– Вы в королевстве дроу, госпожа, – мужчина старательно отводил глаза, и Лина полагала, что ее странное поведение сбивает его с толку, пугает своей нелогичностью. – Правит им сиятельнейшая Анирана.
– Кроме этого государства, есть другие?
– Да, госпожа. Земли орков, троллей и гоблинов, лес светлых эльфов и людское княжество.
«Потрясающе, – подумала горько про себя Лина, – настоящий фэнтезийный мир. Да еще и дроу. Шикарно я попала, просто шикарно».
– Кто ты?
– Я – третий муж сиятельнейшей Анираны.
– То есть, есть еще два?
– Да, госпожа.
– Как тебя зовут?
– Ритон, госпожа.
По мере расспросов выяснилось, что третий муж – этакое название вполне легального раба, в чьи обязанности входит выполнять прихоти ближнего круга супруги и ее первых двух мужей. Чем влиятельнее род мужа, тем выше та ступень, которую он сможет занять при дворе. Стоявший перед Линой мужчина оказался подкидышем в обедневший, давно потерявший влияния род. Его приняли только как возможную постельную игрушку для дочерей главы рода, госпожи Наритии. И когда Анирана, оказавшись случайно проездом в тех краях, положила глаз на молодого сильного дроу, его с огромным удовольствием отправили к ней в качестве особо не нужного младшего мужа, тем самым возвысившись над остальными родами в своей местности.
Служить постельной игрушкой своей жене все время он не мог – для этого существовали первые двое мужей, отнесшиеся к новичку со злорадством и презрением, а потому спал в общем зале с остальными слугами мужского пола, изредка по приказу появляясь в покоях госпожи, в остальное время развлекая любыми способами всех желавших этого женщин и мужчин. Рассказывал все это дроу как само собой разумеющееся и явно ждал от Лины привычного отношения.
Глава 2
Служанка попалась странная. Мало того, что она накормила Ритона, так еще и не предпринимала попыток завладеть его телом. Рассказывая о своем прошлом, Ритон в красках вспоминал, как слуги его госпожи ввели его в скудно обставленную комнату, служившую гостиной, в которой сидели Анирана и Нарития, как первая, с полного согласия второй, не дожидаясь ухода слуг, самолично спустила с него штаны и начала небрежно ощупывать поникший член и яйца. Он, молодой и неопытный, стоял с пылавшими от унижения щеками и глазами, полными еще не пролитых слез, пока опытные женские руки умело поглаживали ствол и головку, цепляли ногтем дырочку на ней, проверяя способность к возбуждению. Удостоверившись, что молодой дроу возбуждается быстро, а значит, будет горяч в постели, и достаточно его при этом возбудив, Анирана завершила сделку, заплатив Наритии несколько десятков золотых монет, а затем повернулась к так и стоявшему с приспущенными штанами Ритону:
– Одевайся и иди за мной.
Он повиновался.
Через полутемные переходы и коридоры они вдвоем дошли до стоявшей у ступеней замка роскошной кареты, показавшейся Ритону в лучах закатного солнца этаким чудищем из Бездны.
Кучер, высокий крепкий мужчина, угодливо распахнул дверцу перед своей госпожой. Ритон уселся следом, на пол, у женских ног, как его учила Нарития.
– Рядом, – приказала его теперь уже жена.
Он повиновался, поднялся, сел на мягкую поверхность.
Она бесцеремонно залезла к нему в штаны, достала гениталии и, пока ехали, то и дело возбуждала его. Наверное, именно поэтому Ритон плохо запомнил путь к новому месту обитания: возбужденный, дрожавший от желания, все, о чем он мог думать, – это о разрядке. Его жена, довольная таким горячим, как она выразилась, самцом, с удовольствием поглаживала то головку члена, то ствол, то яйца. Кончить ему, конечно, не позволили. Он покупался, как третий муж, иметь детей от него жена не собиралась, а потому и кончать ему, по ее мнению, было не нужно. Незачем.
Как только приехали, она приказала ему выйти из кареты с гениталиями поверх штанов. Этакий знак повиновения всем и каждому. Красный от стыда, он шел за Анираной по окруженному высокой каменной стеной двору, вдоль выстроившихся шеренгой слуг, с возбужденным членом и налитыми яйцами.
В холле нового замка, такого же полутемного и холодного, как и предыдущий, Анирана подошла к встречавшим ее двоим мужчинам, одетым в шикарные дорогие костюмы из шерсти, поцеловала в губы одного, потрепала по щеке другого и указала себе за спину:
– Владейте. Но не калечьте.
Они и завладели. Сразу же, едва получив разрешение и удостоверившись, что хозяйка замка удалилась, старший муж, тот, которого Анирана поцеловала в губы, поставил Ритона на колени, с гадкой ухмылкой расстегнул штаны и приказал:
– Поработай языком.
Стыд залил не только щеки, но и шею. «Приказ старших не обсуждается. Женщина – существо божественное», – с самого детства втолковывала Ритону Нарития, жестоко наказывая при малейшей провинности и угрожая, если не станет подчиняться, самолично оскопить его. Страх и послушание въелись под кожу, и Ритон, едва услышав приказ, послушно встал на колени на холодном полу, взял трясшимися руками чужой член, снял с него эластичный, мешавший кончить колпачок и, стараясь не думать о возможных свидетелях унижения, отправил его в рот. Преодолевая частые рвотные позывы, он облизывал языком член, проводил им по дырочке и слегка поглаживал ладонью начавшие набухать яйца. Было противно и гадко, но Ритон упорно продолжал лизать головку, проводить губами по стволу и ласкать яйца. Первый муж, как потом Ритон узнал, его звали Нортоном, возбудился быстро, член уже не помещался во рту Ритона, и когда Нортон кончил, сперма обильным потоком полилась в глотку. Чтобы не задохнуться, Ритон начал судорожно глотать жидкость. Длилось это, по его ощущениям, минуты две, не меньше. Наконец, проглотив все до последней капли, он принялся было вылизывать грязную головку.
– Рано, – со смешком сообщил Нортон, и в рот полилась другая жидкость.
Моча оказалась горькой и текла так же обильно, как и сперма. Ритон глотал, чувствуя, как по щекам текут слезы от стыда и унижения.
– А вот теперь лижи, соска.
Да, теперь он и не может называться по-другому, подумал с горечью Ритон, прилежно вылизывая гениталии Нортона, вычищая языком член. Соска, только так.
Вычистив и головку, и ствол, полизав прилежно дырочку, он, повинуясь очередному приказу, взял в рот яйца, немного пососал их.
– Встань, – последовал новый приказ.
Ритон поднялся.
– Тебе кололи старнор?
Ритон похолодел. Всем совершеннолетним мужчинам в замке бывшая хозяйка в обязательном порядке раз в неделю колола средство для потенции, старнор. Невероятно болючее, оно, по рассказам слуг, выворачивало внутренности наизнанку. Но после него каждый мужчина был готов чуть ли не в любую минуту исполнить свои обязанности. Самому Ритону это средство еще ни разу не кололи. «Жена уколет», – сообщила Нарития на вопрос одной из дочерей. И вот теперь, когда он женился, ему предстояла ужасная процедура.
– Нет, господин, – севшим голосом ответил Ритон.
– Что ж, сейчас все исправим, – сообщил, снова ухмыльнувшись, Нортон.
Втроем, вместе со вторым мужем, Арием, они отправились по темным коридорам и переходам, вглубь дворца. Ритон шел все так же, с неприкрытыми гениталиями, и радовался, что в полутемных помещениях не было видно его красных от унижения щек. Воздух в замке, сырой и промозглый, непривычно холодил член и яйца. Кожа на них покрылась пупырышками.
К дворцовому лекарю Ритон дошел, накрутив себя по максимуму и дрожа от страха. Небольшая, скудно обставленная комната с зарешеченным окошком давала мало света. Впрочем, местному медику, женщине-дроу средних лет, сидевшей за заваленным бумагами столом у окна, свет был и не нужен. Ритон не сомневался, что за годы работы она наизусть выучила каждое движение.
В широком твердом кресле с несколькими ремнями Ритона зафиксировали, ухмыляясь, оба мужа. Им, как и всем мужчинам в замке, тоже кололи старнор: высокий статус в этот раз не защищал их от болезненной процедуры, а потому они, сами настрадавшись, с удовольствием наблюдали за страданиями новичка. Приспустив ему штаны, так, чтобы оголились и ягодицы, и гениталии, дроу сразу же отошли к противоположной стене.
Небольшой стеклянный шприц с тонкой острой иголкой – грозное оружие в руках медика – ловко вошел в самое основание члена, и на Ритона мгновенно накатила боль. Она выворачивала суставы, рвала мышцы, вырывала из тела куски мяса. Он захлебывался криком, раз за разом рвался из кресла. Тщетно: ремни держали крепко. Боль резко закончилась, на смену ей пришло обжигающее желание. В висках застучали громкие молоточки, во рту появилась сухость, по венам пробежал жидкий огонь. Ритон нетерпеливо заерзал на клеенке, постеленной на кресле.
Медик внимательно посмотрела на пациента и брезгливо поджала губы:
– Забирайте его. На неделю хватит.
Его руки отвязали от подлокотников кресла, между ног убрали сдерживавший табурет, подхватили под руки и вывели из комнаты. Ритон задыхался от нахлынувшего на него желания. Он тихо постанывал, облизывал губы, умело двигал бедрами на ходу и готов был на все, лишь бы ему позволили кончить: прилично увеличившийся член и наполненные яйца отвлекали при ходьбе, мешая думать, удаляя из головы мысли и оставляя в теле лишь животную страсть.
Штаны на него так и не надели, передвигал он ноги с трудом, но не думал об этом. Желание сжигало изнутри и требовало разрядки.
Едва выйдя из комнаты и закрыв туда дверь, Нортон покопался в карманах, нашел там, при свете тускло горевшего настенного факела, колпачок на член и надел его на член Ритона. Колпачок сел, как вторая кожа, и невнимательному взгляду был практически незаметен. Теперь, при всем желании, кончить Ритон не сможет, пока не снимет его. А снять ему не позволят.
Мысли прервало нежное поглаживание по стволу. Нортон так и не убрал руку с члена и теперь, явно наслаждаясь ситуацией, ласкал головку и ствол. Ритон застонал, с трудом сдерживая крик.
– Ты хочешь меня, ранси? – довольно ухмыльнулся Нортон.
– Да, господин, – послушно прошептал Ритон, действительно в ту минуту желавший, чтобы его изнасиловали.
