Наверное, все-таки понимали. Но не остановились. Потому что терять-то по большому счету было нечего.
Вена никогда бы не пустила на самотек развитие Сербии, и сил у нее, во всяком случае, в то время было больше.
«Два принципа были в резком конфликте друг с другом, – объяснял желание Австро-Венгрии покончить с Сербией начальник Генерального штаба австро-венгерской армии и один из самых ярых приверженцев войны К. фон Гетцендорф, – либо сохранение Австро-Венгрии как конгломерата национальностей, который должен выступать в виде единого целого перед внешним миром и видеть свое общее благо под властью одного государя, или же рост отдельных независимых национальных государств, притязающих на свои этнические территории Австро-Венгрии и таким путем вызывающих разрушение монархии.
Конфликт между двумя этими принципами, нараставший давно, достиг высшей стадии вследствие поведения Сербии. Его разрешения нельзя было откладывать».
А раз так, то рано или поздно Сербия могла бы потерять незавимость и стать частью Империи.
Что было бы, если бы Сербия приняла все условия?
А вот тогда бы Австро-Венгрия рано или поздно обязательно нашла бы какой-нибудь другой повод к войне. Потому что дело было не в ультиматуме, а в стране, которая постоянно угрожала целостности Монархии. И в стоявшей за ней Германией, желавшей воевать именно летом 1914 года, против слабой России и не желавшей войны Франции.
И в какой уже раз восторжествовал лозунг Наполеона: главное – ввязяться в бой, а там будь, что будет!
Если же подвести итог нашему рассказу о терроре, как политическом методе, и идее создания Великой Сербии, то, надо полагать, тогдашним правителям Сербии и полковнику Апису было, что скрывать.
В том числе и от России, на которую они делали свою ставку.
Именно поэтому они приняли все унизительные условия австрийского ультиматума, кроме того, которое требовало проведения следствия на территории Сербии австрийскими чиновниками.
Конечно, это только предположение, но ничего странного в нем нет.
Что было на самом деле?
На сегодняшний день обширнейшей литературе о покушении в Сараеве существует три версии заговора.
Согласно первой, сын убитого эрцгерцога Максимилиан Гогенберг в интервью газете «Пари суар диманш» 16 июня 1936 говорил о том, что его отца ликвидировала германская секретная служба.
Все дело было в том, что наследник венского престола мешал осуществлению великодержавных планов кайзера Вильгельма.
Эта версия давно опровергнута в литературе, хотя и имеет под собой известное основание: Франц Фердинанд был убит при полном попустительстве охраны.
Согласно второй, убийство эрцгерцога было подготовлено сербской тайной офицерской организации «Объединение или смерть», известной также под названием «Черная рука».
При этом сербское правительство и русский Генеральный штаб будто бы покровительствовали этому заговору.
Одним из основных источников в исследовании сараевского убийства стали документы судебного процесса по делу «Черной руки», состоявшегося в Салониках в марте – июне 1917 года.
Организуя суд, сербское правительство преследовало три цели: разгромить оппозицию в лице тайного, но могущественного офицерского союза, оздоровить обстановку в армии и возложить ответственность за убийство в Сараево на «Черную руку».
Все это делалось для того, чтобы открыть путь к мирным переговорам с Австро-Венгрией, которые намечались в 1917 году.
Судебный процесс велся с грубыми нарушениями законности, при закрытых дверях, подсудимые не имели защитников, военным трибуналом широко использовались лжесвидетели.
После суда правительство опубликовало сборник «Тайная заговорщическая организация», включив в него только материалы обвинения, что придало изданию односторонний характер.
Главный документ судебного разбирательства – рапорт руководителя «Черной руки» полковника Димитриевича Верховному командующему сербской армией принцу-регенту Александру – по распоряжению последнего был изъят из этого сборника и стал известен только в тридцатые годы.
Полковник опротестовал все необоснованные обвинения военного трибунала в государственной измене и в непосредственной организации сараевского убийства.
Он категорически отверг версию о том, что в убийстве эрцгерцога был замешан военный агент полковник В.А. Артамонов.
Сам Артамонов доказал свое полное алиби. Во время покушения он находился на излечении в Швейцарии.
Важную роль в опровержении материалов судебного процесса сыграли свидетельства таких очевидцев, как революционер Мустафы Голубича и один из функционеров «Черной руки» Чедомир Попович.
Последний договорился до того, что на полном серьезе утверждал, Димитриевич, узнав о заговоре, хотел предотвратить его.
По его словам, Апис опасался, что убийство Франца Фердинанда может быть использовано правящими кругами дунайской империи как предлог к нападению на Сербию.
Окончательную точку в этой не такой уж и запутанной истории поставил судебный процесс по делу «Черной руки», состоявшийся в Югославии в 1953 году.
Он отменил приговор салоникского военного трибунала (Димитриевич и многие его соратники были расстреляны) и снял все обвинения с названной организации.
Наконец, третья концепция исходит из того, что сараевское покушение было организовано членами национальной революционной организации «Молодая Босния» как ответная акция террористов на насильственное присоединение в 1908 году к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины.
В настоящее время именно этой версии придерживаются многие исследователи.
Что же касается террористов, то их судили на так называемом Сараевском процессе.
Однако сразу же после распада Австро-Венгрии в 1918 году все документы этого процесса каким-то таинственным образом исчезли.
Правда, оставались еще государственные архивы Сербии, которые были захвачены Австро-Венгрией и которые неопровержимо доказывали связь группы Принципа с «Черной рукой».
Но и они пропали после того, как в 1919 году Австрия вернула их сербам.
Катер, перевозивший их по Дунаю, бесследно исчез, хотя в тот день не было ни штормов, ни артобстрелов.
Концы этого скользского дела были в буквальном смысле брошены в воду.
Всего по сараевскому процессу были осуждены 16 человек, из них троих казнили.
Принцип, Чабринович и Грабеж получили по 20 лет, поскольку к моменту преступления им еще не было двадцати, и по австрийскому закону смертная казнь к ним не могла быть применена.
Тем не менее, никто из них не дожил до освобождения.
При загадочных обстоятельствах окончил свои дни лидер «Молодой Боснии» Владимир Гачинович.
В августе 1917 года он внезапно заболел.
Швейцарские врачи дважды делали ему операцию, подозревая то одно, то другое, и каждый раз ничего не обнаруживали.
11 августа Гачинович умер.
Некоторые считают, что он был отравлен своими бывшими соратниками, которые хотели отомстить ему за репрессии, обрушенные на них австро-венгерскими властями.
Остается невыясненной до конца и версия о том, что Гачинович в последний момент будто бы послал в Сараево письмо заговорщикам с предложением отказаться от покушения на Франца Фердинанда, которое не было принято фанатиком Принципом.
