И зубы сжимать, и плакать в ночи,
И пусть запирают, как психа в палате,
Писал Маяковский: кричи, не кричи,
А вот извольте прочесть в «Нате».
И всё «Про это», всё про любовь,
Истосковалось сердце от боли,
А в строчке каждой сочиться кровь,
Стенать бесконечно буду доколе?
Последнее решение
Ты решила, что хуже не будет,
Вспомнив ссоры, измены, всю низость,
Но не могут так близкие люди
Разорвать эту самую близость.
Оборвать, растоптать с озлобленьем,
Находясь в стороне безучастья,
В нашей близости было спасенье
От грехов и падений, на счастье.
Полстолетия были мы парой,
Разомкнулись в объятиях р?ки,
Это колокол хриплым ударом
Призывает к навечной разлуке.
Не сочтешь и скопилось что в давнем,
Не оценишь, чего это стоит,
Быть тебе под Даниловским камнем,
Мне в Кузьминках в семейном постое.
Не приняв до конца твою веру,
Буду Бога молить я и славить,
Хоть не верую, всё таки верю,
Кто связал нас, в беде не оставит.
Последний разговор
Этот день не принёс мне прощенья,
Ты клеймила меня за грехи,
Уходила и в ожесточенье
И с презреньем читала стихи,
Так давно что написаны вроде,
А тебе представлялось зазря,
Мол кисель в строфах розовым бродит,
Не желанная Фету заря.
Не тебе посвящённые лично,
Тем, другим, что, казалось, любил,
Правда их имена и обличья
Стёрлись в памяти, напрочь забыл.
Те стихи так наивны, случайны,
В преисподню иль к свету ведут,
А потом разбирайся отчаянно,
Где любовь, а где низменный блуд.
Ты клеймила за пошлость, банальность,
Чёрти что ведь с отчаянья несут,
Пресловутая, мол, гениальность
Только бред твой болезненный суть.
