– При обороне Ковенской крепости.
– Вот оно что! Слышал эту печальную историю. И как только немцам удалось взять такой хорошо укреплённый бастион? Но Большая Берта наверняка здорово там отличилась?
Подполковник не задавал эти риторические вопросы, он, по большому счёту, просто рассуждал. Но Комаров, всё же, частично ответил на эти вопросы:
– И «Берта» отличилась, и наши промахи, наверное, были. Я, конечно, всего не знаю. Я служил не в самой крепости, а в 10-й армии генерала от инфантерии Радкевича. Мы были на подступах к крепости, а чуть позже, в августе-сентябре я участвовал в Виленском сражении. Как раз в сентябре я и был серьёзно ранен, попал в госпиталь. А после госпиталя и направлен к вам. Так вот, немцы начали атаковать Ковенскую крепость 25-го июля, через несколько дней подключилась и «Берта». Под её артобстрел я, слава Господу, не попал, но в действии видел, и слышал. В течении семи дней защитники крепости упорно сопротивлялись, но понесли очень большие потери. Поэтому 2-го августа часть наших войск оставили свои позиции, и отошли на линию фортов. И артиллерия фортов ещё активно оборонялась, однако вскоре практически все орудия была выведены из строя. А уже 18-го августа немцы заняли Ковно, а 19-го сентября – Вильно, – позже этот город станет называться Вильнюсом.
– Понятно, – удручённо покачал головой уже Городницкий. – Да, Ковенскую крепость жалко, как и погибших бойцов. Но, война есть война.
Ковенская крепость начала строиться (по указу императора Александр II) ещё в 1879-м году в черте города Ковно (или Ковна), а завершалось строительство практически только в начале этого века. Причиной строительства, скорее всего, послужило то обстоятельство, что через Ковно проходила железнодорожная ветка Санкт-Петербург – Варшава, а сам город находился на стратегическом направлении возможных наступлений противника на Ригу и Вильнюс. Следовательно, Ковно мог играть ключевую роль для безопасности российских западных рубежей. Через 4 года Ковно переименуется в Каунас, который будет вторым по величине и значению городом Литвы, а на некоторое время (в течение 20 лет) он даже станет временной столицей Литовской Республики.
– Ладно, – продолжил полковник, снова взяв инициативу в свои руки. – Пойдёмте дальше. Боевые награды имеете?
– Имею. Орден Святого Георгия 4-й степени и орден Святой Анны, тоже 4-й степени.
Орден Святого Георгия был боевой наградой, которой мог быть удостоен офицер за личную доблесть в бою, и заслуги. Имел четыре степени отличия. Символ ордена – всадник, поражающий копьём дракона, это было олицетворение мужественного воина, способного отстоять свою землю от врагов. Издавна на Руси этот образ связывался с легендарным Георгием Победоносцем. Орден Святой Анны тоже имел четыре степени отличия. Орден Святой Анны состоял из креста, ленты и звезды. Крест обычно изготавливался из золота, а в его центр размещалось изображение святой.
– Даже так! Отлично! Вот и наглядное подтверждение тому, что вы боевой офицер. За какие подвиги их получили?
– За храбрость в боях на фронтах Мировой войны.
На самом деле, необходимо отметить для уточнения, что свою первую награду, орден Святой Анны 4-й степени, Комаров получил ещё в ноябре 1914-го года за захват вражеских пулемётов. В то время он был поручиком, а потому тут же по статуту ордена был произведён в штабс-капитаны. Позже, в феврале уже 1915-го года за особое отличие в штыковом бою Анатолий получил Орден Святого Георгия 4-й степени.
– Понятно, – улыбнулся полковник. – Не хотите конкретно расписывать свою храбрость. Другой на вашем месте похвастался бы. Ну, что ж, похвально. Поздравляю вас с высокими наградами. – Но тут же сурово спросил, – почему не носите их?
– Но, господин полковник, не на парад же я прибыл. Да и холодного оружия при мне сейчас не имеется, – крест ордена Святой Анны 4-й степени носился на эфесе холодного оружия.
– Есть указ носить такие награды во всех случаях. Или вы не знаете этого?
– Знаю. Но не хотелось форсить.
– Это не форс! Это порядок, и заслуга офицера. К тому же сразу видно, что обладатель наград боевой офицер, побывавший в переделках и отличившийся в боях по защите Отечества. Завтра утром будете знакомиться со своим подразделением, и чтобы обязательно были хотя бы при ордене Святого Георгия. Всё понятно?
– Так точно! – уже вновь по-армейски ответил Анатолий на замечание Городницкого о боевых наградах, учитывая серьёзность разговора и приказной тон командира полка.
– А теперь следующий вопрос к вам: какова ваша последняя воинская должность? Вашего послужного списка у нас пока что нет. Как это в последнее время всё чаще стало случаться, документы на человека прибывают к нам позже, нежели он сам.
– Последняя должность – командир роты. Правда, недолго – ранение, госпиталь.
– Хорошо. А теперь о вашем назначении. Нас здесь немцы тоже недавно здорово потрепали. А потому мы с радостью принимаем любое пополнение. Как штабс-капитан вы как раз и планировались бы на должность командира роты, или заместителя командира батальона. Однако у нас три дня назад погиб командир 2-го батальона – попал под случайный, просто плановый, можно сказать, немецкий артобстрел. Немцы в этом вопросе педанты, снарядов у них хватает, вот и палят регулярно наугад. Вот как недавно. – За время беседы ещё дважды слышался звук разрывающихся снарядов, но уже подальше. – Так что придётся, вероятно, вам, Анатолий Григорьевич принимать батальон. Выше званием в вашем подразделении, теперь уже в вашем, – выделил он, – офицеров нет. Да и боевой опыт у многих меньше, нежели у вас. Ротация у нас за год войны была немалая. Как вы на это смотрите, Николай Петрович? – Городницкий повернулся в сторону начальника штаба. – Справится он?
– Отношусь положительно. Я думаю, что кадровый офицер с таким боевым опытом вполне справится с батальоном.
– Отлично! – и вновь уже в сторону Комарова. – В общем, принимайте, штабс-капитан, завтра под своё командование второй батальон.
– Слушаюсь!
– Но, сразу спешу вас огорчить. Это только название вашего будущего подразделения – батальон. А по численности он сейчас сродни роте. В вашем теперешнем батальоне после последних боёв осталось примерно 300 с хвостиком штыков. Немалое, конечно, подразделение, но, всё же, по составу больше похожее на роту. Или на что-то среднее. Кандидатуру своего заместителя подберёте сами. Конечно, мы с вами, и с начальником штаба, этот вопрос ещё обсудим – после вашего ознакомления с офицерским корпусом.
Численность такой самостоятельная войсковой единицы как батальон могла доходить и до 800 человек, а вот стрелковой роты – чаще всего от 60 до 100 человек.
– Всё ясно, господин полковник. Есть, принять под своё командование второй батальон. Не важно, какой численности подразделение мне достаётся, Алексей Иванович. Ещё Александр Васильевич Суворов утверждал, что «воюют не числом, а умением».
– Вот это ответ настоящего боевого офицера! – улыбнулся полковник, удовлетворённо потирая руки. Я думаю, – реплика в сторону начальника штаба, – что наше решение верное, и мы с этим бравым штабс-капитаном будем хорошо бить немцев.
Нестеров, тоже улыбнувшись, только согласно кивнул головой.
– Так, на первый раз основные вопросы мы с вами обсудили, – перешёл на серьёзный тон Городницкий. – Сейчас вы можете отправляться в своё расположение и отдыхать, знакомиться с вашими подчинёнными. Я имею в виду офицеров вашего батальона, потому что с нижними чинами вы познакомитесь завтра. Встречаемся завтра в 8:00 у моего блиндажа, и после этого идём во второй батальон. Так, сейчас я дам указание посыльному, найти человека, который проводит вас.
– Алексей Иванович, – вклинился в разговор начальник штаба. – Как я понял, мы с вами все вопросы тоже уже обсудили? Я имею в виду те, которые мы обсуждали до прибытия штабс-капитана.
– Я тоже думаю, что к ним мы уже возвращаться не будем. Так что вы тоже свободны, Николай Петрович.
– Тогда, наверное, не нужно давать никакого задания посыльному. Я сам провожу господина Комарова в его расположение, покажу ему его «берлогу», – вновь улыбнулся он, – и познакомлю с офицерами батальона, если таковые будут на месте. Да и с офицерами из других подразделений, которые могут попасться по пути. Пусть сразу втягивается в большой и непростой коллектив. А я ещё пройду по некоторым позициям, да по пути ещё немного побеседую со штабс-капитаном.
– Отлично! Хорошее решение, действуйте.
– Разрешите идти? – Нестеров поднялся с табуретки, за ним вскочил и Комаров.
– Идите!
Нестеров и Комаров надели фуражки, отдали честь полковнику и направились к выходу из командирского блиндажа.
Так началась служба Анатолия Григорьевича Комарова на новом для него месте. Впрочем, к перемене мест ему было не привыкать.
Глава 2
По стопам отца
Следует отметить, что Комаров действительно был молод – только через 1,5 месяца (сейчас шла вторая половина октября) ему должно было исполниться 26 лет. Не так уж и много для его теперешнего звания, и это тоже, наверное, удивляло попадавшихся на его пути солдат. Однако пошёл уже десятый год, как Анатолий надел военную форму, пусть и не сразу офицерскую. Военная служба была для него как бы семейной преемственностью. И его дед, и его отец верно служили России под её трёхцветными знамёнами. Отцу Анатолия за то время, как подрастал его сын, пришлось трижды менять районы своей службы. Переезжала на новые места и его семья, правда, на последний свой рубеж, а он для отца действительно стал последним, Григорий Павлович Комаров поехал один. Таковым стал Дальний Восток.
Но ещё до этого, пожалуй, с самых детских лет, Анатолий твёрдо решил, что пойдёт по стопам своего папы. Ему нравилось вместе с отцом бывать в гарнизонах, смотреть, как тренируются солдаты, и особенно посещать разные смотры и парады.
– Ну, что сынок, кем ты хочешь стать, когда вырастишь? – иногда спрашивал его отец.
И ответ сына был всегда неизменным:
– Военным, офицером.
В 1898-м году, в возрасте 7,5 лет, он поступил в гимназию, а в 12 лет уже твёрдо решил, что после гимназии будет поступать в юнкерское училище. В это время отец получил предписание прибыть к новому месту службы – в Порт-Артур, где к тому времени была построена (по проекту военного инженера К. Величко) Порт-Артурская крепость. Ранее это был китайский город Люйшунь, вошедший потом в историю Японии и России (последняя получила права на аренду Порт-Артура и Ляодунского полуострова сроком на 25 лет).
И вот перед отъездом отца Анатолий пообещал тому, что будет точно поступать в юнкерское училище. Семью отец решил с собой не брать – и далеко, и неизвестно, каковы там условия, да и детям нужно учиться (у Анатолия ещё была младшая сестричка) – что их дёргать с места на место. И семья осталась проживать в Воронеже, по прежнему месту службы отца. И вот через время из газетных сообщений они узнали, что 19 августа 1904-го года японцы начали штурм Порт-Артурской крепости, а ещё через месяц семье пришло сообщение, что подполковник Григорий Павлович Комаров погиб, геройски защищая крепость (во время второго штурма японцев). Немногим позже семье передали личные вещи главы семейства, в том числе и боевые награды. И была среди них и одна новая (которую ранее Анатолий не видел) – серебряная (для награждения офицерского состава) медаль «За оборону Порт-Артура», которой был награждён его отец. Выполнена она была в виде креста, концы которого были уширены на манер Георгиевского, но со скрещёнными в центре мечами (рукоятями вниз); в розетке, стилизованной под шестибастионный многоугольник крепости. На белой эмали розетки был ещё изображен чёрный силуэт эскадренного броненосца с хорошо различимыми бортовыми орудиями. На двух горизонтальных концах креста были размещены крупные выпуклые надписи: на левом – «ПОРТЬ», на правом – «АРТУРЪ».
Сразу как-то повзрослевший и ставший более серьёзным Толик повесил награду отца над своим учебным столом и часто на неё смотрел. Теперь, как сказал сам себе Комаров младший, он уже не имеет никакого права менять своё решение и слово, данное отцу. Он твёрдо решил, что станет кадровым военным.
На следующий год он успешно окончил гимназию, с 1875-го года гимназии стали восьмиклассными. Правда, и ранее они фактически были таковыми, только считались 7-классными (но седьмой класс был с двумя годичными отделениями). В этот год поступить ему в юнкерское училище не удалось по простой причине – к приёму в училища допускались молодые люди всех сословий, но достигшие 16-летнего возраста. Анатолий до этого возраста не дотягивал какие-то три с хвостиком месяца (родился в начале декабря). Но свою мечту он успешно осуществил уже в следующем году. На восток от Воронежа было расположено известное Анатолию (по рассказам отца) казанское пехотное юнкерское училище. На юго-востоке было Тифлисское училище (но к нему, всё же, было дальше, да и не тянуло почему-то Толю на Кавказ), а вот юго-западнее (значительно ближе) – Чугуевское (в Харьковской губернии).
И сначала Комаров планировал поступать именно в Чугуевское училище (36 вёрст на юго-восток от Харькова), которое было сформировано в сентябре 1865-го года для подготовки офицерских кадров для Харьковского военного округа. Это училище, будучи расположенным вдали от шумных и пыльных губернских городов (в тихом патриархальном местечке – родина Ильи Ефимовича Репина – с населением менее 14.000 человек), было лишено многих соблазнов, присущих крупным городам. Но зато училище славилось своими балами, которые проходили несколько раз в году. И, хотя обучение юнкеров танцам не входило в программу, руководство училища ввело его как обязательный предмет (приглашался танцмейстер из Харькова).
