Можно было поступать и учиться дальше, онлайн, но мир к тому времени изменился. Многие профессии, вызывавшие у меня интерес, уже исчезли. А взамен появились новые. Много новых – даже более предпочтительных для такого калеки, как я, но все они были теперь так или иначе связаны с новыми технологиями. Их технологиями. А их я ненавидел.
Пару лет провёл в бессистемном сёрфинге по сетям, перебиваясь подработками на опросах и рекламных акциях. Может, и дальше бы так жил, но внезапно умер отец. А вскоре слегла мать, и дальняя родня забрала её с собой в колонию на Марсе.
Да, это как раз было время первых колонизаций – тридцать второй год или… точно не скажу, середина тридцатых. Технологии иных уже вовсю использовались.
Те, что они отдали сначала. Поступательное обучение, так они говорят?
Сначала двигатели для Солнечной системы, потом межгалактические.
Сначала чипы под кожу, потом в мозг.
Сначала вылечим рак, потом СПИД. Поступательно.
Так вот, лечить рак они тогда ещё якобы не могли, а построить для нас колонию на Марсе – пожалуйста. Уже можно. Отвозили желающих на своих кораблях, помогали им там.
И вот эта родня, двоюродный дядя с женой – полетели поселенцами. А мать забрали, ей вроде как с ними удобнее – я-то, бездельник и псих, как я о ней позабочусь?
И я остался один. Старый наш дом-муравейник уже начинал разваливаться, а денег на новую квартиру не было. Опросы и реклама к тому времени почти не приносили прибыли. Выйти на улицу я по-прежнему не мог.
Нужно было что-то решать, но я не хотел. Сидел и играл целыми днями в новые игры.
И вот тогда-то среди этих игр и всплыл первый симулятор.
«Первый пилот», так он и назывался.
Одеваешь очки, перчатки и – ты внутри маленького шаттла. Перед тобой панель управления, над ней табло, на которое выводится нужное тебе изображение. Можно сделать прозрачным, будет иллюминатор. Я в первую же минуту сделал. И обалдел – такие натуральные звёзды. Словно в детстве в деревне и даже ярче. А управлять оказалось легко, там всё дело было в правильной постановке корпуса – кладёшь корпус вправо или влево, словно готовишься пробить по воротам, и шаттл поворачивает. По сути ты как бы сам становишься этим шаттлом, сливаешься с ним. И только переключаешь скорости и режимы на панели.
Что ж, честно скажу, подсел я. В первый раз целый день так пролетал – сначала по орбите гонял, потом спустился в атмосферу Земли. Летал над облаками, под облаками, над лесом. Открыл боковые иллюминаторы, смотрел. Вдыхал. Казалось, даже запах чувствовал, честно.
А вскоре объявили, что симулятор этот – не совсем игра. А это они так готовили нас к пилотированию. Поступательно, ага.
Когда открылся курс обучения, я одним из первых записался. Даже не посмотрел, что это ведь их, иных этих курс. Чувствовал – моё.
Поначалу обучение легко давалось, когда из дома на симуляторе пробовали. А вот когда настоящий шаттл подогнали, я чуть было не взвис по-крупному. Как же, выходить, ехать куда-то, потом там среди людей толкаться… но оказалось, всё просто. Указал в письме, что агорафоб, и они без вопросов пригнали эту штуковину к самому моему окну. Переходишь из одного помещения в другое – только и всего. Вот как ты сейчас из своего шаттла в мой, по стыковочному шлюзу.
А внутри всё было как в симуляторе. И летать оказалось легко.
И круто. Я пролетел над городом, где родился и провёл детство. Над парком, где встретил иных в первый раз. Потом над стадионом. Не поверил своим глазам, он всё ещё был на месте, только реконструировали его, конечно. Камеры новые везде понаставили, сиденья переделали – чтобы и иным, с их странными телами, и нам удобно было.
И газон новый постелили, по всем супер-технологиям.
В тот момент там как раз тренировалась юношеская команда. Я пролетел над ними, и чуть не заплакал.
Работа оказалась не пыльная. Когда первую категорию получил, возил граждан на экскурсии между городами. А потом стал между колониями курсировать, перевозить грузы. У меня тогда был «Flyer-7», так-то скоростной, конечно, но очень уж непослушный. Приятно было подчинять его, типа – кто тут босс, детка, а? А? То-то же.
В колониях поселенцы часто просили меня выйти, пообедать с ними. И мать на Марсе очень ждала в гости. Но я по-прежнему не мог. Внутри кабины отлично себя чувствовал, как у бабушки на печке, а вот любая попытка выбраться наружу – и всё, приехали. Боли, спазмы, страх.
Интересно, что иные были совсем не против моих особенностей. Агорафоб? Ну и ладно, это же вам не мешает. Окей, мистер Полоз, окей. Работайте. И я себя чувствовал… нет, не таким же, как все. Круче всех. Когда до Юпитера в первый раз долетел, то – словно с тридцати метров по воротам попал, как тогда.
Помню, как увидел его в иллюминаторе над приборной панелью. Карамельно-светящийся, странный. Полосатый, как мяч или, скорее, как конфета, разрисованная жжёным сахаром. Такие тёмно-коричневые полосы на белом. А вокруг него – чернота, бездна. И я тогда подумал – а может, и не для футбола я был рождён? Что футбол, игра просто. Может, я был рождён для космоса? Для того, чтобы покинуть старушку Землю и отправиться в бескрайние просторы, полные звёзд, планет, цивилизаций и чёрт ещё знает каких тайн?
И снова ощутил тогда счастье. Ну, почти счастье. Почти…
Но скоро всё кончилось.
* * *
– Разве? – Он медленно встал и посмотрел на меня сверху вниз. – Всё кончилось? Мне казалось, после этого-то всё как раз и началось.
– Эй, эй, сядь на место! – я снова направил шутер ему в лицо.
– Не волнуйтесь. Мне просто нужен этот ракурс, хочу, чтобы зрители увидели вас таким: печальным, сломленным… Опустите оружие. Впрочем, не опускайте – так даже лучше.
– Ракурс? – я прицелился ему в лоб. – А если я тебе мозги вышибу, красиво будет смотреться? А? Как думаешь? Огненная вспышка, а потом – бу-ум!
Он улыбнулся.
– Ну, мы ведь этого не узнаем, мистер Полоз. Нам уже будет всё равно, красиво или нет. А какой смысл создавать красоту, если сам её не увидишь?
Я пригляделся – ни следа волнения, как будто не этот парень боялся зайти ко мне всего час назад. Не прост, точно не прост. И теперь я понял, кого он мне напомнил: моего отца. Да, вылитый отец тридцать лет назад. Только папа не носил позёрские куртки и щетину на подбородке – он был инженером, а не блогером.
Из-за перегородки снова послышался стук.
Бам-бам-бам – теперь он барабанил изо всех сил. Вот засранец, я же надел на него наручники! Чем это он, ногами?
– Мистер Ларго! – Алекс резко засуетился, привстал для чего-то на цыпочки, глядя мне за спину. – Мистер Ларго, я представитель СМИ! Что с вами? Ответьте!
– Зря стараешься, я заклеил ему рот.
Ларго на мгновение притих, потом снова застучал в стену.
– Рот? Зачем?
– Выступал много, – я пожал плечами и недвусмысленно повёл шутером. – Давай, парень, садись на место. Не строй из себя героя. У него всё окей, у этого Джордана, я просто привязал его там и заклеил говорилку. Уж больно нагло он себя вёл: грозился тут, оскорблял. Страшил президентской карой. У них там какие-то связи с презиком, ты знал? Он мне тут…
– Послушайте! – перебил меня Алекс, выставив перед собой открытую ладонь. – Я вот всё хочу спросить. Предположим, ваши требования исполнят. Вы, конечно, понимаете, что это в буквальном смысле исключено, слишком глобальная задача. Депортировать всех гостей на их корабли… отключить все системы, работающие на основании новых технологий… вывести флот гостей из Солнечной системы… – говоря это, он сознательно делал патетические паузы, подчёркивая нелепость требований, – но предположим. И вот, представьте, вам докладывают, что всё исполнено. Каким образом вы собираетесь проконтролировать это? Отсюда, из шаттла на орбите?
– Меня должны убедить, – я демонстративно усмехнулся. – Пусть меня убедят, что всё выполнили. За выводом флота можно наблюдать онлайн, а насчёт всего остального – пусть найдут способ! Это ведь им нужно, не мне.
– Боже, – он покачал головой. – Не вам? Вы что же, не хотите жить?
– Пока эти чёртовы твари сидят на Земле – нет!
– Печально. Печально слышать, правда. Один из первых пилотов, блестящий навигатор, талантливый человек. Не желает жить. Да, они отняли у вас мечту детства, но у кого они вообще сбываются, эти детские мечты? Взамен вы получили космос! – Он посмотрел на меня с таким выражением, словно реально силился понять, в чём моя проблема. – И ведь вы сами сказали, что были готовы работать на них… Почему потом ваше мнение о гостях изменилось?
Я покачал головой.
– Оно не менялось. Я всегда их ненавидел, всегда. Но пока летал, отложил на время свою месть. От-ло-жил, знаешь такое слово? А потом эти твари снова отняли у меня смысл.
