с головы капюшон, обнажая залысину, и протянул девушке руку.
– Ничего страшного. Я твой наставник. Голодная? Накормлю. Не трясись так. Ты же не думала, что тебе удалось выжить после того выстрела?
Таллия схватилась за грудь, словно только что вспомнила, как умерла. Девушка дрожащими руками расшнуровала корсет и шокировано уставилась на пулевое.
– Со вторым рождением тебя, – усмехнулся мужчина. Таллия робко взяла его за руку, и Катэйр потерялся в водовороте в третий раз.
– …Воля к жизни? – из-за легкого головокружения Катэйр не услышал начало разговора, но успел выловить пару слов.
– Да, – ответила Таллия, ловко поддержав его за руку. – Никакие укусы не обратят тебя в вампира. Все дело в воле к жизни. У кого-то она сильнее, у кого-то ее нет вообще. Про воскрешение Лазаря слышал? Это что-то подобное. Кажется, даже после остановки сердца я пыталась двигаться и думать. Помню, как хотелось плакать от того, сколько всего я еще не успела сделать, – Таллия ностальгически улыбнулась.
– А если вампир укусит?
– У тебя останется шрам.
Катэйр пытливо уставился на Таллию, которая уже наблюдала за совсем еще юной собой и своим наставником.
– Стоило ли оно того? – осторожно спросил Катэйр, вставая рядом.
– Цена за это высока. Но я ни о чем не жалею.
Катэйр кивнул и обратил внимание на двоих, сидящих за столом.
– Не буду! Сказала, что не буду, отстань! – Таллия остервенело отпихивала руку наставника с зубчиком чеснока в руке.
– Да не убьет он тебя! – теряя терпение прорычал мужчина, упорно протягивая смертельно опасную еду девушке. – Я съел три штуки на твоих глазах.
– Он убьет меня, все знают, что чеснок опасен для вампиров.
Наставник хрипло рассмеялся, отложил чеснок в сторону и угрожающе схватил Таллию за руку.
– А теперь послушай меня. Эту сказку придумали сами вампиры в далеком прошлом. Чеснок разжижает кровь, снижает ее вязкость и свертываемость. Они просто мастерски убедили живых, что чеснок поможет им спастись, а затем с легкостью осушали их тела. Еда у тебя, кстати, не переваривается. Будь добра, сильно не объедайся, а не то придется выворачивать свой желудок самостоятельно. Тут я тебе в няньки не нанимался.
Катэйр бросил непонимающий взгляд на Таллию. Та только пожала плечами.
– Надо же мне как-то своей казаться. Ем и пью все человеческое. Больше даже по привычке, так и не отреклась от любви к выпечке. Потом… избавляюсь, – пояснила она, снова кивая на наставника.
– Я тоже буду убивать людей? – осторожно спросила она, снова обращая внимание на мужчину.
– Нет, жажда не так сильна. Просто пей, когда чувствуешь слабость. Для поддержания сил. Необязательно человеческую, можно и животную. Сейчас из-за каждого человека такая шумиха поднимается, что мама не горюй. Пришлось приспосабливаться, – мужчина всплеснул руками и протянул Таллии кружку. Та с сомнением глянула на содержимое, а после решительно оставила напиток в сторону.
– Почему мы ее пьем? Без нее совсем никак?
– Мы не получаем витамин D от солнца, глупая. Надо как-то поддерживать жизнь.
Юная Таллия вздохнула и взяла со стола чесночину тонкими дрожащими пальчиками. Зажмурилась и сунула ее в рот. Судя по лицу, ожидала она чего угодно, но только не саркастичных аплодисментов со стороны наставника. Мужчина поднялся с места, погладил ее по голове и устало удалился в спальню.
