Когда танцует фламинго

1. Планерка

Утро. Для Алеси оно приятное, потому как за окном в ста метрах плещется Средиземное море, в ресторане ждет готовый вкусный завтрак, за стенами отеля, несмотря на середину ноября, тепло, и в лучах средиземноморского солнца лицо не нуждается в макияже. Все так, все прекрасно, но почему-то в редкие моменты одиночества всплывают картины родного города, и хочется домой. Четыре месяца в Испании, уже две недели в этом отеле, еще две и конец контракта, – вспомнила она, торопясь в ресторан. – И что дальше? Оставаться или ехать домой в Харьков? Там будет холодно и серо, впереди зима. И, конечно же, там я не смогу плескаться в бассейне каждый день, как сейчас. И кем я там смогу работать, если зарплату платят только продавцам на рынке?

– Девушка, вы, кажется, русская? – капризный женский голос вывел ее из задумчивости.

– Нет, – ответила Алеся, но всё-таки остановилась, – я – украинка.

Лицо женщины выражало то ли страдание, то ли недовольство, а, может быть, и то и другое.

– Это не важно. Вы ведь говорите по-русски. Как вас зовут?

Представилась. Туристка явно никуда не торопится. Впрочем, что тут удивительного? Она приехала отдыхать, а не работать.

– В таком случае, мне нужна ваша помощь, – безапелляционно заявила дама и выпихнула вперед себя прятавшегося за ее спиной мальчика.

– Бог мой! – тихо проронила Алеся, – что с тобой случилось, ребенок?

– Сголел, навелно, – важно ответил мальчишка, с любопытством рассматривая ее через узкие щелочки, в которые превратились его глаза.

Мордашка крепкого темноволосого малыша лет четырех напоминала надутый воздушный шар, на котором бледной краской художник лишь обозначил намеками черты лица.

– Я не знаю, что это! – капризно пожаловалась мать, – должно быть, это все из-за дурацкого местного солнца! Я купила самый дорогой крем, намазала Петю, чтобы он не сгорел и вот, пожалуйста! Что мне теперь с ним делать?!

– Как что? – удивилась Алеся, – к врачу идти, разумеется. Должно быть, у Пети аллергия на этот крем.

– К врачу! – передразнила ее туристка, – я слышала, что он не говорит по-русски! Ну, что за сервис! – недовольно поморщившись, продолжала возмущаться она, – Кстати, именно для этого вы мне и нужны – сходить со мной к врачу! Что за сервис! – снова запричитала она. – Официанты по-русски не говорят, массажисты не говорят, врачи! И те не говорят по-русски! Какая наглость!

– Петя, полчасика подождешь? – взглянув на часы, спросила Алеся у мальчика.

– Подозду, – важно ответил Петя, – у тебя дела?

– Да, малыш. Доктора еще нет, а через полчасика я освобожусь и отведу тебя с мамой к врачу, хорошо?

– Холосо, – ответил Петя, как видно, в отличие от матери, обладавший стойким духом и немногословным характером.

– А я не могу ждать! – обиженно поджав губы, проронила туристка, – Мы уже позавтракали и собираемся на пляж.

– Мне очень жаль, но врач начинает работать с десяти. А сейчас только без пятнадцати, так что раньше десяти он все равно принять вас не сможет, а я в это время буду на утренней планерке. Если вы спешите, поднимитесь на второй этаж в офис guest-relations.[1]

Одна из девушек, кажется, говорит немного по-русски. А мне пора. Если не найдете их офис, могу успеть сходить с вами к доктору до утренней гимнастики. Его кабинет как раз возле фитнес-центра. Где-то в четверть одиннадцатого я буду там.

– Нет, уж! Сами справимся! – вскинув высоко подбородок, процедила туристка, – пойдем, Петя, искать этот гэстр… как его там? Петя, идем отсюда.

Самые трудные гости те, что думают на одном с тобой языке, – в качестве утешения выскочила уже не раз приходившая на ум мысль. Пожав плечами, Алеся осознала, что окончательно проснулась, и поспешила в ресторан.

Кто придумал эти планерки? – думал Луиджи, открывая двери в офис. Переступив порог, он кивнул шефу, остальным бросил «Привет!», и упал на «свой» стул зама. Медленно он обвел взглядом собравшихся членов команды. Нет Алеси и Алекса, – констатировал он, и следующая мысль ему не понравилась. Но быстро отказавшись от совершенно необоснованного подозрения, он засунул руки в карманы брюк, вытянул перед собой ноги и зарылся подбородком в застегнутый до самого верха воротник куртки. Пока все не соберутся, Роберт планерку не начнет, пусть думают, что сплю, – решил он и закрыл глаза. Прошло несколько секунд. – Что-то меня это начинает раздражать, – оборвала мысленную тишину острая, как булавка, мысль. – Почему меня на ней заклинило? И что мне теперь делать?

Звук открывшейся двери, легкие шаги, и голос. «Всем привет!» – мелодично, вроде бы совсем обыденно, а ему вдруг стало так невыносимо тоскливо. Какая глупость думать о девчонке, с которой поработаешь несколько месяцев, а потом она найдет себе жениха из богатой Западной Европы, или вернется к своему бывшему из бедной Восточной, но в любом случае, рано или поздно, уедет. И что мне теперь с этим делать?

Открывать глаза не хотелось, Алекса еще нет, пусть продолжают думать, что я сплю. А почему нет? После бурно проведенной ночи, например. Одиноких туристок в отеле полно, парням-аниматорам есть чем заняться после работы.

Луиджи продолжал изображать из себя спящего, парни и девчонки из команды лениво обменивались репликами, Алеся посмотрела на итальянца долгим взглядом, уже не первый за эти две недели раз пытаясь понять, нравится ли он ей или нет. И если да, то почему. Внешность, да, симпатичная. Но на курорте это обычное дело. Наташа, ее соседка по комнате, что-то собралась было сказать, как дверь распахнулась, и в проеме ее вырос Алекс. Но не один. На его штанине, кося глаза внутрь офиса, висела Люси.

Маленькая злобная собачонка неопределенной породы, но вполне определенного злобного характера – тоже гость отеля. Приехала в Испанию она не одна, разумеется, а с хозяйкой, француженкой мадам Дюбуа. Но, Правда, несмотря на занимаемый ими номер люкс, отель Люси, судя по всему, не понравился. Или только анимационная команда. Облаивала она всех аниматоров настойчиво, регулярно и подолгу. Но бывали редкие исключения. Просто иногда она теряла хозяйку. Сев в таком случае возле лифта, она помахивала хвостиком каждому прохожему и даже аниматору, ласково и заискивающе заглядывая в глаза. Сама в лифт она не заходила, потому как откуда-то знала, что приехать может он куда угодно и наверняка совсем не туда, куда ей нужно. А ей нужно к хозяйке. Но стойкие, не поддающиеся на провокации аниматоры, лишь бросали на Люси мстительные взгляды и проходили мимо, не забывая, правда, при встрече с мадам сообщать ей, где искать заблудившегося пса.

– Вот висит на мне от самого ресторана! Шел хромая, потому и опоздал, – сообщил Алекс, прошел к свободному стулу и сел.

Наверное, висеть на ноге, находящейся в горизонтальном положении, оказалось не так удобно, как на той же ноге, но в положении вертикальном. Потому как Люси вдруг отвалилась, плюхнулась на пол, затем быстро вскочила на все четыре лапки и, не оглядываясь, засеменила к двери.

– А чего молча-то?! – удивился Джек, – а где привычный визг и лай?

– Может, онемела с перпугу? – предположил красавец Мигель.

Люси никого не слушала. Она пулей вылетела в услужливо открытую для нее доброжелательным Андреасом дверь, а спустя пару секунд ребята услышали, наконец, ее заливистый, срывающийся на визг, лай. Усевшись напротив двери в офис аниматоров, Люси сообщала миру о своей победе над врагами.

– Так, все в сборе – работаем, – объявил Роберт и Луиджи открыл, наконец, глаза.

Он знал, что когда он поднимет веки, он не встретится взглядом с ней. В него влюбляются все туристки, которых оставляет равнодушными модельная красота Мигеля, наглая напористость Хуана или ненавязчивое ухаживание великана Алекса. Джек уже давно не в счет – влюблен в Натали. Томас с Андреасом – сдержанные немцы, у них все скромнее и незаметнее. Куда им до нас, южан? Так что, все остальные туристки – потенциально мои. Но, есть одно маленькое «но». Она – не туристка…

Роберт, как всегда, говорит обычные для таких планерок неписанные анимационные истины, Джек бросает влюбленные взгляды на Натали, немцы, включая толстушку Абигаль, внимательно и сосредоточенно слушают шефа, землячка Франческа, как всегда, ерзает на стуле и уже готовится что-то спросить, Габриэлла, еще одна землячка, мысленно уже улетела куда-то далеко, но головой кивает, правда, иногда невпопад, Мигель поправляет тонкими пальцами волосы, чтобы они обрамляли лицо именно так, как нужно, чтобы подчеркнуть его красоту, она… Что она там увидела, в той маленькой щелочке в жалюзи, из которых, сломавшись, вылетели несколько планочек? А! Море… Я тоже люблю смотреть на море…

– Триста марок пропало! – из очередной задумчивости его вывел возглас Мигеля.

– Двери балконные закрывать надо! Я ведь уже говорил вам! – возмутился Роберт. – Я разговаривал с менеджером горничных, это не они. У них времени нет искать ваши заначки, и двери в номера должны быть открыты во время уборки – это правило. Так что ищите вора внутри команды.

Опять та же фигня, – подумал Луиджи, – надоел ворюга, но как вычислить – непонятно. Этих забот мне еще не хватало…

Вспыхнувшее обсуждение предполагаемой личности вора и угрозы грядущей расправы, наконец, потушила Моника набившим уже всем оскомину «Можно что-то спросить?». Как обычно, – подумал он, – Сейчас скажет какую-нибудь гадость.

И Моника сказала. Опять ее обидели – соло, которое она карикатурно танцевала в Кабарэ-шоу до прихода новенькой, Алекс отдал Алесе. А кто бы на месте хореографа не отдал любое соло художественной гимнастке, забрав его у лыжницы?

– Медведи не танцуют, – прокомментировал ситуацию Андреас, а Роберт пообещал Монике вывод из всех шоу вообще, если не прекратит жалобы. Угроза, кажется, подействовала, но реплика Андреаса не осталась незамеченной и понеслось… Ох, как же трудно с этими бездарями, – в который раз мысленно посетовал Луиджи. – Не докажешь ведь, что то, что они делают – безобразно. Не верят. Полное отсутствие самокритики!

Трель зазвонившего телефона на столе Роберта оборвала разгоравшиеся взаимные оскорбления. Аниматоры только с туристами такие душки, – усмехнулся мысленно Луиджи. – А что происходит, порой, за кулисами! Такой шум поднимают, куда там Люси!

– Алеся, с тобой доктор хочет поговорить, там кому-то перевод нужен, – сообщил Роберт.

Она подошла к столу поговорить по телефону с врачом… Кто их учит так красиво ходить? И почему Моника ходит как медведь? Шеф объявил окончание планерки. Наконец-то. «Приятного всем дня!»

Дмитрий встал он сегодня рано. Позавтракав в «Сокровищнице», сразу же отправился к морю. Шезлонги стояли пустые, но уже накрытые полосатыми матрасами. Прибой забегал на берег, перекатывал гальку, пытаясь оставить на ней кружева пены, прежде чем море втянет его назад, и снова отступал перед очередным броском. Середина ноября, море уже достаточно холодное для купания, но Дмитрия это не напугало. Скинув одежду на шезлонг, он с разбега бросился в холодные волны. Быстро, чтобы не замерзнуть, он поплыл к раскачивающимся на волнах черным буйкам. Дальше нельзя. За ними остров, у скалистых берегов которого, по рассказам местных, страшные круговороты, унесшие уже несколько жизней. Нет, он не собирается рисковать. Тем более сейчас. Жизнь ему нужна, особенно в этот замечательный момент его прохождения по ее маршруту. И он возьмет из этого момента все, что только сможет… Если, конечно, и она этого захочет, – невольно вздохнул он.

Вот и черный буй, пора поворачивать назад. Кинув заинтересованный взгляд на вырывающийся из волн скалистый остров, он развернулся и поплыл к берегу.

– Ты сейчас к доктору, переводить? – нагнал ее Луиджи и зашагал рядом.

– Да, туристка совсем не говорит по-английски.

Они вместе пошли через парк к главному корпусу.

– Ну, ты ведь знаешь, что подобными делами должны вообще-то заниматься guest-relations? – спросил он, приноравливаясь к ее быстрому шагу.

Даже если ты работаешь в анимации три месяца с небольшим, ты все равно остаешься новичком, и по этой причине почти каждый считает своей прямой обязанностью восполнять пробелы твоих знаний, предполагаемые или истинные.

– Вообще-то, знаю, – ответила она, – но туристка остановила меня в коридоре и сейчас жаловалась доктору, что я не захотела помочь. Было еще рано, в это время доктор не работает.

– Бывает… – его вздох показался искренним. – Ты скучаешь по дому? – вдруг, ни с того ни с сего, спросил он и остановился.

– Немножко…

Она тоже остановилась. С удивлением и интересом она смотрела в его серо-зеленные глаза, опушенные густыми черными ресницами. Пару мгновений в них, казалось, толпились сразу несколько вопросов – Что ты чувствуешь? О чем думаешь, когда молчишь и смотришь на море? Кто остался там, откуда ты приехала? И почему я думаю о тебе?

Конечно! Ты ведь тоже иностранец, который живет на чужбине, – осенила ее вдруг не приходившая ранее в голову мысль, – и тебе тоже бывает тоскливо… Теплая волна сочувствия, вызванная этим открытием, достигла ее глаз. – Луиджи, мне нужно идти, – голос ее прозвучал гораздо мягче, чем обычно. – Там ребенок ждет, – добавила она и заспешила дальше.

– Я немножко провожу тебя, – снова догнал он ее.

– Зачем?

– Ну, как это? Чтобы тебя туристка не обидела! – в голосе Луиджи опять звучала веселость, в глазах – профессиональный задор. Будто, всего лишь несколько минут назад неожиданно для него самого сорванная с лица маска, снова вернулась на привычное место, являя миру лишь жизнерадостный артистизм. Он поднял взгляд к небу, засунул руки в карманы брюк и деловито заявил. – Туристы, знаешь, какие бывают?! Ух! Захочет, она, например, твоему начальству пожаловаться. А я ей – пожалуйста! Шеф-ассистент анимационной команды к вашим услугам! Жалуйтесь, на здоровье! Она, надеюсь, не драчунья? – с преувеличенной опаской спросил он.

– Не знаю, – усмехнулась Алеся. – Что и такие встречаются?

– Курорт – это перекресток, – меняя шутливый тон на глубокомысленный, ответил Луиджи. – Здесь встречаются люди всех мастей. Никогда не знаешь, кто перед тобой. Одни приезжают, чтобы стряхнуть с себя пыль надоевших ролей, другие – чтобы попробовать новые, еще неизведанные. Ну и, конечно же, есть и такие, которые всегда и везде остаются самими собой. Но проблема в том, что две недели – слишком маленький срок, чтобы понять играет ли человек роль, или он просто живет. Но, в любом случае, на курорте ты можешь за неделю встретить столько разных людей, сколько не встретишь порой за годы, живя в городе и вращаясь в одном и том же кругу друзей и знакомых.

Алеся только улыбнулась, подумав, что аниматоры с их актерским мастерством и опытом жизни на «перекрестке», должно быть, гораздо опаснее для наивных туристов, чем туристы для них.

Стеклянные двери разъехались в стороны, впустив их на нижний уровень центрального корпуса. Они миновали закрытый бассейн, салон красоты, сауну, бутик и вошли в игровой холл.

В пространстве между фитнес-центром, зимним садом и кабинетом врача, как всегда, стоял шум прыгающего по теннисному столу мячика и звуков забиваемых в лузы бильярдных шаров. Возле только что открывшегося анимационного стола, перекрикивая друг друга, громко ссорились два итальянских мальчишки, которые никак не могли договориться какую из настольных игр выбрать. Андреас, нависая над ними в ожидании, когда дети примут, наконец, важное для них решение и оставят его в покое, бросал завистливые взгляды на Мигеля. Тот, небрежно держа в руке кий, прохаживался вокруг бильярдного стола, посмеиваясь над своим партнером, отцом ссорившихся у анимационного стола детей. Его гладкие черные волосы блестели в солнечных лучах, красивые черты лица излучали гордость и достоинство.

На мраморном бортике небольшого фонтана сидел Силен – полосатый кот, который приехал в «Остров Сокровищ» с Луиджи на правах его питомца. Глаза его внимательно следили за прыгающим над теннисным столом мячиком. Уже давно этот кот считал себя единовластным хозяином большого дома.

У теннисного стола, чуть согнув ноги в коленях, тоже не спуская взгляда с мечущегося в пространстве желтого мячика, отбивал яростные атаки противника Томас. Синяя, под цвет его глаз бандана, съехала назад, обнажив усеянный уже бисеринами пота лоб. Узкие губы его были стиснуты. Наклонив лоб, точно упрямый вол, он играл, будто в разделенном на два квадрата поле заключалась его жизнь, а от того, выиграет он или нет, зависело все, что он ценил. Томас с немецкой педантичностью играл каждый день и слыл хорошим игроком. Поэтому всякий, хоть немного превосходящий его противник, заставлял его принимать боевую стойку и забывать о дружелюбии и гостеприимстве аниматора.

Его соотечественник-турист оказался сильным противником, и начавший партию в самоуверенной, развязной манере Томас, сейчас, утратив всю присущую ему развязность, сжался, будто пружина. Он играл жестко и даже зло. И чем более увеличивалась разница в счете в пользу туриста, тем агрессивнее становились атаки Томаса, заставляя его ошибаться вновь и вновь.

– Девятнадцать – пятнадцать, – громко объявил рыжеволосый немец, принимая от аниматора только что проигранный тем мяч.

Спокойный и дружелюбный, он играл хладнокровно, то ли не сомневаясь в победе, то ли безразличный к тому, выиграет он или нет. В то время как Томас, все более и более отдаляясь от желанной победы, защищал своего внутреннего «победителя», противник его, ничего не защищая, просто играл.

– Моя последняя подача – сказал турист, искусно подавая мяч.

Когда Алеся и Луиджи вошли в холл, Томас, вложив в удар всю силу, отбил мяч, и тот молнией пролетев над сеткой, врезался в мраморный пол, лишь едва не задев угол стола.

– Твои подачи, – объявил турист, ловко поймав высоко отскочивший от пола мяч и перебросив его Томасу, – пятнадцать-двадцать.

– Я – на вылет! – тут же загорелся Луиджи и остановился у стола. Глаза его заблестели предвкушением игры.

– А что насчет защиты от «злой» туристки? – усмехнувшись, громко напомнила ему Алеся. Рука ее уже легла на ручку двери кабинета доктора.

– Что? – рассеянно, будто позабыв уже о разговоре с ней, переспросил он. Засунув руки в карманы брюк, он стоял у теннисного стола. Взгляд его внимательных, серо-зеленых глаз следовал за мелькающим в воздухе мячиком. – А! – на миг оторвавшись от увлекшего его зрелища, посмотрев на Алесю, вспомнил он. – Я – здесь. Если захочет пожаловаться, тут же направляй ко мне.

Дмитрий вошел в холл фитнес-центра и осмотрел присутствующих. Скользнув лениво по игрокам, взгляд его пронзил, наконец, стеклянную стену фитнес-центра, став долгим и, казалось, затаившим глубоко внутри что-то известное только одному. Утренняя гимнастика началась, туристки повторяли за Алесей упражнения.

– О, Дмитрий! Доброе утро, – окликнул его Мигель.

С кием на плече он обходил бильярдный стол, примериваясь к шару.

– Доброе утро, Мигель, – отозвался Дмитрий. Оторвав взгляд от стеклянной стены фитнес-центра, он засунул руки в карманы брюк и подошел к столу.

– Мы уже заканчиваем, не хотите партию? – предложил испанец и, установив кий на выемку между большим и указательным пальцем, ловко толкнул шар. Тот пролетел в другой конец поля, задел второй, и, ударившись о борт, срикошетил назад. Второй шар оказался в лузе.

– Можно, – одобрил предложение Дмитрий. – Пойду, заплачу за час и возьму кий, – добавил он и направился к анимационному столу. Проходя мимо стеклянной стены фитнес-центра, он снова бросил взгляд внутрь и невольно вздохнул.

Луиджи играл в настольный теннис. Как всегда, игра целиком поглотила его. Но Дмитрия он заметил. Ничего, в принципе, не имея против этого симпатичного высокого туриста, он, тем не менее, испытывал к нему рождающуюся где-то в глубинах подсознания неприязнь. Он прощал Дмитрию любовь аниматоров и гостей, он прощал ему хороший английский, рост, силу и привлекательную внешность. Но он не мог простить ему одного – ее дружбы. Большой теннис, нарды, посиделки у бара в ночном клубе – все с ней. По его мнению, этого украинца было слишком много в пространстве вокруг нее.

Закончив партию в теннис, Луиджи пожал руку сопернику по игре и невольно хмыкнул. Своей победе он нисколько не удивился, все эти четыре года, что он работает в анимации, он играет каждый день.

Занеся ракетку Андреасу в анимационный стол, он прошел через нижний бар и вышел из корпуса. Собираясь пройтись по отелю, посмотреть, кто чем занят, он направился сначала к костюмерной. Воспоминание о планерке вдруг напомнило ему о неизвестном воре, губы его невольно скривились от отвращения. Как же я забыл об этой сволочи?! – вспомнил он, – Кто он? Найдем – крепко парень пожалеет, ой крепко!

Заглянул в костюмерную. Натали только что принесла пакет с костюмами из прачечной и сейчас развешивала их на плечики на стойках. Спросил как дела, получил в ответ теплую улыбку и привычное «Отлично», закрыл за собой дверь, и направился к мини-клубу.

А что я вообще о них обо всех знаю? – впервые за несколько месяцев задумался он. – Натали, симпатичная хрупкая блондинка, приехала из Украины. Приветлива, дружелюбна, замечательно танцует. Кажется утонченной и интеллигентной. Можно ли представить ее вором? Никогда! Алекс, ее партнер по танцам еще в Украине, привез ее сюда после того, как закончил контракт с шоу-балетом и перешел в анимацию. Натали в шоу-балете не работала. Кажется, она говорила, что работала учителем танцев. Вот и все, что мне известно.

Мысли его невольно переключились на Алекса, хореографа. – Выглядит довольно добродушным, – думал он, – но внутри скрывается железный характер. Такой же, как его мышцы. Не икры, а банки. Когда он надевает обрезанные под шорты джинсы, становится похожим на оборванца. Не глупый, но не производит впечатления интеллектуала. Мог бы он оказаться вором? В России сейчас большие проблемы с деньгами. Очень низкий экономический уровень. Можно, конечно, подумать все, что угодно, но сердце не лежит, – продолжал рассуждать он.

Размышляя, он подошел к мини-клубу и открыл дверь. Внутри, на удивление, оказалось несколько детей. Малыши сидели на подушках на полу и внимательно смотрели в экран телевизора. Там шли мультики. Франческа с Абигаль расположились на стульчиках возле детского столика и о чем-то шептались.

Обменявшись с девчонками незначительными вопросами о ходе дел, он вышел из мини-клуба и направился в парк. Мысли его по-прежнему крутились вокруг личности предполагаемого вора.

Так, Алекс сейчас, наверное, у себя смотрит видео и работает над постановкой, – подумал он. – Ну, в номер к нему я не пойду. Надеюсь, что это все-таки не он шерстит наши карманы. На девчонок вообще подумать невозможно. Хотя, и о них я тоже знаю немного. Франческа, по ее словам, до анимации работала в бутике. Абигаль, кажется, работала воспитательницей в детском саду. Что занесло их на курорты Испании, одному Богу известно.

Ладно, кто там у нас еще? Он взглянул на часы. – У Джека сейчас Дартс, у Томаса – Бочча. Пойдем, посмотрим, как они работают. А что с остальными? Мигель сегодня утром свободен от мероприятий, будет торчать в холле фитнес-центра до игр в бассейне.

Что я знаю о нем? Тоже немного. Родом из Мадрида, пытался пробиться в фотомодели, но, несмотря на внешность, успеха не добился. Приехал сюда и получает удовольствие от восхищения туристок. Это всё.

Андреас сегодня дежурит за анимационным столом. Читает наверняка – усмехнулся он. – Университет бросил, а от книг отвыкнуть не может. Интеллектуал. Вот уж на кого вообще невозможно подумать из парней, так это на него. Недоучившийся физик, мастер спорта по большому теннису, ни тени грубости и неотесанности. Нет, не вяжется.

А Габриэлла сейчас, как всегда, скучает в фитнес-центре, – посочувствовал он соотечественнице. – Она, насколько мне известно, с юга Италии. Симпатичная девчонка, компанейская, с такой легко дружить. Тоже на вора не похожа совсем.

Вот Хуан это да! – вспомнил он про диджея. – Наглость, хамство и малая толика ума. От такого можно ожидать все, что угодно.

Размышляя, он подошел к площадке для Дартс.

Погода радовала теплом, солнце светило ярко, некоторые гости разделись до футболок. Джек стоял в паре метров от группы туристов, в руках он держал планшет со списком участников и ручку. Туристы по очереди кидали дротики в мишень, Джек записывал их очки и объявлял следующего.

Остановившись в нескольких шагах от увлеченных игрой гостей, Луиджи вспоминал всё, что он знает об этом парне. Джек его не видел.

Откуда-то из деревни на севере Андалусии, – припоминал он, – точно не помню. По виду обычный крестьянский парень, честный и работящий. По Натали вздыхает, но молчит. Видно, стесняется и ждет, когда она оценит его немое обожание. Вряд ли, конечно, это случится, – подумал он, – но… сердцу не прикажешь, как говорится. Ладно, идем искать Томаса.