Одежда была старенькая, зато чистая и даже отутюженная. Кроссовки такой чистотой не отличались, зато были еще вполне крепкими. Осмотрев вещи, он натянул спортивные штаны и носки, затянув до невозможности шнурки, крепко зафиксировал поверх носков кроссовки, надел футболку с застиранной до не читаемости английской надписью и дополнил гардероб черной бейсболкой федерального бюро расследований Соединенных Штатов. В кармане штанов обнаружились две бумажки по тысяче рублей каждая. Евгений Петрович благодарно обвел взглядом палату и в ответ получил пару улыбок.
– Готов? – поинтересовался, критически осмотревший Женю, Ермохин – Ну, прям жених! – не удержавшись, хмыкнул он, – В смысле, в гроб краше кладут. Стой смирно, – добавил он и натянул бейсболку так, чтобы она полностью скрыла перевязанную часть головы, после чего достал откуда-то перочинный нож и ловко отрезал бинт крепивший повязку под нижней челюстью, еще раз оглядел получившуюся картину и сообщил – Так, теперь порядок!
Коля бесшумно переместился к двери в палату, приоткрыл ее и выглянул наружу, после чего махнув Петушкову рукой, мол, следуй за мной, выскользнул в коридор. Женя покорно последовал за своим провожатым, в голове крутилась всякая ерунда, основную часть которой составляли вопросы: «Куда?» и «Зачем все это?». Но вот что-то давно и казалось плотно забытое, юношески-задорное, вылезло, откуда-то из глубины души и толкало его вперед, твердя: «Думали, замуровали, демоны? А вот хрен вам! Прорвемся!».
В коридоре Ермохин подхватил Евгения Петровича под локоток и, четко отслеживая перемещения персонала и посетителей, потянул его как баржу, в сторону ближайшей лестницы. На площадке пришлось немного переждать, пропуская мимо уже знакомую Жене гарпию в белом халате, та лишь мельком мазнула по ним взглядом, опознала Колю и решила пройти мимо, не указав на вопиющее нарушение в виде отсутствия медицинских масок на находящихся за пределами палаты людях. Далее последовал спуск в подвальные помещения больницы, блуждания по каким-то коридорам и закоулкам, в которых Петушков сам давно бы потерялся и, наконец, выход на поверхность, уже совсем в другом корпусе.
Немного дав отдохнуть Жене на лавочке в рекреации, Ермохин вновь потащил его по коридорам, и спустя пару минут, вывел к центральному выходу из больницы. Охранник лишь мазнул по ним взглядом и вернулся к более интересному занятию, разглядыванию молоденьких медичек, которых как раз распределяли по отделениям. Евгений Петрович прежде никогда бы не подумал, что загазованный воздух центра Столицы может быть таким свежим и сладким. Он стоял и все никак не мог надышаться. Идиллию прервал Коля, легонько хлопнувший его по плечу, и с залихватской улыбкой сказавший:
– Все, дальше сам!
После чего резко развернулся и шаркающей походкой направился обратно к больничным дверям. Женя какое-то время провожал его взглядом брошенного щенка, но взял себя в руки и двинулся к проезжей части. Машину он поймал далеко не сразу, видимо его вид не внушал особого доверия. Тем не менее, в Столице найдется извозчик для любой социальной категории, были бы деньги за проезд. Пожилой, против обыкновения, не разговорчивый выходец с Кавказа, обряженный в меру замызганную маску, спущенную на подбородок, на в усмерть убитой шестерке с пропуском, распечатанным на чуть не половину лобового стекла, довез его до самого подъезда, потребовав всего полторы тысячи, долго отсчитывал сдачу мятыми полтинниками, и, высадив, не простившись, уехал.
Отсутствие ключей от подъезда остановило Евгения Петровича лишь на пару минут. Вскоре, кому-то из соседей приспичило выгулять собаку, и Женя шмыгнул в родной подъезд. Подъем на лифте и вот он выходит на площадке восьмого этажа. Сопалатники не ошиблись. Дверь в квартиру носила характерные следы от безуспешных попыток ее вскрыть. Замочные скважины, как настоящая, так и фальшивые были буквально выломаны, а на полотне остались царапины от какого-то инструмента.
«Обалдеть», – вяло подумал он: «Меня не было дома около суток и что? Чуть не в центре, средь бела дня, хотя может и ночью, кто-то пытался вскрыть мою квартиру и явно не бесшумным инструментом. И где полиция? Тишина, как будто, так и надо!». Но во всем этом была и огромная положительная сторона, Женя, осматривая «ворота в свою крепость», даже хмыкнул. Установленная одним старым клиентом, в счет оплаты бухгалтерских услуг, практически сейфовая дверь с хитрыми электромеханическими замками, выдержала все издевательства и сохранила имущество Евгения Петровича в неприкосновенности.
Женя приложил палец к столь же фальшивому, как и большинство замочных скважин, звонку и с удовлетворением услышал щелчок запоров. Он толкнул, легко и бесшумно открывшуюся дверь и, не забыв протереть звонок тыльной стороной руки, наконец-то, оказался дома. Пословица, про «Дома и стены помогают», конечно, верна, но вот объем переживаний пришедшийся на долю Евгения Петровича за последние сутки превысил некую незримую границу, в результате чего, стоило ему переступить порог квартиры и надежно запереть за собой дверь, как навалилось ужасное бессилие. Он сполз по стене на пол, в надежде переждать этот приступ, но головокружение лишь усиливалось с каждой минутой, так что пришлось лечь.
Во сколько он добрался до дома, Женя отменить не успел, так что, сколько он провалялся на полу в коридоре, осталось для него тайной, а более-менее оклемался он лишь в начале десятого. Сделанные в больнице уколы явно перестали действовать, голова просто раскалывалась, непрерывно мутило, и наступивший просто чудовищный упадок сил и не думал проходить, причем силы иссякли не только физические. Тем не менее, собрав себя в кучу, Евгений заполз в комнату и вот тут отчетливо понял, что без посторонней помощи просто и без особых затей сдохнет. Вот прямо здесь, посреди своей благоустроенной двушки, почти, что в центре города. Следом пришла еще одна мысль, что обратиться за помощью ему в сущности-то и не к кому.
Родители давно умерли. Близких родственников рядом нет, да и были бы, не факт, что помогли бы. Вот он сам, например, вряд ли бы кинулся на ночь глядя на помощь какому-то практически незнакомому мужику, который кем-то там ему приходится, не то братом, не то сватом. Друзья последних лет? Да какие они к чертовой матери друзья! Их даже приятелями толком не назовешь, так, выпить, порыбачить, поболтать. А отсутствие мобильного телефона ставило жирный крест, даже на гипотетической возможности сообщить им о своем бедственном положении. Вновь попадать в руки сотрудников нынешней медицины он был и вовсе не готов, по принципу, уж лучше сдохнуть дома.
Женя дополз до стола, в надежде на электронную почту, ценой неимоверных усилий поднял себя в кресло и, переждав особо сильный приступ тошноты, включил ноутбук. Верный кремниевый друг с надкусанным яблоком на крышке не подвел и включился почти мгновенно. Евгений Петрович кликнул по иконке браузера и сначала недоуменно, а потом и неверяще уставился на появившееся по центру экрана окошко. Надпись гласила: «Оплаченный доступ в сеть интернет истек. Пополнить баланс вы можете…». Он минут пять смотрел на эту надпись, а из его глаз одна за другой мерно падали «скупые мужские» слезы.
Сам не очень понимая, зачем он это делает, Женя открыл верхний ящик письменного стола, поворошил лежащие сверху бумаги, достал ежедневник и вдруг обратил внимание на старую записную книжку. Потерявшая всякую актуальность еще лет двадцать назад вещица, лишь в силу случайности и отсутствия постоянной спутницы жизни, до сих пор не выброшенная на помойку, вызвала прилив нежности и ностальгии. Он взял ее в руки и стал медленно перелистывать страницы, на которых его детским, а позже юношеским подчерком были выведены давно ничего не значащие для него имена и вполне возможно не существующие городские телефонные номера. Так он и листал, прочитывал, вспоминал, пока не добрался до буквы «Л». Где среди Лен, Ларис и Люсь затесался Леха и его городской номер, еще семизначный, без обязательного теперь кода.
Будь Евгений Петрович в другой ситуации, он бы не за что не стал звонить по этому номеру, человеку с которым когда-то был, не разлей вода, а нынче, не видевшись более десяти лет, даже и не вспоминал. Почему-то трясущейся рукой он потянулся к трубке городского телефона, тоже бывшего, по сути, данью традиции того, еще советского прошлого. Внутренне сжавшись, он медленно, боясь ошибиться, набрал номер. Трубку долго не брали, но когда Женя уже практически отчаялся, то услышал удивленно-настороженное:
– Да!?!
– Леха? – каким-то чужим, надтреснутым голосом спросил Евгений Петрович.
– Да, – согласился голос в трубке.
– Это Женя, – откашлявшись и скривившись от боли в затылке представился Петушков.
На пару секунд повисло зловещее молчание, а потом трубка разразилась радостным:
– Женька, ты что ли? Здорово! А я тебя буквально намедни вспоминал, богатым будешь!
– Лех, скажи честно, ты очень занят? – слегка напряженным голосом прервал собеседника Женя.
– Да не особо, – хмыкнули в трубке, но потом голос собеседника резко изменился, – Жень, случилось что?
– Пожалуй, да, – промямлил Петушков, – Мне мало что башку не проломили, а может и проломили, не знаю, я из больницы сбежал, долго рассказывать. Можешь приехать? А то я даже до туалета дойти не могу. – зачем-то добавил он и тут же подумал, что после такого объяснения сам бы точно никуда не поехал.
– Да не вопрос, – неожиданно ответила трубка таким давно забытым, но, как и прежде, надежным Лехиным голосом, – Только я не знаю, где ты нынче обретаешься.
– Записывай! – облегченно выдохнул Женя и продиктовал адрес.
– Жди, через минут сорок буду, если пробок безумных не будет, – сообщил голос в трубке и отключился.
Евгений Петрович сполз на пол и на карачках медленно двинулся к домофону и даже слегка хмыкнул, подумав, что к приезду Лехи, как раз доберется. Добрался, конечно же, гораздо раньше и следующие полчаса провел как на иголках, периодически впадая то ли в забытье, то ли в тупое оцепенение. Гудок домофона разорвал гулкое пространство квартиры подобно выстрелу «Авроры». Женя, особо не думая о последствиях, дернул трубку за провод, закономерно получил ею по своей многострадальной голове, к счастью в лоб, а не по затылку и, сумев наконец-то поймать ее и пристроить к уху, хрипло произнес:
– Кто там?
– Да я это, я. Открывай! – раздался голос Лехи.
– Открываю! – глупо улыбнулся Евгений Петрович, но лишь со второй попытки попал трясущимся пальцем в кнопку разблокировки замка на двери подъезда.
С открытием входной двери вышло еще дольше и Лехе пришлось пару минут подождать в общественном коридоре, разглядывая следы вандализма, оставленные неизвестными на дверном полотне. Когда Женя все же справился с замком, то настолько обессилел, что практически упал на старого друга. Тем не менее, Леха явно не ожидавший подобного, былую реакцию не растерял и сумел не только удержать Женю от падения, но и не уронить сумку и пакет, которые держал в руках.
– Ну, и тяжелый же ты стал! И на чем только так отожрался! – хрипел Алексей, затаскивая Евгения Петровича обратно в квартиру и таща его к дивану.
Уложив тело, Леха куда-то ушел, чем-то гремел, тихо ругался и вернулся обратно, лишь через минут пять, неся в руке свою сумку. Обнаружив журнальный столик на колесиках, он подогнал этот предмет мебели к дивану и стал доставать и выставлять на столешницу какие-то пузырьки и таблетки. Закончив и поставив сумку на пол, он критически осмотрел дело рук своих, после чего перенес внимание на Женю и, покачав головой сообщил:
– Да уж, Женька, ты нынче, что по массе, что по внешнему виду вылитый очковый медведь! Причем, не простой, а явно трехочковый! Как тебя угораздило-то?
Но Евгений Петрович не готов был к подробному рассказу о своих злоключениях. Он лишь блаженно улыбнулся своей фирменной улыбкой, попытался вымолвить, что-то, типа слов благодарности, но усилие оказалось запредельным, и он провалился в забытье.
Глава 5
… будто бы вторя первому, прогрохотало несколько взрывов поменьше. Хозяин и гость вскочили на ноги и, не сговариваясь, схватились за оружие.
– Я думал, у нас еще есть, по крайней мере, сутки, – поджав губы, произнес хозяин, – Но они решили начать уже сегодня!
– Что начать? – с нескрываемым ужасом переспросил гость, – Ты считаешь, что Алеп с компанией решились убить остальных? Но это же противоречит…, да всему противоречит!
– Возьми себя в руки! – брезгливо бросил Курон, – Не заставляй меня думать, что я выбрал не того человека!
Он вновь опустился в кресло, положил оружие на столик и, вызвав перед собой небольшой матовый шар, стал активно производить в нем какие-то манипуляции, периодически бросая взгляд на так и висящий в центре комнаты экран. Через пару минут он удовлетворенно откинулся в кресле и почесав бровь сообщил:
– Последнее убежище перестало отвечать. Я заблокировал доступ в наше, но для этого автоматику пришлось тоже отключить. Сейчас я передам тебе код, по которому, когда все уляжется, ты сможешь попасть вовнутрь и оживить спящих – хозяин помолчал, что-то прикидывая и продолжил – Тебе придется бежать и затаиться, возможно, даже на несколько лет. У тебя есть идеи, где ты сможешь продержаться?
– Н-нет, – внезапно начал заикаться Мар, но тряхнув головой и взяв себя в руки, он продолжил уже почти нормальным голосом, – Ты знаешь, я как-то не планировал никуда убегать! И еще, я что-то не очень тебе верю, Курон! Предъяви хоть одно доказательство!
– Изволь, – усмехнулся хозяин, и на экране появилась проекция комнаты, которую его гость покинул всего минут пятнадцать назад, – Ну как, впечатляет?
Комната медленно вращалась на экране, открывая все более чудовищные разрушения. Входной двери больше не было, частично отсутствовала и стена, находившаяся напротив. Недалеко от хозяйственных помещений застыли остатки статуи бывшие еще недавно Авиной. Голова была снесена начисто, также полностью отсутствовала и одна из рук, оторванная по самое плечо, вторая сохранилась до локтя. Фигура застыла в движении, и если бы все это не было столь ужасно, пожалуй, показалась бы даже красивой.
Впрочем, в комнате обнаружился еще один пострадавший. С этим парнем Мар знаком был плохо, он был из астрономической группы и по делам они практически не пересекались. Судя по всему, Авина пыталась защитить жилище хозяина и в этом преуспела. Гарон, так звали астронома, был плох и скорее всего не жилец. Кибер не могла нанести ему серьезного урона самостоятельно, зато сумела обрушить на него часть потолка, и теперь полураздавленный налетчик истекал кровью. В комнате не осталось ни одного целого предмета, все двери были выбиты, а в той части кабинета, которую было видно, бушевал пожар.
– Но как? – промямлил Мар, – Это же невозможно, если абонент не ответил!
– Как видишь вполне возможно. Просто у меня есть доступ к некоторым незапротоколированным возможностям обслуживающих систем, – с ухмылкой ответил Курон, после чего строго продолжил: – Ты не о том думаешь! Сядь и слушай!
Гость потрясенно опустился в кресло, а хозяин вновь погрузил руки в матовый шар, и в результате его действий в комнате начали происходить изменения. Оконные и дверные проемы закрылись опустившимися с потолка плитами, по виду металлическими. Стена между помещениями квартиры Курона слегка вспучилась и лопнула штукатурной пылью, впрочем, тут же высосанной из помещения системой вентиляции. Теперь на месте стены находилась дверь с металлическими створками. Остальные метаморфозы были менее масштабны, но вполне обычная комната стремительно превращалась во что-то хищное и уродливое.
