О любимой монархине снимают фильмы: «Виктория Великая» (1937), Великобритания; «Молодые годы королевы» (1954), Австрия; «Ее величество Миссис Браун» (1997), Великобритания; «Виктория и Альберт» (2001), Великобритания, США; «Молодая Виктория» (2009), Великобритания, США. И теперь вот – «Виктория и Абдул». Королеву в этих фильмах играли лучшие актрисы: Анна Нигл (1937), Алена Делона Роми Шнайдер (1954), Виктория Хэмилтон (2001), Эмили Блант (2009). Самой великовозрастной из них стала Джуди Денч (1997 и 2017), в обоих своих фильмах воплотившая Викторию последнего периода ее жизни.
Джуди удалось передать главное – масштабность и величие властолюбивой монархини, ее несгибаемый внутренний стержень. И уже на этом фоне – одиночество разбитой женской души, жаждущей тепла и участия, возможности опереться на руку верного друга. Такое сплетение чувств и характера, эмоций и обязательств стареющей, но не сдавшейся женщины, со всем многообразием граней, где каждая сверкает по-своему, могла, наверное, показать только Денч.
После смерти принца Альберта, в 1860-ые, придворные вызвали ко двору его бывшего шотландского слугу, Джона Брауна, чтобы тот попытался вывести королеву из состояния слишком затянувшейся скорби и вернуть ее к делам государственным. Шотландцу это в какой-то степени удалось. Траур королева не сняла, но духом воспряла. Джон стал ее близким, доверенным другом и надежной опорой на 20 с лишним лет – до самой своей смерти, о чем и напомнила нам Джуди Денч, сильно и ярко сыграв королеву в фильме «Ее величество миссис Браун». (Или просто «Миссис Браун», как называли между собой Викторию злобствующие придворные.)
Джуди-Виктория и Абдул
Новый фаворит, Абдул Карим, нежданно-негаданно появился у виндзорской вдовы сам, четыре года спустя после того, как «миссис Браун» «вторично овдовела». Случилось это летом 1887 года. Вся Британская империя праздновала Золотой юбилей королевы – пятидесятую годовщину ее правления. К тому времени Виктория уже сильно располнела, став, в буквальном смысле, «поперек себя шире» (при 157 см роста, с годами заметно уменьшившегося, она набрала168 см в обхвате).
Торжественный банкет во дворце был организован пышный, с размахом. Среди приглашенных полсотни королей и принцев. Как императрице Индии, ей прислали несколько индусов-официантов, чтобы на юбилее они обслуживали ее лично. 24-летний мусульманин Абдул был одним из них.
С первого взгляда Виктория «положила на него глаз». И очень скоро он стал ее тайным поверенным, секретарем по делам Индии, личным учителем своего родного языка и ведической культуры. А главное – ее близким и любимым другом, с которым она практически не разлучалась, беря его с собой даже в поездки, что вызывало кривотолки и недовольство при дворе. Ее министры грозились даже объявить королеву безумной, если она не образумится. Молодого индуса, одеянием похожего на попугая, не воспринимали всерьез и одновременно ненавидели, над ним потешались. Но он продержался при своей императрице около пяти лет, щедро получая от нее награды, звания, подарки. Английские историки, из уважения к заслугам королевы, предпочитают считать этот странный союз «обоюдоискренней» и безгрешной дружбой, основанной на духовной близости. Что было меж ними на самом деле – покрыто мраком неизвестности. Да и не суть важно.
Десять лет спустя, в 1897-м, с еще большим размахом отмечался Брилиантовый юбилей – 60 лет правления королевы и императрицы. К тому времени королева серьезно болела, а Абдул уже несколько лет как вернулся в Индию, на подаренные ею земли. Виктория умерла в начале 1901 года, в возрасте 82 лет.
До последнего вздоха она носила в душе тех, кого любила и, предчувствуя близкую смерть, попросила свою горничную положить с ней в гроб халат Альберта и гипсовый слепок его руки. А ей в ладонь – прядь волос Джона Брауна, его изображение и подаренное им фамильное кольцо, задекорировав все цветами. Что же касается Абдула Карима, то во время похорон ему надлежало находиться у ее гроба среди основных скорбящих. Абдул исполнил волю императрицы. А после похорон его из страны выдворили, заставив уничтожить все письма, адресованные ему Викторией, и вернуть все ее подарки…
Это был не пересказ сюжета фильма, а общеизвестные данные – в основном из бесчисленных дневников королевы, которые она вела с детства всю свою жизнь. В какой интерпретации они преподнесены зрителю в кинодраме «Виктория и Абдул» – можно узнать, посмотрев фильм. А посмотреть однозначно стоит – хотя бы из-за Джуди Денч.
Отмечу только, что в фильме нельзя не заметить «легкого» исторического несоответствия. По задумке сценариста Ли Холла и режиссера Стивена Фрирза, 80-летняя Джуди сыграла королеву конца ее правления, дышащую на ладан, засыпающую за банкетным столом. Настолько старую, что придворные были готовы скорее к ее кончине чем к тому, что эта хромая, подслеповатая и непомерно раздобревшая монархиня влюбится в безродного чужака-мусульманина экзотической наружности, годившегося ей во внуки. В начале фильма Джуди-Виктория проговаривает: «Мне 81 год, у меня почти миллиард подданных, я правлю уже 62 года – дольше, чем любой другой монарх в истории…»
Но ведь на самом-то деле 24-летний индус Абдул Карим (в фильме его сыграл индийский актер Али Фазал) появился в жизни королевы не в пост-бриллиантовый период, а на Золотой юбилей ее правления, то есть когда ей было 68 лет и впереди у нее еще оставалось 13 лет жизни. Конечно, такое отступление усугубляет зрительское восприятие возрастного разрыва между героями, но и нарушает историческую достоверность. Фильм-то был заявлен, как биографический.
Кстати сказать, в «Миссис Браун» Виктория, в интерпретации 60-летней Денч, тоже слишком «застарена». Невольно закрадывается подозрение: а не подгоняют ли вторично великую королеву под возраст беспроигрышной актрисы?
Достояние нации
Да, Джуди Денч уже давно немолода, но ее огромный талант, ее внутренний аристократизм и высокий статус по-прежнему при ней. Большинство актрис нашего времени, не желая расставаться с тем, что имели в период своего расцвета, попросту говоря, не желая стареть, злоупотребляют пластической хирургией, накачивают свое лицо ботоксом, а тело – силиконом. Но сцене и экрану нужны не только молодые. Вот тут-то и выступает на первое место Джуди. Обретя известность уже, так сказать, в пенсионном возрасте, когда карьера других уже прекращалась, она сумела по сей день сохранить свой имидж, прочно занимая одной ей доступную нишу. Сыгранные ею королевские роли тому наглядный пример.
Она ненавидит слова «старость» и «пенсия», не разрешая произносить их у себя дома. «Не говорите, что я уже слишком стара, чтобы пробовать что-то новое. Дайте мне шанс».
Джуди никогда не прибегала к пластической хирургии. Она натуральна, она такая, какая есть. Она не стыдится своих морщин и провисшей под подбородком кожи. Более того – она считает их «фактором успеха». И не она одна – продюсеры, режиссеры, а за ними и зрители увидели в ее благородной, величественной старости «отражение духа исторической Британии».
К сожалению, кинематограф поздно открыл для себя и для нас эту незаурядную личность. Но упущенное было наверстано с лихвой – за плечами Денч участие в доброй сотне фильмов. В дюжине из них ею были сыграны главные роли. Наград и номинаций у нее так много, что их невозможно перечислить. Зато театру она принадлежит смолоду, всю свою жизнь. Театр – ее подлинная стихия.
Обожая рассказывать о себе всякие «забавности», она как-то шутя поведала, какую из своих ролей считает самой первой: «Когда мне было пять лет, на школьном утреннике я изображала улитку. На мне был коричневый костюмчик и трико, а отец смастерил для меня огромную раковину, с которой я и ползала взад-вперед по сцене».
Она по-прежнему играет на сцене – в том самом лондонском театре Old Vic Company, в котором в 1957-м дебютировала, благо в шекспировских пьесах есть не только Офелии и Джульетты, а англичане буквально помешаны на Шекспире. «За свою долгую карьеру, – говорит Джуди, – я сыграла практически все женские роли из шекспировских пьес». И добавляет: «Я не помню слова ни одной пьесы другого автора, но Шекспира могу цитировать целыми страницами».
Восемь раз Денч получала самую высокую театральную награду Соединенного Королевства – Премию Лоуренса Оливье (ни у кого не было больше). В прошлом году она в очередной раз выиграла премию The Critics Circle Theatre Awards – за роль Паулины в постановке пьесы Шекспира «Зимняя сказка». Ее называют лучшей театральной актрисой всех времён (по версии газеты The Stage), национальным достоянием Великобритании, к чему сама она относится с долей иронического скепсиса: «Достояние нации? Ненавижу этот ярлык, он пахнет пыльным шкафом». (Мы бы сказали: «нафталином».)
В нынешнем году «Ее величество актриса», подобно королеве Виктории и Елизавете II, отметила свой «Бриллиантовый юбилей» – 60 лет на театральной сцене.
Каждая ее новая роль становится явлением, принимается на ура, отчего Джуди с годами все острее ощущает свою ответственность перед зрителем.
«Чем большего ты достиг, тем большего от тебя ждут, – размышляет она вслух. – Если у тебя за спиной долгая карьера, и зрители связывают с твоим именем какие-то сильные впечатления, в каждой новой роли они ожидают от тебя чего-то еще более грандиозного. Так что с каждым разом выходить на сцену или сниматься становится всё страшнее. Но я использую этот страх как топливо, как горючее. Страх для меня – синоним энергии. Он должен мобилизовывать, а не парализовывать. Но самое страшное – это когда актеры без всякого волнения выходят на сцену и начинают механически произносить свой текст. Когда я замечу, что это происходит со мной, я немедленно покину профессию».
Помимо бесчисленных наград и номинаций в сфере театра и кино, достижения актрисы отмечены и самой королевой Великобритании. Денч – Офицер Ордена Британской Империи, Кавалер ордена Кавалеров Почёта, имеет рыцарское звание, как Дама-Командор. Она включена в члены Британского Института Кино (British Film Institute).
Carpe Diem
Джуди мужественно сражается с неумолимым и безжалостным временем, стремясь доказать всем и самой себе, в первую очередь, что возраст ей не помеха. И все же не только играть, но и нормально жить ей становится все труднее. Несколько лет назад актриса призналась, что у нее неизлечимое заболевание сетчатки глаза, при котором периферическое зрение сохраняется, но перед собой она практически ничего и никого не видит. Чтобы она могла ознакомиться со сценарием, выучить свою роль, текст для нее печатают гигантскими буквами, переводят в аудиозапись, или кто-то из близких читает его вслух. А если добавить к таким серьезным проблемам со зрением прогрессирующий склероз, то… «Безумству храбрых поем мы славу».
Но не будем ее слишком канонизировать. При всех своих регалиях, талантах и достоинствах, Джуди прежде всего женщина. В одних случаях она мудро заявляет, что признание и награды для нее – всего лишь «побочный эффект», что слава ее ни с какой стороны не интересует, только сам творческий процесс. В других – что она кайфует от славы, от того, что ее узнают на улице и просят автограф даже подростки. («Сейчас двенадцатилетние мальчики спрашивают меня: Это вы снимались в Джеймсе Бонде? Дайте, пожалуйста, автограф. Обожаю это!») Или вот такой пассаж: «Власть меня пьянит. Например, в роли М мне было позволено командовать Джеймсом Бондом и унижать самого известного мачо в истории кино».
В свои «восемьдесят с хвостиком» она не стесняется рассказывать о сексе со своим «парнем», рекомендуя и всем своим однолеткам следовать ее примеру. А еще, коли не шутит (ведь Джуди – дама ироничная, умная и с юмором), она «западает» на молоденьких мужчин, заявляя, что снова согласилась на роль королевы Виктории потому, что партнером ее был 30-летний красавчик-индус. (И ведь разглядела при том, что уже почти не видит.)
Парадокс и трагедия старости, наверное, в том, что тело стареет, а душа остается по-прежнему молодой, и мы вынуждены запрятывать все глубже свои сокровенные мечты и желания, чтобы не выглядеть смешными. Джуди ничего не прячет и не скрывает (разве что под омаром). Она нашла в себе храбрость и мужество оставаться такой, какая есть. И гордится этим, обыгрывая собственную исключительность: «Мне очень легко оставаться вне конкуренции. В мире не так много женщин моего возраста, которые продолжают сниматься».
Она не скрывает не только своих морщин и седин, но и проблем со здоровьем, даже свой искусственный коленный сустав: «Я все еще способна на что-то новое, – с присущей ей самоиронией объявляет она. – Вот, например, это колено. Оно у меня действительно новое – титановое. Почему-то при ходьбе оно очень быстро нагревается, и если у меня мерзнут руки, я просто кладу их на колено».
У нее есть девиз, которым она руководствуется всю жизнь: Carpe Diem (что в переводе с латыни означает «Живи настоящим» или «Лови момент»). В прошлом году, на свой 81-ый день рождения, она решила его «обнародовать» – в качестве татуировки, которую сделала на запястье.
За последний год у Джуди-женщины, похоже, не только домашних животных поубавилось, но и уменьшился эквивалент присутствия влюбленного в нее «парня»: «Я живу в деревне на границе Кента, Суссекса и Суррея, – сообщает она. – Иногда меня навещает дочь с внуком, но чаще в этом старом доме я одна – со своей собакой, двумя кошками и чрезмерно активной золотой рыбкой».
Закончу рассказ о неподражаемой и неподдельной Джуди Денч ее же словами, оброненными недавно в каком-то интервью:
– Возможно, когда-нибудь я снова вернусь в театр – но уже как привидение. Это будет очень по-шекспировски.
3. ФРЕНСИС ФОРД КОППОЛА: ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА МИРОВОГО КИНЕМАТОГРАФА
Френсис Форд Коппола, уникальнейшая, многогранная личность и огромный талант, давно уже превратившийся в легенду мирового кинематографа, в один из его «несущих» столпов. После трелогии «Крестный отец» казалось бы он мог уже, ничего не делая, почить на лаврах. Но в мире творчества так не бывает. За каждой взятой вершиной маячит и манит следующая, которую возможно никогда не удастся взять.
За свой долгий творческий путь он собрал пребогатый урожай престижнейших наград и номинаций. Их украшением служат пять «Оскаров» и две «Золотые пальмовые ветви». Пятым почетным «Оскаром» мастера наградили, как известно, в ноябре 2010 – «за выдающийся продюсерский вклад в развитие кинопроизводства». А в официальном пресс-релизе сообщалось, что Френсис Форд Коппола получает премию им. Ирвина Талберга, как «великий продюсер, обеспечивающий высочайшее качество создаваемых под его руководством кинофильмов».
Родился этот удивительный человек в Детройте, в 1939-м, в семье американских итальянцев. Мир искусства окружал его с детства: отец – композитор и флейтист в оркестре А. Тосканини, мать – актриса. Только вот с детством-то как раз Френсису и не повезло – полиомиелит лишил его естественных мальчишеских радостей и научил заодно, как он сам говорит, «давать жизни сдачи». Неуживчивость, упорство и своеволие он сохранил на всю оставшуюся жизнь, позже перенеся эти качества и на съемочную площадку.
Как часто вспоминает Френсис, кинематограф влюбил его в себя раз и навсегда после того, как он увидел фильм «Броненосец «Потемкин» Эйзенштейна, неоднократно признававшийся лучшим или одним из лучших фильмов всех времён и народов: «Я был потрясен. Это был черно-белый немой фильм, но иногда казалось, что с экрана слышны винтовочные залпы. Я понял в тот день, чем буду заниматься. Самое привлекательное в кино – монтаж. Составляя в нужном тебе порядке самые необычные, самые волнующие кадры, начинаешь ощущать себя этаким алхимиком, волшебником». Раз приняв решение, он шел к намеченной цели никуда не сворачивая, пока не добился своего и не стал «алхимиком кадра».
Путевку в творческую жизнь он получал в Калифорнийском университете, в Лос-Анджелесе. А в мир кино вступил с 1962 – ассистентом режиссера у Роджера Кормана, короля ужасов того времени, и попутно сочинял сценарии.
К своему самому первому фильму – триллеру «Безумие 13», который он снял в Ирландии всего за 9 дней (на деньги Кормана) Коппола написал сценарий за одну ночь. Там же, в Ирландии, во время съемок, он познакомился с девушкой по имени Элинор Нил, художником по костюмам, которая стала его спутницей на всю оставшуюся жизнь и матерью его детей.
Самостоятельная карьера началась с молодежной комедии «Ты теперь большой мальчик» (1966), позволившей голливудским заправилам разглядеть в нем многообещающего и перспективного режиссера.
В 1969 году вместе с Джорджем Лукасом («отцом» «Звездных войн» и Индианы Джо), самым богатым человеком Голливуда, он создал кинокомпанию «American Zoetrope». Четыре фильма, снятые на ней, включены в число 100 лучших фильмов американского кино. В общей сложности фильмы, выпущенные «American Zoetrope», получили 15 наград Академии и 68 номинаций. Кстати, именно эта студия стала пионером по внедрению техники цифрового кино.
Коппола стремился привлекать в свою студию молодые дарования, на его счету длинный список прославившихся с его помощью актеров, в числе которых: Микки Рурк, Том Круз, Патрик Суэйзи, Роб Лоу, Кристофер Пенн, Мэтт Диллон, Роберт Де Ниро. И конечно же его собственные родственники. «American Zoetrope» проложила тропинку в звездный дворец родной сестре, актрисе, Талии Шайр (Талии Роуз Коппола); племянникам – актерам, Николасу Кейджу (Николасу Коппола) и Джейсону Шварцману, сыну Талии Шайр; дочери – кинорежиссеру и актрисе, Софии Копполе, и даже отцу-музыканту: Кармине Коппола, который написал музыку к «Крестному отцу-2», совместно с Нино Рота, и получил за это «Оскара».
Для стиля его работы в кино были характерны напор и неукротимое стремление все делать по-своему, не так, как принято в Голливуде. «Кинокомпании и продюсеры, подобно бухгалтерам, стремятся превратить фильмы из произведений искусства в балансовый отчет».
В 1965 у них с Элинор родился первый сын Джан-Карло. Френсис был на седьмом небе от счастья. О детях он мечтал не менее страстно, чем о настоящем кино. «Ведь я наполовину итальянец, и во мне говорило генетическое чадолюбие. Кроме того, мое собственное детство оставило такое ощущение болезненности, что я мечтал компенсировать это тем, что уж своих-то детей я сделаю полноценно счастливыми». При каждом удобном случае он снимал их в эпизодах своих фильмов, получая от этого истинное удовольствие: «Это должно быть настолько волшебно для ребенка! Не то что валяться в постели с полиомиелитом!»
Когда студия «Парамаунт» предложила ему снять «Крестного отца», он даже слушать не хотел об этом проекте: «Избитая тема! Не моё! Не хочу!». За фильм он все-таки взялся, и тогда наступила очередь хозяев студии выражать недовольство – его стилем работы, актерским составом, да практически всем. Коппола был на грани нервного срыва. Элинор, оставляя дома детей на няню, каждый день приезжала на съемки, опасаясь за здоровье мужа.
Закончив фильм, издерганный Коппола в сердцах улетел в Париж, якобы писать следующий сценарий. На самом же деле он просто сбежал от критики и нападок студийных боссов, не желая присутствовать при собственном провале на премьере. Он даже предположить не мог, какой бешенный успех уготовила ему судьба. «Как ни смешно, – позже вспоминал он, – но в 32 года, в дни самого большого успеха в своей жизни, я торчал в Париже и у меня даже не было сил как следует порадоваться, потому что я дни и ночи писал этот проклятый сценарий!»
В один день Френсис Форд Коппола стал знаменитостью. Все претензии и недовольства со стороны студии разом отпали, и, когда начались съемки «Крестного отца-2», он уже мог делать абсолютно все, что пожелает, выдвигать любые требования, даже самые невероятные, – они тотчас выполнялись.
