любовные романы

серьезное чтение

современная русская литература

современные любовные романы

детективы

Если существует столь необязательный род литературы – фантастика, столь фантастический – сказка, то почему бы не посвятить себя весьма ответственному виду прозы – былям. Забавным, трогательным, нелицеприятным, уморительно смешным, трагическим? Рассказам, продолжительностью в одну сигарету и большим повестям – на выходные.
Анатолий Маляров уже много лет ходит по канату, натянутому над амфитеатром, со знакомыми людьми – своими персонажами. 
Два провинциальных театра, два художественных руководителя — между ними тоже двое… А уж анекдотических казусов – хоть отбавляй. И все же – житейская драма.

зарубежная классика

автомобили и ПДД

литература 19 века

Антрепренёр

Если существует столь необязательный род литературы – фантастика, столь фантастический – сказка, то почему бы не посвятить себя весьма ответственному виду прозы – былям.  Забавным, трогательным, нелицеприятным, уморительно смешным, трагическим? Рассказам, продолжительностью в одну сигарету и большим повестям – на выходные.
Анатолий Маляров уже много лет ходит по канату, натянутому над амфитеатром, со знакомыми людьми – своими персонажами. 
Жизнь одаренного и впечатлительного человека зашла в тупик. Осталось выбирать между убийством и самоубийством… И вдруг открылось – есть третий путь! Этому пути и посвящены страницы произведения…

Сублимация

Если существует столь необязательный род литературы – фантастика, столь фантастический – сказка, то почему бы не посвятить себя весьма ответственному виду прозы – былям. Забавным, трогательным, нелицеприятным, уморительно смешным, трагическим? Рассказам, продолжительностью в одну сигарету и большим повестям – на выходные.
Анатолий Маляров уже много лет ходит по канату, натянутому над амфитеатром, со знакомыми людьми – своими персонажами. 
Главный герой — человек-простофиля. Но господь одарил его талантом плыть по течению. И волны выносят простака… А в общем, прочтешь и не оглянешься! Такое редко встречается.

Love-Love

В пределах города

Один Бог знает, в какой оболочке таятся истинные нравственные ценности, и какие невзгоды нужны, чтобы наш замороченный взгляд остановился на заурядном с виду человеке и разглядел в малом теле большую душу. 

документальная литература

русская классика

об истории серьезно

Культяпый Кондрат

Всякий  век  требует  очерка  чувственных отношений  между  полами. Грань  веков – особенно. 


Малый Декамерон

религиоведение / история религий

литература 18 века

общая история

Многие из нас вынырнули из глубинки. Но так парадоксально и с такими перипетиями, как Николай Вилава, наверное, никто. Киев пятидесятых без театрального института и чудаков, его напичкавших, был бы скучным и неполным. 
Судьба-индейка подарила одаренному многим Николаю еще один сюрприз, да такой, что икнешь и захлебнешься. Продолжение истории читайте во второй части романа — в «Худшем из пороков».

Престижный студент

Вам приходилось в жизни не принадлежать себе? Это когда ты видишь черное, а тебе велят кричать: «Белое». Когда рука тянется к цветку, чтобы подать женщине, а тебе вручают перо… писать на нее пасквиль? Когда ты хочешь послать подонка подальше, а уста твои, сбитые и припугнутые, говорят ему комплименты. И жутко от того, что человек идет на все это сам, потому что он забыл слова Писания: «Страх есть худший из пороков».

Худший из пороков

Аллегория?.. Скорее, кривое зеркало. Имена подменены, под ногами вместо тверди палуба. А натуры, характеры - ощупай себя, оглянись и перекрестись! И брось камень в автора, если в одном из пассажиров «Бэна» не узнаешь себя. 

Лига пострадавших

И у нас культура отношений между людьми расширяется. Визит к путане стал обычным, едва ли не как по ход в театр.
Радий Вотуш силой обстоятельств попал в тайные посетители гетеры. Но лихо было впереди.
В поисках денег на оплату интима подстарок открыл для себя проституцию на каждом шагу. Заодно и себя увидел под новыми софитами.

Деньги для путан

   Три незаурядные были о любви. Если в восьмидесятых годах прошлого века любовь была способна на жертву, в девяностых ее травил эгоизм, то в начале нашего века явилась растерянность. Такие мысли приходят по прочтении триптиха Анатолия Малярова «Любовь в канун Миллениума», занимательного, мастерски написанного. 
  Три истории, три грани бытия – любовь на потребу. «Гастроль», «Мигрантка», «Psyche».

Любовь в канун Миллениума

учебная и научная литература

зарубежная старинная литература

зарубежная образовательная литература

историческая научная и учебная литература

знания и навыки

книги о путешествиях

   Три незаурядные были о любви. Если в восьмидесятых годах прошлого века любовь была способна на жертву, в девяностых ее травил эгоизм, то в начале нашего века явилась растерянность. Такие мысли приходят по прочтении триптиха Анатолия Малярова «Любовь в канун Миллениума», занимательного, мастерски написанного. 
  Три истории, три грани бытия – любовь на потребу. «Гастроль», «Мигрантка», «Psyche».
