Рабочие нервно курили, бросая короткие взгляды на волок, ведущий к лесоскладу – ждали бракера Саньку Кашина, щуплого и какого-то нескладного, как молодой рябчик, паренька.
Наконец в просвете деревьев показалась его нескладная фигура.
Держа под рукой мерную вилку, он на ходу что-то подсчитывал в толстой тетради, и это «что-то» было тем, ради чего все они и в летний зной, и в зимнюю стужу, каждый день ездили сюда.
Санька подошёл к рабочим и каким-то виноватым голосом, как будто всё зависело только от него, молча показал тетрадь: – Сто двадцать два всего, если, как Михаил Афанасич говорил, то… пятьдесят восемь кубов не дотянули… Ёл-ка в основном по кубу…есть и того меньше… А ёлок, которые больше куба, их всего десятка три наберётся. Вот, смотрите, если не верите…
И Санька протянул толстую потёртую общую тетрадь в клеёнчатом переплете, в которую он записывал количество заготовленного бригадой леса.
Тетрадку никто не взял: за долгие годы работы в тайге рабочие могли с высокой точностью определить объём и отдельно растущего дерева, и спиленного, и количество леса, сложенного в штабель. Поэтому каждый хорошо понимал, что бригада не выполнила сменного задания и теперь работает с отставанием от графика, или как говорят мастера, работает «с минусом». И самое страшное, что этот «минус» с каждым днём становится всё больше и больше. На таком лесе завершить месячный план будет невозможно.
Рабочие молча потянулись в автобус и также молча рассаживались по местам.
Сергей нарочно замешкался, поджидая Михаила. Где-то внутри него неукротимым вулканом закипала злоба на самого себя и ненависть к Михаилу.
Когда Михаил поравнялся с ним, Сергей, убедившись, что за ними никто не наблюдает, набрался смелости и высказал Михаилу всё, что у него накипело в душе.
Михаил с удивительным спокойствием выслушал Сергея и, усмехнувшись, тихо сказал: – Слушай Сергей! Ты, наверное забыл, как прошлой зимой именно ты нашёл берлогу и мы трактором задавили медведицу с двумя медвежатами. Забыл? Зинка твоя хвасталась, какое очень вкусное жаркое было из медвежат. Забы-ы-л? А позапрошлой зимой… Медведя-«бело-грудку» в сушине – опять же – ты нашёл. Мы тогда со Степаном сушину эту бульдозером… Помнишь? А теперь тебя – совесть замучила? Или на ёлке за два дня работы уже выдохся? А нам на ёлке ещё до выходного работать… Вот так, Серёга!
Посмотрев на рабочих, сидящих в автобусе, на Сергея, Михаил с раздражением напомнил: – Сергей! Мы уже всё решили, что возьмём медведя и будем работать, как раньше…Зачем бузить? Ничего, поработаем на ёлке ещё два-три дня и ничего с нами не случится…
Направляясь к автобусу, Михаил остановился и, обернувшись к Сергею, ещё раз напомнил: – Завтра здесь будет Голотин с бульдозером, а послезавтра мы берём медведя…
Немов с какой-то ядовитой усмешкой посмотрел на Сергея и негромко сказал: – Если бы я знал, что ты тряпка, никогда бы не связался с тобой… Слабак!
И, ещё раз смерив Сергея презрительным взглядом, Михаил уверенной походкой направился к автобусу…
На следующий день, ближе к вечеру, когда рабочий день уже заканчивался, Степан Голотин пригнал на стоянку бригады бульдозер «Катерпиллер». До конца рабочего дня он успел заштабелевать на двух лесоскладах заготовленный лес, возвращаясь на стоянку бригады и опустив нож бульдозера, прочистил дорогу.
Теперь он сидел в жарко натопленной столовой, ожидая Михаила Немова. Расстегнув промасленную куртку, он с наслаждением пил круто заваренный чай из большой эмалированной кружки.
На стоянку бригады подходили тракторы. Степан, выгляглянув в окно и увидев Михаила, молча поставил на стол кружку с недопитым чаем и вышел из столовой. Подойдя к Михаилу и крепко пожав ему руку, тихо спросил: – Ну как, Миша, нормально, спит Топтыгин?
– Спит. – Михаил довольно улыбнулся. – А ты всё привёз с собой?
– Всё… – Заверил Степан. – Мешки для мяса, ружьё, патроны с жиганами, острый топор… Слышь, Миха, я когда сюда бульдозер гнал, что подумал: нам Демьяныч… не помешает?
Немов насторожился: планируя охоту на медведя, он как-то не подумал о Демьяныче. А такой свидетель им был не нужен и, в какой-то степени, зная принципиальность Демьяныча, даже опасен.
– Ты знаешь, Степан, а о Демьяныче я как-то и не подумал… – Михаил растерянно замолчал.
– А берлога далеко от стоянки? – неожиданно спросил Степан.
Михаил задумался, нервно кусая губы.
– Так… – прищурившись, Михаил пытался вспомнить расположение лесосечных делян и складов. – От стоянки до последнего склада около километра… От этого склада до последнего волока, где Бредихин работает, ещё… метров триста… и там, со слов Бредихина, до берлоги ещё метров триста-четеста… Получается – около двух километров… – и он выжидающе посмотрел на Степана.
– Порядком… – Степан задумался. – А знаешь что, Михаил? А… если нам… Демьяныча домой отправить? Нас сюда привезёт на своём «ЗИЛе» Меняйлов… А если мы уговорим Демьяныча, пока мы здесь, съездить домй… Ну, семью проведать…, кое-какие продукты взять, или, скажем – бельё сменить? Как ты думаешь, Миша? Его домой Пётро отвезёт, а вечером за нами приедет и его привезёт… И ещё – мы избавимся стразу от двух свидетелей… Как ты, Миша, смотришь на это?
– А что, Степан! Это дело! – Мишка не мог сдержаться от восторга. – Ты, просто молодец, Степан! К тому же, у Петра, а особенно у его жены – слишком длинный язык!
– Да, Миха! – вспомнил Степан. – Ещё я взял полиэтиленовые вкладыши в мешки, чтоб не получилось, как в прошлый раз…
Как получилось в прошлый раз, Михаил хорошо запомнил: сложенное в мешки замёрзшее мясо убитой медведицы в тёплом автобусе оттаяло, и растаявший на мешках снег сразу стал розовым.
Рабочие, увидев это, промолчали, а Степан не обратил на это внимание.
Когда подъехали к дому Степана, он, вынося тяжёлый мешок, сначала поставил его у автобуса, потом волоком протащил через весь двор до крыльца, и также волоком втащил в кладовку.
Поскольку на улице было уже темно, Степан не видел, что за мешком протянулся розовый след, хорошо заметный на снегу.
И, как на грех, утром этот след увидели участковый ка-питан милиции Зайченко Николай Ильич и районный охотовед Горелов Павел Трофимович.
Зайченко приехал в посёлок по поводу пьяной драки в об-щежитии, а Горелов – решить вопрос с лесничеством о выпис-ке лесобилета: госпромхозу срочно требовалась деловая древе-сина для цеха ширпотреба и на строительство.
Степан, надо отдать ему должное, никого не выдал и всё взял на себя, но как ему удалось выкрутиться и не понести почти никакого наказания – никто не знает.
…Когда автобус тронулся, Степан, сидя на переднем сиденье рядом с Михаилом, громко, чтобы все слышали, обратился к нему: – Ну, чё, Мишка, мы с тобой так, конкретно, и не дого-ворились… Когда ты сказал техноруку, что тебе надо волока нарезать, он сразу мне команду дал… И ещё сказал, что только на выходной день в вашей бригаде я смогу работать…
Он мне обещал отгулы дать… С машиной я тоже договорил-ся: завтра утром нас сюда на своём «ЗИЛе» привезёт Петро Ме-няйлов, а вечером, как управимся, он нас заберёт…
Михаил внимательно слушал Степана, делая вид, что слышит это впервые…
– Да, ещё чё мне в конторе сказали – продолжал Степан – поскольку я у вас буду работать, то Бредихин должен опасно стоящие деревья вдоль волоков выпилить и ещё, попутно – свалить несколько сушин.
– Слышь, Серёга? – Повернувшись к нему, крикнул на весь автобус Степан. – Тебе наряд на дрова отдельно закроют, обижен не будешь. И ещё… – вспомнил Степан – надо сухие дрова в детский садик, в школу, в столовку и на пекарню. Поэтому, тебе надо спилить несколько хороших сушин… А послезавтра к вам уже за лесом лесовозы пойдут и мне, кроме ваших волоков, ещё надо дорогу прочистить… Ты, Миха, мне зав-тра покажь, где тебе волока-то нарезать. И давай договорим-ся, когда мы завтра из дому поедем.
Поторговавшись, как бабы на рынке, решили выехать ча-сов в семь утра.
IV
…Предрассветные сумерки прорезали лучи фар, и на стоянке бригады остановился грузовик «ЗИЛ-157» с обогревательной будкой в кузове.
Из сторожки выскочил Будулай и громко лая и, одновре-менно, виляя хвостом, подбежал к машине. Следом за Будула-ем, на ходу надевая куртку, вышел Демьяныч. Не доходя до ма-шины он остановился и подозвал к себе Будулая.
Продолжая лаять и оглядываясь на машину, Будулай вер-нулся к Демьянычу.
Из кабины вышел Михаил Немов, следом за ним вышли Степан Голотин и Пётр Меняйлов. Подойдя к кузову, Михаил постучал кулаком по борту: – Серёга! Жив ещё?
Дверь будки открылась, и из проёма двери показался Бредихин: – Живо-ой! А что мне сделается?
– Значит, так, мужики… – Немов внимательно посмотрел на подельников и напомнил: – Делаем, как договорились… Ты, Степан включай свой «микуни»[4 - Микуни когё» – электорический подогреватель, позволяющий запускать двигатель в холодное время года.], и к нам, в будку. Надо перекусить, а то я очень торопился и не позавтракал толком… Немов, Бредихин и Меняйлов подошли к Демьянычу: – Ну, здорово, Демьяныч! Как ты тут – жив, здоров?
Увидев Немова, Будулай прижался к Демьянычу и злобно.
– Да, как видите – жив! – в тон им ответил Демьяныч – и вам доброго здравия! И что это вам… дома-то не сидится?
– Тут, такое дело, Демьяныч… – Немов замешкался и оглянулся на Бредихина и Меняйлова. – Степан нам сегодня нарежет новые волока, Сергею есть задание спилить несколько сушин для посёлка. Короче, нам работы на целый день. Сейчас Петро поедет в посёлок…Так, ты, Демьяныч, если хочешь, можешь с Петром съездть домой… А вечером он по-едет за нами и тебя привезёт… Ты, как?
