Что это, глупость, падкая на сладость,
Как в омут, пусть была иль не была,
Так неприметно наступает старость,
И не спасёт старушка-кабала.
И после всех перипетий немилых,
Измен, вранья, лукавства без конца,
Так было гнусно, тягостно, постыло
Увидеть чёрта в облике агнца.
Тебе с горечью
Расстались мы, любовный пыл затих,
И близость наша словно призрак стала
И каждый посвящённый тебе стих
Как реквием – печаль по мадригалу.
Ты молода, а я ещё не стар,
Я сдержан был, ты детски своевольна,
Где зрелость тщетно собирает дар,
Там юность отдаёт его невольно.
И было разность нелегко принять,
Судьба наверно в том не виновата,
Ты будешь наши встречи вспоминать
Перед рассветом, я перед закатом.
Гордячка, своенравна, горяча,
А я из казаков, всегда в погоне,
Казалось, если догорит свеча,
Пусть теплиться ещё тепло в ладони.
Была игра то, иль попутал бес,
Но предала ты не однажды, трижды,
И прахом обернулся дар небес,
А праздничные дни сложились в тризны.
Твоё притворство – обоюдный нож,
И покаяния всуе безнадежны,
Когда войдёт бесчувственная ложь,
Срывает правда все её одежды.
Не сетую, но буду вспоминать
Твою заботу, слёзы, обещанья,
И помнить твоё имя Патимат
Как отзвук неизбежного прощанья.
Карине
Неожиданно, как бы внезапно,
Как весенний подарок, смеясь,
Осетински скромна вероятно,
Ты на ласки мне отозвалась.
Статью точно ночная тростинка,
Как решилась сюда приходить,
Мне хотелось бы стать невидимкой,
В тишине чтоб с тобою побыть.
Целомудренна даже в постели,
То с улыбкой, а то и всерьёз,
И подумалось, что в самом деле,
Вихрь судьбы тебя в дом мой занёс.
