Киберпанк родился в начале 1980-х, когда персональные компьютеры ещё казались магией, а небоскрёбы корпораций — башнями новых феодалов.
Уильям Гибсон в
«Нейроманте»
сформулировал формулу жанра:
«high tech, low life»
— высокая технология, низкое качество жизни.
С тех пор киберпанк превратился в культурный фильтр, через который мы смотрим на будущее и, парадоксальным образом, на настоящее.
Хакеры заняли место ковбоев:
их револьвер — ноутбук, их степь — бескрайний киберкосмос.
В фэнтези спасают избранные рыцари, в киберпанке — антигерои:
мелкий преступник, журналист-фрилансер, инженер, случайно узнавший слишком много.
Сегодня любой ночной снимок Шанхая или Сеула невольно вызывает киберпанковские ассоциации.
Технологии, которые уже вышли из фантастики:
Киберпанк ставит вопросы:
Эти темы особенно остры в эпоху больших данных и нейросетей.
Новые сюжеты смещают фокус с корпораций на:
Жанр расширяет географию:
Гибкость и способность впитывать локальные реалии держат киберпанк в строю.
Он напоминает: технологии нейтральны, важен
контекст
, куда их помещает общество.
«А кто контролирует код?» — главный киберпанковский вопрос.
Пока ответ не ясен, жанр будет жить, пугая и вдохновляя одновременно.