Он смотрел на неё, небрежно опершись о дверной косяк. Алисса понадеялась, что обвинение в словах ей просто послышалось.
– Ну, она кажется довольно милой, – сказала она осторожно. – Или это не так? Она что-то тебе сделала? Я чего-то не знаю?
– Нет, пожалуй, – отозвался Маркус. – Когда она появилась в нашей жизни, я сразу же возненавидел её. Прошло всего несколько лет со смерти матери. Отец привёл в дом девицу, всего на десять лет старше меня. И заявил, будто я должен любить и уважать её как родную мать. Лучшего способа пробудить во мне неприязнь и придумать невозможно. Пожалуй, она не делала ничего плохого намеренно, но одного её присутствия было достаточно, чтобы рассорить нас раз и навсегда.
Алисса приблизилась и положила голову на его грудь. Он до сих пор не мог смириться с тем, что отец выбрал другую. Вероятно, эта женитьба казалась ему предательством памяти о матери. К тому же, Маркус, как истинный бунтарь, не собирался следовать наказам авторитарного родителя и как мог выказывал неповиновение. Он никогда бы не полюбил мачеху, будь даже она самим ангелом милосердия.
– Вы ещё помиритесь. Я уверена. У вас разные взгляды на жизнь, и вы постоянно конфликтуете. Он пытается учить тебя жизни и надоедает непрошенными советами. Я знаю, каково это. Но всё же он тебя любит. Вы не сможете враждовать вечно.
– Для рационального человека ты чересчур наивна, – высказался он, но прозвучало это с невольной нежностью.
– Я просто верю в лучшее.
Маркус, напоследок поцеловав её в щёку, ушёл. Алисса обнаружила ванную комнату и немедленно направилась туда. Позднее, насладившись прохладной водой, она приготовила одежду для прощальной церемонии и прилегла вздремнуть. Из распахнутого настежь окна доносился далёкий плеск волн и крики чаек.
Глава 4. Послание от усопшего
Пробуждение далось ей с трудом. Кто-то оставил вазу с лимонадом на прикроватной тумбе: она осушила разом два стакана. Тело вспотело, и Алисса была вынуждена вновь посетить ванную. До начала оставалось чуть больше часа. Этого времени хватило, чтобы сделать лёгкие локоны, накраситься и одеться. В зеркале с золочёной рамой отразилась изящная девушка с густой копной волос и сдержанным макияжем, в чёрном платье прямого кроя и туфлях на миниатюрном каблуке.
– Ты прекрасна, – Маркус стоял в дверях, рассматривая её. Сам он предпочёл чёрные брюки и белую рубашку с чёрным жилетом.
– И ты отлично выглядишь. Судя по голосам, все уже собрались.
– Британцы славятся своей пунктуальностью.
– Успел пообщаться с родственниками?
– Конечно. Успел даже выслушать несколько замечаний и непрошенных рекомендаций. Моим дальним тётушкам никак не даёт покоя моя холостяцкая жизнь. По их мнению, я уже лет десять как должен быть женат и иметь пятерых наследников – как минимум.
– Скажи, когда заметишь их. Может, мы успеем улизнуть, – понадеялась она.
За прошедшие часы гостиную успели привести в порядок. Теперь она полностью соответствовала скорбному торжеству. По углам были расставлены массивные вазы с пышными букетами. Картины сняли со стен и заменили чёрными лентами – подтверждение траура, настигшего этот дом. За белым роялем сидел почтенный джентльмен в очках. По дому разливалась трагическая «Лунная соната» Бетховена. Комната буквально почернела из-за обилия гостей, разодетых в траур.
Маркус взял Алиссу под руку. Взоры присутствующих мгновенно обратились к ним. Она и вообразить не могла, насколько любопытными и придирчивыми могут быть скорбящие (в особенности – женщины).
– Я предупреждал тебя, что среди моей родни полно чокнутых? – уточнил он негромко.
– Нет.
– О. Ну тогда извини.
Алисса не успела ответить. К ним буквально подплыла пожилая полная леди в шляпке с белым пером. Седые волосы были растрёпаны, и она тяжело дышала, будто пробежала не одну сотню футов, чтобы поприветствовать их. По одному взгляду узковатых чёрных глаз стало понятно, что именно к этой тётушке Маркус не преисполнен родственных чувств.
– Ах, Маркус, куда же ты исчез? Мы с тобой так и не договорили, – прощебетала она. – Я рассказывала тебе о племяннице моего четвёртого мужа, Сьюзен. Ей всего тридцать два, она никогда не была замужем. Детей у неё тоже нет, и она…
– Кажется, я припоминаю, почему мы так и не договорили, – заметил Маркус, но тётушка его, кажется, не услышала. Алисса сдержала улыбку.
Женщина прижала ладонь к груди, сделав вид, словно только что заметила её присутствие:
– О, мой дорогой, так ты не один? Что это за леди рядом с тобой? Ты непременно должен нас познакомить!
Девушка ощущала кожей, как её изучали буквально с головы до ног, оценивали, словно занятный товар на полке магазина. Маркус раздражённо скривился.
– Алисса, это тётушка Беренис. Говоря точнее, она тётушка моего отца и моя двоюродная бабушка.
Тётка взвизгнула, словно он произнёс что-то непозволительно грубое:
– О, Маркус! Как ты невежлив! Где же твоё воспитание? Неужели ты понабрался грубостей от этих янки?
Женщина, очевидно, позабыла, что вокруг неё полно так называемых «янки». Некоторые британские гости смущённо прятали глаза, делая вид, словно впервые встретились с этой шумной особой и не имели к ней отношения. К счастью, Беренис мгновенно успокоилась и продолжила свой допрос в более приемлемом тоне:
– А вы, мисс, американка?
– Американка, – ответила Алисса. – Янки – как вы выразились.
Маркус издал смешок.
– Вы состоите в отношениях? – старая леди вперилась в неё неодобрительным взглядом. – Насколько серьёзны ваши намерения? Вы планируете пожениться в ближайшее время?
– Думаю, сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров, – сказал он настойчиво, прерывая очередной поток словесных бредней. – Мы здесь не для того, чтобы утолять чьё-то любопытство.
Беренис не уделила и секунды внимания его красноречивому тону и удовлетворённо улыбнулась:
– Значит, у вас всё несерьёзно. Замечательно! Так о чём я говорила? Ах, да, о Сьюзен. Она чудесная женщина, скромная и целомудренная. Истинная британка! Работает в библиотеке. Прекрасно готовит. Я пробовала её пирожные – пальчики оближешь!
– До свидания, тётушка, – бросил Маркус и повёл Алиссу прочь.
В течение получаса он почти беспрерывно принимал соболезнования от друзей и коллег своего дяди. Алисса стояла рядом, вежливо приветствуя и сдержанно улыбаясь при необходимости. Об Альберте Мэйсоне отзывались как об исключительно щедром и весёлом человеке; он обожал опасные приключения и много путешествовал, терпеть не мог скуки и обязательств и постоянно вляпывался в истории. Маркус с суховатой улыбкой слушал про авантюры и переделки, в которых был замечен дядя, но никто из сочувствующих не замечал горечи в его глазах.
Английская родня, без учёта зловредной тётушки, произвела весьма благоприятное впечатление. Алисса, как ни силилась, не могла запомнить ни имён, ни лиц многочисленных двоюродных тётушек, дядюшек и дальних кузенов, прилетевших из Объединённого Королевства, дабы выразить почтение умершему. Никто из родных, как ни странно, не проронил ни слезинки: не позволяло отменное воспитание. Зато американские друзья и коллеги не стеснялись в выражении чувств и протирали слёзы платками.
Когда с формальностями было покончено, Маркус увлёк её в нишу за роялем в надежде побыть наедине. Но здесь их незамедлительно обнаружили Карл и Мелони. С высокой причёской и в элегантном чёрном платье хозяйка дома походила на настоящую светскую даму.
– Тётушка Беренис сказала, что ты был груб с ней, – без всяких обиняков сказал отец сыну.
– Тётушка Беренис – старая карга, и ей следует жить в учреждении для душевнобольных, – также без обиняков сообщил Маркус. Кажется, его терпение было на исходе.
– В таком случае с ней следовало быть даже более учтивым. Ни к чему устраивать скандалы в такой момент.
Маркус открыл рот, чтобы выдать ещё что-то, но его неожиданно опередила Мелоди.
– Беренис вела себя неучтиво и грубо, – заметила она, сжав руку мужа. – Всё это слышали. Она пыталась навязать Маркусу очередную английскую невесту, и присутствие Алиссы её нисколько не смутило.
Карл заметно смягчился.
– Приношу вам извинения за её поведение, – повернулся он к Алиссе. – Иногда моя тётушка совершенно…
– Невыносима, – подсказала Мелоди и подмигнула ей. – У неё много подобных «трюков» в арсенале. Первые несколько лет брака она называла меня служанкой и уговаривала Карла уволить меня.
