серьезное чтение

русская классика

мистика

публицистическая литература

биографии и мемуары

«Кто не любит добра?
Случилось так, что некий здоровенный пожилой черт, по тамошнему прозвищу Носач, вдруг возлюбил добро. В молодости своей, как и все черти, он увлекался пакостничеством, но с годами вступил в разум и почувствовал святое недовольство…»

Правила добра

«В учении Ницше Сергея Петровича больше всего поразила идея сверхчеловека и все то, что говорил Ницше о сильных, свободных и смелых духом. Сергей Петрович плохо знал немецкий язык, по-гимназически, и с переводом ему было много труда. Работу значительно облегчал Новиков, товарищ Сергея Петровича, с которым он в течение полутора учебных лет жил в одной комнате и который в совершенстве владел немецким языком и был начитан по философии…»

Рассказ о Сергее Петровиче

Сложные вечные вопросы о смысле жизни, соотношении добра и зла, истины и заблуждения, сознательного и бессознательного в человеке, проблемы бытия, морали освещались Л. Андреевым остро и неоднозначно.

Бездна (сборник)

«Я возвращался с одним знакомым из театра, где только что закончился последний акт драмы Ростана „Сирано де Бержерак“. Ночь была прекрасная, теплая; на Тверской, освещенной словно днем, кишела толпа, но не дневная, та, что бежит по своему делу, а ночная толпа, наполовину состоящая из полупьяных людей, на другую половину – из проституток. Печально было смотреть на эту привычную действительность, когда перед глазами носился еще облик рыцаря и поэта, в ушах еще звучали наивно благородные излияния чистой, непродажной и верной любви…»

Москва. Мелочи жизни

«По коридору суда прохаживался высокий, худощавый блондин, одетый во фраке. Звали его Андреем Павловичем Колосовым, и он третий уже год состоял в звании помощника присяжного поверенного. Перед каждым крупным делом Андрей Павлович сильно волновался, но на этот раз его дурное состояние переходило границы обычного. Причин на то было много. Главнейшей из них были больные нервы. Последний год они прямо-таки отказывались служить, и водяные души, принимаемые Колосовым, помогали очень мало. Нужно было бросить курить, но он не мог решиться на это, так сильна была привычка. И теперь ему захотелось покурить, хотя во рту у него уже образовался тот неприятный осадок, который так знаком всем курящим запоем…»

Защита

«Стояла на площади огромная черна башня с толстыми крепостными стенами и редкими окнами-бойницами. Построили ее для себя рыцари-разбойники, но время унесло их, и стала она наполовину тюрьмою для опасных и важных преступников, наполовину жилищем. Каждое столетие к ней пристраивали новые здания, прислоняя их к толстой стене и друг к другу; и мало-помалу превратилась она в целый городок на скале, с неровным лесом труб, башенок и острых крыш. Когда на западе светлело зеленоватое небо и в окнах кое-где, то высоко, то низко, зажигались огоньки, вся черная громада башни приобретала причудливые и фантастические очертания, и почему-то казалось, что у подножия ее не обыкновенная мостовая, а море, соленый безбрежный океан…»

Так было

«Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал в заседании суда две речи, выпил в буфете стакан пустого чаю, поговорил с товарищем о будущей практике и направился к выходу, деловито хмурясь и прижимая к боку новенький портфель, в котором одиноко болталась книга: „Судебные речи“. Он подходил уже к лестнице, когда чья-то большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее…»

Первый гонорар

«Я боюсь города, я люблю пустынное море и лес. Моя душа мягка и податлива; и всегда она принимает образ того места, где живет, образ того, что слышит она и видит. И то большая она становится, просторная и светлая, как вечернее небо над пустынным морем, то сжимается в комочек, превращается в кубик, протягивается, как серый коридор между глухих каменных стен. Дверей много, а выхода нет – так кажется моей душе, когда попадает она в город, где в каменных клетках, поставленных одна на другую, живут городские люди…»

Проклятие зверя

«Важен день, когда впервые увидишь человека, да когда этот первый раз по воле судьбы останется и единственным: налагает свою печать природа.
И Лев Николаевич Толстой, которого я видел один и единственный раз, навсегда останется для меня в ореоле чудесного апрельского дня, в весеннем сиянии солнца, в ласковых перекатах и благодушном погромыхивании апрельского грома. Пусть он сам знал и осени дождливые и зимы: для меня, случайного человека, он явился весною и весною с последним взглядом ушел…»

За полгода до смерти

«Многие не без основания полагают, что трагический Рок существует только для царей и героев, обыкновенные же маленькие люди находятся вне кругозора трагического Рока, не замечаются им и ни в каком отношении на счет не ставятся. Однако Егор Егорович Чемоданов не был ни царем, ни героем, а вместе с тем над самим Эдипом не работал Рок с таким упорством и яростью, как над его жизнью. Можно думать, что на эти тридцать лет, пока продолжалась жизнь Чемоданова, Рок бросил все другие свои занятия – так много времени, хлопот и неусыпного внимания посвятил он своему странному избраннику…»

Чемоданов

«Мать и дочь – двое, и в нужде. Такими они остались после „с душевным прискорбием“ Якова Сергеевича Воробьева, полковника в отставке и под судом.
Умер полковник внезапно, от порока сердца, а под судом состоял за растраченные полковые суммы, растратил же для радостей семьи: жену баловал и дочь содержал в институте, и тоже баловал. Был он красивый старик, высокий ростом, бледный, сдержанный и крайне благородный, и женщину ставил так высоко, что всякий труд почитал для нее за оскорбление; и, не смущаясь ядовитыми шепотами знакомых, сам вдвоем с денщиком вел свое хозяйство, сам под большие праздники ходил в Андреевский рынок и сам вел списки грязного и чистого белья…»

Жертва

«В одном великорусском небогатом селе жил старенький шестидесятилетний поп, по имени отец Иван Богоявленский. О том, как началась его жизнь, о годах его детства и юности не мог бы рассказать никто: сам он за давностью лет все перезабыл, а жена и дети, родственники и знакомые просто ничего не знали. И выходило так, будто у его жизни совсем не было начала – как не будет, вероятно, и конца. На коридор была похожа его жизнь, на длинный коридор, в котором множество глухих дверей: впереди открывается, а сзади захлопывается что-то и хоронит в тишине…»

Сын человеческий

«Обоим влюбленным было за пятьдесят: Марте Иконен – пятьдесят один год и Герману Метанену – пятьдесят шесть. Когда началась у них эта странная, смешная и печальная любовь, не знал никто в Мецикюлях, да и не старался узнать: там люди молчаливы, и скрытность их естественна, как естественно молчание зеленых мхов, безгласность снега и глубокая тишина невысоких небес. Оба они вдовели: и Марта и Герман – но каждый в браке своем жил хорошо, как это принято у молчаливых людей, которые не кричат и не жалуются…»

Герман и Марта

«Это был день, полный ярости.
Двое суток германские войска, двигаясь к Парижу, безуспешно штурмовали бельгийский городок Н., защищаемый смешанными корпусами англичан, бельгийцев и французов. Массы бледных людей в остроконечных кошмарных касках шли в атаку и гибли на полпути; их сменяли новые массы таких же бледных людей и остроконечных касок и также гибли: чаще дождевых капель, чаще градин был пулеметный и орудийный град, и легче было не промокнуть в проливной дождь, нежели избегнуть пули и осколка…»

Ночной разговор

«Андрей Николаевич снял с подоконника горшок с засохшей геранью и стал смотреть на улицу. Всю ночь и утро сеял частый осенний дождь, и деревянные домики, насквозь промокшие, стояли серыми и печальными. Одинокие деревья гнулись от ветра, и их почерневшие листья то льнули друг к другу, шепча и жалуясь, то, разметавшись в разные стороны, тоскливо трепетали и бились на тонких ветвях. Наискосок, в потемневшем кривом домике, отвязалась ставня и с тупым упорством захлопывала половинку окна, таща за собой мокрую веревку, и снова со стуком ударялась о гнилые бревна…»

У окна

«На одном из маленьких островков Средиземного моря, где среди камней, жирных кактусов и низкорослых пальм еще витают призраки веселых греческих богов, сохранился от давних времен один очень странный и необъяснимый обычай. Ему удивляются редкие путешественники, прихотями бродяжнической судьбы занесенные на островок, с ним борется мрачное духовенство, против него восстает и современный разум, холодный и скучный, – но сила тысячелетней привычки побеждает всякое сопротивление и сама насмехается над смеющимися…»

Рогоносцы

Без серии

Бессмертные произведения прозаика-экспрессиониста Леонида Андреева обретают новое, смелое звучание!
Голоса известных исполнителей русской рэп-сцены – Boulevard Depo, Loqiemean, Lizer, Сюзанна, Thomas Mraz, BATO, КУОК – превращают прозу писателя в совершенно особый литературный опыт.
Леонид Андреев – один из самых парадоксальных писателей русской литературы. Его творчество призвано осмыслить наиболее злободневные, извечные человеческие вопросы. Безумие и бессмысленность войны, роль религии и жизнь на пороге смерти, милосердие и жестокость человеческой души – его рассказы раскрывают темы, которые погружают слушателя в атмосферу притягательной психологической прозы.
«Красный смех» – один из самых страшных рассказов Леонида Андреева. Он посвящен безумию абстрактной войны, ужасы которой воплощаются для героя в виде страшной фигуры, которую он называет Красным смехом.
Рассказ исполняет Thomas Mraz – российский рэпер, автор песен, бывший участник творческих объединений Dopeclvb и «YungRussia». Среди популярных треков – «ULTRAVIOLET», «ROLLING STONER», «Пустышка».
Слушайте другие рассказы серии, озвученные исполнителями: «Тьма», «Рассказ о семи повешенных», «Нет прощения», «Кусака», «Гостинец» и «Иностранец».
© ООО «Издательство АСТ», 2024


Красный смех

Бессмертные произведения прозаика-экспрессиониста Леонида Андреева обретают новое, смелое звучание!
Голоса известных исполнителей русской рэп-сцены – Boulevard Depo, Loqiemean, Lizer, Сюзанна, Thomas Mraz, BATO, КУОК – превращают прозу писателя в совершенно особый литературный опыт.
Леонид Андреев – один из самых парадоксальных писателей русской литературы. Его творчество призвано осмыслить наиболее злободневные, извечные человеческие вопросы. Безумие и бессмысленность войны, роль религии и жизнь на пороге смерти, милосердие и жестокость человеческой души – его рассказы раскрывают темы, которые погружают слушателя в атмосферу притягательной психологической прозы.
«Иностранец» – рассказ о студенте Чистякове, мечтающем уехать жить за границу, где, он уверен, его ждет новая счастливая жизнь. Однажды он знакомится с Райко, который очень скучает по родной Сербии и не может найти друзей на чужбине. Эта встреча заставила Чистякова задуматься о том, действительно ли он готов покинуть Россию.
Рассказ читает Lizer – рэп-исполнитель, автор треков «Между нами», «Пачка Сигарет», «Ко дну».
Слушайте другие рассказы серии, озвученные исполнителями: «Тьма», «Рассказ о семи повешенных», «Нет прощения», «Кусака», «Гостинец» и «Красный смех».
© ООО «Издательство АСТ», 2024


Иностранец

Эксклюзив: Русская классика

«Дикая местность в горах.
На скале, представляющей собою почти правильный отвес, на маленьком, едва заметном выступе стоит какой-то человек в отчаянной позе. Как он туда попал, объяснить трудно, но ни сверху, ни снизу достать его нельзя: коротенькие лестницы, веревки и шесты показывают, что к спасению незнакомца делались попытки, но остались безуспешными…»

Любовь к ближнему

Сатирические миниатюры для сцены

Бессмертные произведения прозаика-экспрессиониста Леонида Андреева обретают новое, смелое звучание!
Голоса известных исполнителей русской рэп-сцены – Boulevard Depo, Loqiemean, Lizer, Сюзанна, Thomas Mraz, BATO, КУОК – превращают прозу писателя в совершенно особый литературный опыт.
Леонид Андреев – один из самых парадоксальных писателей русской литературы. Его творчество призвано осмыслить наиболее злободневные, извечные человеческие вопросы. Безумие и бессмысленность войны, роль религии и жизнь на пороге смерти, милосердие и жестокость человеческой души – его рассказы раскрывают темы, которые погружают слушателя в атмосферу притягательной психологической прозы.
«Гостинец» – это рассказ о юном подмастерье, безуспешно ожидающем в больнице гостинец от мастера Сазонки. Он же в пьяном загуле вспоминает о своем обещании, но так и не приходит навестить мальчика. Леонид Андреев размышляет о раскаянии и слабости, которые всегда идут рука об руку.
Рассказ исполняет КУОК – представитель российской электронной и рэп-сцены.
Слушайте другие рассказы серии, озвученные исполнителями: «Рассказ о семи повешенных», «Нет прощения», «Кусака», «Иностранец», «Тьма» и «Красный смех».
© Астафьев В. П., насл., 2023© Паустовский К. Г., насл., 2023© Пришвин М. М., насл., 2023© Скребицкий Г. А., насл., 2023© Сладков Н. И., насл., 2023© Снегирёв Г. Я., насл., 2023© Соколов-Микитов И. С., насл., 2023© Шим Э. Ю., насл., 2023© Цыганков И. А., ил., 2023© ООО «Издательство АСТ», 2023


Леонид Николаевич Андреев