– Да родственнички! Приперлись, как татары! Может, за своими деньгами! Так ты, слышь, не отдавай! Скажи, что уже всё далеко упаковано! Всё – в деле!
Через минуту хозяева уже встречали незваных гостей: двоюродного брата с женой и общего друга всех Астаховых Ивана. Как всегда в таких случаях неизвестно каким чертом на столе тут же возникла бутылка «Московской», а хозяйка, не долго думая, притащила с кухни всё, что приготовила на утро: две жестяные банки «Завтрак туриста», тарелку с квашеными огурцами, полбуханки черного хлеба и с десяток сваренных вкрутую яиц.
Иван, кажется, обрадовался огурцам больше, чем водке:
– Ого, огурчики! – и схватил с тарелки сразу два мятых-перемятых. – И какой русский не любит… солёненького! А рассольчик? Вылили? Как вылили?! А чем же мы утром опохмеляться будем?
– Мы че, алкаши? – гневно пожала плечами хозяйка. – Нам с Вовкой в десять – на самолёт! – и уже по-деловому объяснила: – Рассол скис. Еле огурцы отходила! Счас всё мгновенно скисает и тухнет. Химия!
– Ну да! – воздвигся над столом двоюродный брат, детина лет тридцати с загривком циркового борца. – Коммунизьм, бля, есть советская власть плюс… эта, бля…электри…фикция, коллектявизация и химизация усей страны! Ура товарищи!
– Поэтому страна и киснет со страшной силой, – охотно добавил муж Ольги и чокнулся с двоюродным братом, – как эти, бля, огурцы!
– Боже мой! – искренне вздохнула жена двоюродного брата, немножко похожая на обеспеченную девушку времен нэпа. – Как, однако, терпелив русский народ! Просто жуть берет! С таким народом советская власть – бессмертна! С четырех часов занимают очередь за молоком, пишут на руках химическим карандашом номера, как в концлагере. Через два часа им говорят, мол, молока не будет, приходите, мол, завтра! И знаете, че они, идиоты, спрашивают у продавца? Будут ли завтра действительны сегодняшние номера!
– А винный бунт на Комсомольском? Забыли?
– Так то ж- винный!
– Ну че, родственнички! – зевнула хозяйка. – За советскую власть пить уже поздно! За Михал Сергеича рано! Тогда – колитесь, зачем пришли! А то я засну прямо на стуле и мордой – в эти огурцы!
И тут в комнату важно вошёл ротвейлер. По-видимому ему мешали спать «враждебные голоса». Он пробурчал что-то нечленнораздельное и резко отряхнулся. Затем подошёл к жене двоюродного брата и нехорошо оглядел ее с ног до головы. Жена ему явно не нравилась и он не скрывал это.
– Оль! – женщина нервно захихикала и поправила причёску. – Тебе не кажется, что у него ко мне какой-то нездоровый интерес? А почему он до сих пор не спит?
При этих словах Рекс грозно рыкнул и боднул её лобастой башкой.
– Рекс, фу! – закричала Ольга. – А ты не дрожи! Собаки этого не любят. Вы его разбудили, к тому же он ненавидит запах водки. Особенно от женщин.
– Я тоже! – расхохотался Иван. – Че ее нюхать! Заглотил и все дела!
Ротвейлер оглядел тяжеленым взглядом гостей и уже зло зарычал. Всем стало как-то не по себе.
– Рекс! На место! – прикрикнула Ольга. – Он нервничает. Я лучше отведу его в комнату.
– И запри за ним дверь! – посоветовал муж. – Так ему будет спокойней.
– Да-да-да! – хором поддержали его гости, переглянувшись. – Вот именно, запри! Нам нервные не нужны! Мы сами психи!
Когда Ольга вернулась, все доедали «Завтрак туриста».
– Заперла, – успокоила их Ольга. – Странный он какой-то сегодня. Как будто че-то чует…
– Чепуха! – скривилась жена двоюродного брата, подводя помадой губы. – Че может чувствовать бесчувственное животное!
– Ну не скажи! – перебил ее Иван. – Например, запах крови! Как всякий дикий зверь!
– Рекс вовсе не дикий! – возмутилась Ольга. – Вовка скажи! Он с детства не ест сырого мяса.
– А по нему и не скажешь! – ухмыльнулся Иван. – Настоящий африканский людоед! Попомните мое слово: он вас когда-нибудь порвет, как Кинг Берберовых. Слыхали?
– А то! – насупился муж Ольги. – Не лохи! Ну че у вас там? Только короче! Или всю ночь будем собаку обсуждать?
– Да не, – заерзал на стуле двоюродный брат, – собаку больше не будем. За глаза – нехорошо. А вы, господа, смотрели последние новости?
– Сёдни нет, а че?
– Че, че! Вы куда валюту засунули?
– Как всегда, а че?
– Тогда, считайте, ее у вас уже нет!
Глава 4
Тут хозяевам показалось, что потолок в зале густо покрылся зелёной плесенью, а теней на стенах стало больше, чем сидящих за столом. Да за такие новости послу раньше отрывали голову и заставляли самому нести ее на корм свиньям! Да чё ж это такое! Это ж все равно, как если бы во время взлёта стюардесса объявила по радио:
– Граждане пассажиры, наш самолет благополучно набрал заданую высоту. Командир и экипаж прощаются с вами!
– Не свисти! – муж Ольги врезал ребром ладони по краю стола. – У нас, как на дне это самой… Мариинской впадины! Так глубоко они не шмонают!
– Не шмонали, – сурово поправил его двоюродный брат. – А с завтрашнего дня будут! То есть – до трусов! А может, и глубже! Усёк?
– И баб?!
– Баб в первую очередь. На этом, говорят, особо Раиса Максимовна настаивала. Указ Президента: валюту искать невзирая на лица и половую пренадлежность. Казна пуста, а капиталы утекают за границу!
– Вместе с мозгами! – подсказал Иван.
– Не бреши! Про мозги там ни хрена не сказано. Мозги – говно. Их в России хоть жопой жуй!
Двоюродный брат едва помещался на стуле и всё время норовил по-американски закинуть ноги на стол. Но они соскальзывали, и это его немного злило.
– А вот им! – истерически рассмеялась Ольга. – Не успеют! Я специально десять пар штанов натяну – самолёт ждать не будет!
– Не будет, – вмешалась в разговор жена двоюродного брата, – самолёт улетит строго по расписанию. Но без вас.
– Господи! – взмолилась Ольга. – И чё ж теперь делать?
– Чё делать, чё делать! – издевательски прохрюкал двоюродный брат. – А согласно Конституции СССР! Сколько там у нас баксов на душу дозволено? Во!
– Да че ж на это в Турции купишь-то? Хрен да маленько! А мы еще и в банке взяли, а там счетчик, как в такси! И у вас…
– Вот именно – и у нас, – закивали головами гости, явно напрягшиеся при слове «банк». – У всех! Брать – дело нехитрое!
– Не горюй! – двоюродный брат поднял вверх указательный, похожий на огромный свежий в зеленых пупырышках огурец, палец. – Для того и пришли в поночь-заполночь. А ещё впускать не хотела! В следующий раз… – он не договорил, слил в свою рюмку остатки водки из других рюмок и задумался. – Значит так, есть идейка! Дельце-то – общее, поэтому даю установку на добро: все бабки, какие есть, счас отдайте ей!
Указательный, похожий на свежий огурец, палец уткнулся в грудь его жены.
