Снимай меня полностью

Глава 1

Юна Лебедева

7 мин.

Слушайте, ни у кого нет приличного свадебного фотографа? То ли я себя накручиваю, то ли кругом одна лажа. Либо пафосные имиджмейкеры, которые тебя задрючат еще до того, как ты доживешь до первой брачной ночи, либо свободные художники, которые снимают загадочную мутную хрень, потому что они так видят.

Я хочу просто фото. Живые, естественные, без выпученных глаз и челюстей наружу, без дикого фотошопа. Клянусь, вот вчера видела портфолио, там невеста похожа на раскрашенное надгробие. Ну, знаете, эта новая фишка – добавлять цвет в черно-белые фотографии? Чтобы покойник выглядел так, словно только-только из рук ритуальных гримеров? Вот такая невеста.

Нет, я в курсе, люди несовершенны. Но так люто замазывать их телесным цветом в фотошопе… Лучше пусть в альбоме буду я, а не моя посмертная маска. Держите меня, я в панике. Месяц до свадьбы, а у нас только с рестораном все в порядке!

Кстати, какое приглашение вам больше нравится: серебристое с белым или нежный лотос?

Не успела Юна бросить телефон на пассажирское сиденье, как тот затрезвонил снова.

– Да чтоб тебя… – она и без того терпеть не могла садиться за руль, особенно в городе, а тут еще всех проперло с ней поговорить. Именно сейчас, когда она мучительно соображала, в какой ряд перестроиться, чтобы вписаться в эту жуткую развязку на Третьем кольце.

Ну, и кого несет на этот раз? «Игорь любимый». Причем второе слово он добавил собственноручно. Сбросить? Чтобы потом получить порцию ревности и подозрений? Вот уж спасибо, не надо.

– Да! – Юна включила громкую связь и прилепила телефон к специальному коврику на приборной панели.

– Нюш, сходим куда-нибудь? Я около твоего корпуса!

Юна стиснула зубы. Кому-то, может, и нравится, когда их называют, как круглую розовую свинку с косичкой, но только не ей. Звучит мило, если в тебе сорок пять кило веса, а талию можно обхватить двумя руками. В случае Юны Нюша больше тянуло на констатацию факта или оскорбление, чем на умильное любовное прозвище. Еще бы объяснил это кто-нибудь Игорю…

– Я уже уехала, сдала в первых рядах. «Отлично», – добавила она гордо.

– Почему не предупредила? Не подождала? У нас препод задержался, потом еще готовились… Ты где?

– Еду на примерку… – она изо всех сил вцепилась в руль, даже пригнулась немного, как будто от этого повышалась маневренность машины. Странно, но помогло, и Юна попала в нужную колею дорожного лабиринта. – Йес!

– Что там у тебя? – тут же заволновался Игорь.

– Я за рулем, Гош. Созвонимся позже, а?

– Давай заберу тебя после примерки?

– Говорю же: за рулем! Машину мою на трос?.. Да куда ж ты лезешь-то, баран! Купят права… – Юна гневно вдавила клаксон, потом вдруг на глаза попался знак стрелки. – А… Погоди, здесь разворот, что ли?

– Все-все, не отвлекаю, – вздохнул Игорь и отключился.

Да, он выбрал не лучший момент. Отвлекать женщину за рулем – дело неблагодарное. Отвлекать женщину за рулем, которая перед этим три дня сидела на жесткой диете, – прямой путь к ДТП. К счастью, Игорь понял это вовремя и успел спастись, а вот Юне от самой себя деваться было некуда.

Чем ближе подкрадывалась дата свадьбы, тем сильнее накатывала душная паника. Хотелось рвать на себе волосы, кусать ближних, превратиться в Кинг-Конга и рассекать, ударяя в грудь и дико вопя, по городским джунглям. Конечно, Юна сдерживалась, как могла. Хотя бы потому, что среди ближних не было тех, кто услужливо позволит себя куснуть. Но каждую минуту ей казалось, что все. Еще немного – и внутреннее чудовище выберется на волю.

Плюс во всей этой суматохе Юна смогла разглядеть только один: впервые за четыре года учебы в институте ей было абсолютно наплевать на сессию. В смысле, вот вообще. Начхать. И фокус оказался в том, что хотя зубрить удавалось меньше, пятерки сами сыпались в зачетку, как будто халява, призванная еще на первом курсе, наконец, расслышала и пришла. Юна даже разработала свою теорию: возможно, преподы чувствуют волнение, как хищники. И нападают только на тех, кому взаправду страшно. А если дома тебя замордовали флористами и оформлением ресторана, то политология- шмолитология… Не экзамен, а способ посидеть в блаженной тишине.

Юна была не из тех девушек, которые с рождения грезят о роскошной свадьбе. Не наряжала кукол в белые платья, мысленно выстраивая церемонию и рассаживая гостей. Не составляла альбомы с вырезками из журналов. Не скачивала приложения, где можно к своей фотографии приставлять разные вечерние прически.

О, с каким удовольствием Юна бы просто расписалась с Игорем в джинсах, а потом свалила куда-нибудь на Бали, в уединенный пляжный рай. Но здесь семья и жених выступили единым фронтом. Когда ты дочь депутата Мосгордумы, твоя свадьба – достояние общественности. Нет кворума – нет штампа. Каждая деталь праздника – напоказ. Удивительно, что родители вообще разрешили ей хоть что-то выбирать.

Сама Юна считала, что любое платье сядет на нее, как на корову седло. Потому как если не дал тебе Господь талии, то и нечего делать вид, будто она у тебя есть. Разумеется, никто из гостей не заикнулся бы о лишнем весе невесты. И уж тем более продавщицы элитного свадебного салона. Эти могли часами рассуждать о бодипозитиве и о том, что каждая женщина прекрасна по-своему. Но Юна знала, что фотографии все равно попадут в сеть, и уже «предвкушала», как будет читать ядовитые комментарии про то, что детки политиков жируют на деньги налогоплательщиков.

Пятьдесят второй размер – это еще ничего, если ты двухметровый парень. Терпимо, если ты носишь свободные рубашки и одежду спокойных тонов. Но если тебе пришло в голову на все это натянуть корсет – все. Считай, сама напросилась. Тем более что на свадьбе вокруг будут дочки папиных коллег, эти до зубовного скрежета идеальные фитоняшки. Идеальный фон, чтобы задуматься о веревке и куске мыла.

Вдобавок платье выбирала мама, та самая, которая, штудируя списки нормальных человеческих имен, остановилась на Юне. А потому надеяться на чудо не приходилось. Единственным шансом сохранить лицо был хороший фотограф. Тот, что смог бы найти нужный ракурс, поймать какой-то внутренний шарм, незримое очарование, не акцентируя внимание на животе и бедрах. Ведь было же что-то такое в Юне, раз Игорь влюбился в нее и через полгода после первого свидания преподнес кольцо? Вот бы еще самой разглядеть это самое очарование…

К парковке перед салоном Юна подъехала злая. Злая на себя, что согласилась на цирк с нарядами, злая на Игоря, что он не защитил ее. Голодная, в конце концов, а потому злая в квадрате. И не успела она приметить свободное место, как телефон истерически взвизгнул новым звонком.

– Вы издеваетесь!.. – выдохнула Юна, потянулась, чтобы ответить, и пока она мешкала, какой-то лихач ювелирно втиснулся прямо перед ее носом. – Твою мать! Куда ты прешь?

– Что за выражения, и почему ты до сих пор не на месте? – донесся из динамика мамин голос.

– Паркуюсь!.. Мам, пять минут! – Юна сбросила звонок.

Отлично! Ищи теперь, куда приткнуться. Что, всем резко приспичило выходить замуж? Откуда весь этот аншлаг вообще? Юна раздраженно фыркнула, рывком переключилась на задний ход и дала по газам.

Хруст, крик, толчок… От испуга Юна не сразу сообразила, где тормоз. Только бы никого не сбила! Да, переволновалась, забыла взглянуть в зеркало, но ведь несколько секунд назад там никого не было. Правда ведь, да? Юна сжала руль, зажмурилась, не решаясь вылезти и посмотреть, что именно хрустело. Бродячая собака? Человек?.. Мамочки, только не человек!

Как только она собралась с духом и уже взялась за ручку двери, как кто-то забарабанил в заднее стекло.

– Эй! – донесся до Юны возмущенный мужской голос. – Ты что творишь?! Курица! Сдай вперед! Быстро!

От облегчения Юна обмякла в кресле, на лбу выступил холодный пот. Живой! Хотя бы живой, слава Богу! Правда, мгновение спустя мужик добавил пару слов на тему того, каким именно образом горе-водительница насо… Ну, насобирала на внедорожник и права. Поэтому к радости за благополучный исход столкновения тут же присоседилась каверзная мысль о том, что в целом мир бы не слишком пострадал без такого нахала.

Покрывшись красными пятнами от жгучей смеси гнева со стыдом, Юна сдала вперед и вышла, наконец, выяснить, что именно хрустнуло. Зря, конечно, папа подарил ей «Инфинити». Привыкнуть к габаритам оказалось сложно, да и где бы еще применить все эти мощности… Но у папы всегда был свой взгляд на то, что именно нужно его единственной дочери, и против воли Юна стала живым подтверждением стереотипов о золотой молодежи.

– Ты только посмотри… – простонал мужчина откуда-то из-под багажника.

Юна обошла свой громоздкий белый корабль и с удивлением воззрилась на жертву, ползающую на корточках вокруг черной сумки. Первым, что бросилось в глаза, был бежевый плащ. Классический такой тренч. И удивляло не столько то, что кто-то расхаживает в верхней одежде в конце мая, сколько вообще сочетание мужчины с тренчем. Последний раз такое Юна видела в парке неподалеку от школы, и тогда она убегала с визгом. Не от плаща, разумеется, а от того, что его обладатель вывалил из-под полы. И сейчас картинка вынырнула из памяти такая яркая и отчетливая, что Юна поперхнулась и закашлялась. А легкий шарф, обмотанный вокруг шеи? В плюс двадцать? Кто так вообще ходит?

Мужчина поднял голову и выстрелил в Юну свирепым взглядом.

– Простите, – выдавила она, зачем-то пряча руки в карманы толстовки.

А он ничего… В смысле, не такой жуткий, как можно было ожидать от человека в плаще. Лет двадцать пять максимум. Брюнет, модная небритость, стильная стрижка набок. Да еще и с укладкой. Следит за собой, значит, хотя бы отчасти приличный. Не станет размахивать складным ножиком, чтобы не запачкать шарф.

– Простите?! – передразнил он. – Да ты хоть представляешь, что натворила?! – он обреченно склонился над сумкой и процедил: – Корова…

Нет, просто показалось. Совсем не приличный. Быдло оно и есть быдло, под стрижками не спрячешь и духами не забрызгаешь.

– Знаете, что?! – возмутилась Юна. – Я вам не тыкала и не хамила!

– Конечно, всего-то раздавила оборудование… – он выудил обломки черного пластика. – Мой новый телик! В кредит!

– Вот только не надо врать, телевизор бы в эту сумку не влез!

– Телеобъектив! – пояснил он, шарясь в позвякивающих недрах. – О, господи! Отражатель, вспышка, широкоугольник… Даже карта памяти! Черт, последний фотосет! Что я им скажу…

– Так вы фотограф? – она с любопытством заглянула ему через плечо.

– Был… – в голосе плащеносца прозвучала такая боль, что Юне стало его жаль.

– Слушайте, если дело в оборудовании, то это вообще не проблема. Сколько я вам должна?

Какое-то время мужчина молча перебирал осколки с таким видом, будто прощался с телом любимой. Ссутулился, опустил голову, и Юна даже испугалась, что он заплачет. Этого ей еще не хватало!

– Ну? Назовите сумму! – потребовала она, чтобы хоть как-то привести его в чувство.

Впервые она видела, чтобы человек так расстраивался из-за пары объективов и вспышки. Юна не слишком разбиралась в примочках фотографов, но, судя по тому, что он упомянул кредит, стоимость должна быть нехилая. Иначе с чего вдруг падать на колени на пыльный асфальт? Ладно, допустим, тысяч пятьсот. Ну, миллион. Отец не сильно обрадуется, но ведь она виновата! И не станет уходить от ответственности! А взамен… Взамен можно, к примеру, продать «Инфинити». Так будет честно.

– Пятьдесят, – глухо отозвался он, наконец.

– Тысяч долларов? – уточнила Юна, и фотограф уставился на нее, как будто она посреди людной площади спустила штаны.

– Тысяч рублей.

– Всего?! Господи, париться из-за такой ерунды?.. Дайте ваш номер карты.

– Ерунды… – он поднялся и отряхнул колени. – Это моя работа! Вся моя жизнь! Хотя откуда вам знать, что такое работа… Подцепила богатого мужика – и гуляй. Он-то в курсе, что вы разбрасываетесь его деньгами?

Юна проглотила упрек, как ложку рыбьего жира. Если обижаться на каждого завистника, который винит окружающий мир в собственной несостоятельности, можно не вылезать из депрессий. Всем кажется, что если у тебя есть деньги, то твоя жизнь слаще сгущенки. Унижаться и растолковывать, что такое частная школа, хейтеры в сети и фальшивые друзья, которым интересны только счета твоего отца? Не дождется!

– И давно, по-вашему, богатые мужики делают содержанками коров? – парировала Юна.

Наконец-то ей удалось добиться от фотографа хоть какого-то сожаления. Видимости, по крайней мере.

– Я не это имел в виду… – слегка смутился он, оглядывая Юну.

– Ну да, – теперь уже она чувствовала, что преимущество на ее стороне, и с оскорбленной гордостью вскинула подбородок. – Давайте уже вашу карту, я переведу деньги.

– Можно через Сбер по номеру телефона, – он похлопал себя по карманам в поисках гаджета.

– У меня не Сбер.

– Я, кажется, забыл карту… – окончательно растерялся парень. – Сейчас… – он принялся сосредоточенно возить пальцем по экрану. – Я где-то ее фотографировал…

Юна терпеливо ждала, пока этот свободный художник листал свои снимки, и поскольку время шло, а он так и не находил нужных данных, машинально заглянула в чужой телефон… И уже не смогла оторвать взгляд.

Там были сплошь изображения полуобнаженных мужчин. Нет, Юна слышала, что среди творческих людей многие играют за другую команду. Но вот чтобы столкнуться с этим так близко… Любопытство оказалось сильнее воспитания, и Юна уже не пыталась скрыть интереса. Снимки завораживали. Мускулистые юноши, похожие на античных героев, в нежном сумеречном освещении напоминали персонажей странной, таинственной сказки. В них говорило все: поза, взгляд, поворот головы… Каждая фотография будто дышала, будто готова была ожить и нашептать свою историю. Игра света на коже, блики в темных выразительных глазах, – все это было пропитано эмоциями и глубиной. Словно перед Юной были не просто кадры, а самые настоящие полотна живописца.

– Это что… Это все ваше? – выдохнула она, беззастенчиво разглядывая мужские тела.

– А вам какая разница? – нахмурился он, отворачивая от нее телефон.

– Нет, вы не подумайте, я не осуждаю! – тут же спохватилась она, чтобы не показаться нетолерантной. – Конечно, ваша жизнь меня не касается! Но эти снимки… Это же просто чудо!

– Серьезно? – удивился парень, как будто впервые слышал комплименты.

– А можно еще посмотреть? У вас есть какие-то контакты или…

– Макс не по этой части! И девушку… Хм… Развлекать не станет!

Боже, неужели все мужчины такие ревнивые?!

– Не бойтесь, я на него не претендую, – терпеливо пояснила Юна, наученная отношениями с Игорем, которому всюду мерещились конкуренты. – Я про вас! В смысле, про вашу работу! Вы берете заказы как фотограф?

– Допустим, – прищурился парень. – А что?

– Так, – Юна схватилась за телефон. – Дайте мне свою почту, я покажу ваше портфолио жениху… Ну, только лучше бы что-нибудь более нейтральное. Но если что, вы бы согласились снимать мою свадьбу через месяц?

Глава 2

Роман Кулешов

10 ч.

Молодые фотографы, а именно я и Vadim Kupriyanov, приглашаем желающих на БЕСПЛАТНУЮ съемку в эти выходные на Электрозаводской, 21. Студия «The CuCkoo’s Nest». Предварительно записываемся через личку! Для некоммерческого проекта требуются:

– люди 60+, можно семейные пары;

– мужчины 25–30 спортивного телосложения;

– женщины 40+.

От вас – разрешение на использование изображений, от нас – визаж, интерьер и качественные снимки на ваш носитель. Чай и печеньки прилагаются. Ждем!

– Надо срочно заказать новые объективы и вспышку! Вадь! Слышишь меня? – Рома сдернул с друга наушники, чтобы, наконец, привлечь внимание.

Вадим оторвался от ретуши и осоловелым взглядом человека, который всю ночь проторчал за компом, вперился в партнера. В студии ядрено пахло школьной раздевалкой, зашторенные окна лишали всякого представления о времени суток. Вадик даже не потрудился убрать фоны после вчерашней съемки. Шлялся где-то, потом явился на ночь глядя и божился, что за пару часов разгребет все долги по обработке. И вуаля.

– Че? – просипел Куприянов.

Рома оглядел поле брани: смятые банки энергетиков, пустая коробка из-под пиццы с засохшими корками и фантики от шоколада.

– Ты вообще ложился?

– А ты мне мать, что ли? – Вадик потер красные глаза и откинул голову на спинку кресла. Видимо, делал он так нередко, потому что маленький хвост на темечке превратился в мочалку. – Черт, уже утро…

– Уже обед, – Рома плюхнул на стол кофр с осколками.

– Ты, блин, аккуратнее! Еще полгода кредит отдавать!..

Вместо объяснений Рома просто расстегнул и продемонстрировал другу печальное содержимое.

Вадик был парень крепкий. Уже хотя бы потому, что отслужил в армии. Ужастики смотрел спокойно, даже находил в них повод поржать. И любил рассказывать историю, как дядька в деревне под мухой отнял себе два пальца бензопилой, так Вадик не растерялся, положил пальцы в пакет с замороженной клюквой и на тракторе довез родственника до областной больницы. В тринадцать-то лет. Проще говоря, слова «Вадик» и «страх» Рома никогда не употреблял в одном предложении. Но сейчас Куприянов побледнел, вжался в кресло и заорал, как главная героиня черно-белого хоррора. Вперемешку с воплями вылетали такие выражения, что, запиши их Рома, вышел бы новый трек «Ленинграда».

– Как же ты, нехороший человек, допустил такую досадную неприятность? – сказал бы Вадик, если бы пытался разговаривать литературно.

– Расслабься, мне все компенсировали, – сжалился Рома и выложил все, что случилось с ним полчаса назад.

– Типа никаких убытков? – Вадим недоверчиво покосился на груду осколков.

– Типа да, – Рома вытащил единственную уцелевшую линзу и сквозь нее посмотрел на приятеля. – И я накинул пятерку на проценты по кредиту. Так что живем! Только надо срочно заказать новые объективы. И вот насчет Соколовских… Не смотрел еще, что там с картой памяти, но есть шанс, что их сет… – и Рома печально щелкнул языком.

– По хрену, – отмахнулся Куприянов. – Попробуй восстановить, если что – предложим переснять. Главное – деньги при нас… Твою маковку, я чуть кирпичей не отложил!

– Есть еще кое-что, – Рома поднял с пола пустой пакет, встряхнул и принялся собирать мусор. – Эта девка… Ну, которая раздавила объективы… В общем, она предложила снимать ее свадьбу.

– Да ладно! И что, хорошо платит?

– Я не обговаривал еще. Как-то… Не знаю, по-моему, она стебется.

– Зачем ей?

– Ну… – Рома зажал коленями коробку от пиццы, чтобы получше утрамбовать. – Такие, как она, свадебных фотографов на дороге не подбирают.

– Что, сильно мажорная?

– «Инфинити Кью-Икс-семьдесят». Сам-то как думаешь?

Вадик присвистнул.

– Мало ли какие у нее загоны! Надо брать и заламывать по максимуму. Внесем за аренду, новый экран… А потом еще подружек своих подгонит.

– Так-то оно так, но…

– А с чего она вообще предложила? Типа чтобы извиниться?

– Фотки Макса увидела.

– О-о-о… – протянул Вадик и двусмысленно гоготнул. – Тогда ясно. Может, думает, что он тут будет в труселях свет настраивать… А что? За отдельную плату можно устроить.

– Хорош! – Рома швырнул пакет с мусором в угол. – Все равно она передумает.

– С фига ли?

– Я… – Рома ковырнул заусенец. – Короче, я назвал ее коровой.

– Да брось, она же понимает, что это про ее вождение!

– Как тебе сказать… Там вполне можно было принять на свой счет…

– Толстая, что ли?

– Ну, не так чтобы…

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Долбонавт ты редкостный, вот что! – Вадик обреченно помотал головой.

– Можно подумать, ты у нас прям джентльмен! – не выдержал Рома. – Посмотрел бы я на твои манеры, если бы она при тебе раздавила объектив! Ты б еще и обматерил сверху!

– Если бы на «Жигулях» раздавила – да, – Вадик пнул стол и отъехал на кресле в сторону. – А так надо было грамотней делать! Сказал бы, что она и тушку фотика раскокала! И стряс минимум двести штук. Лошпед несчастный.

– Так у меня тушка в рюкзаке была…

Вадик с видом глубочайшего презрения скривился и провел по лицу пятерней.

– Ладно, – вздохнул он, наконец. – Главное теперь, обстряпать свадьбу. Упустишь такую клиентку – пожалею, что взял тебя партнером в дело.

Это еще кто кого взял, интересно знать? Рома сдернул с шеи дебильный педерастичный шарф. Куприянов – молодец, сидит тут, жрет и знай себе раздает советы. «Этот плащ – последний тренд. Ты должен показать, что разбираешься в фэшн-индустрии». «Веди себя с клиентом так, как будто у тебя полгода вперед расписаны». «Надо было сказать, что она фотоаппарат раскокала»… Хренов гуру!

Нет, конечно, Вадик внес в студию свою лепту. Если бы не шило в нижних полушариях и наполеоновские амбиции в верхних, никакого бизнеса бы не случилось. Рома шел на курсы фотографов за мечтой, за творчеством. Пассивно грезил о выставках, книгах, мировом признании… Рома вообще был из тех людей, кому достаточно перед сном нарисовать в воображении сладкую картину светлого будущего, а потом повернуться на бок и захрапеть. Как и многие талантливые люди, он отчаянно нуждался в крепком пинке и деловой смекалке. И если бы Вадик не удерживал друга в суровой рыночной реальности, как веревочка от воздушного шарика, Рома так бы и витал в тонких материях, фотографируя московские крыши, тени на асфальте и игру света в стакане с водой.

Рома родился в столице, вырос в тихой интеллигентной семье, где весь коридор от пола до потолка уставлен книгами, где пылится давно расстроенное пианино из бабушкиной молодости, а дырки и сальные пятна на обоях прикрыты мамиными пейзажами. И когда твой отец, профессор на кафедре высшей математики, зарабатывает на хлеб, готовя избалованных и бестолковых подростков к ЕГЭ, а главные домашние оскорбления – «конъюнктурщик» и «мещанин», волей-неволей вырастаешь одухотворенным, но абсолютно не приспособленным к конкуренции. Особого стимула отвоевывать место под солнцем у Ромы никогда не было. Ну, то есть он понимал, что хорошо бы, конечно, уже начать проявлять себя и неплохо бы открыть свое дело, но все это оставалось в планах. Потому что Рома всегда знал: что бы ни случилось, он придет домой, в Потаповский переулок, где найдется горячая еда, теплая, хоть и скрипучая, постель, и побираться на вокзале ему не грозит. И без дополнительного толчка так бы и остался диванным мечтателем.

Тем самым необходимым толчком оказался Вадим. Рома встретил его на курсах фотографии и поначалу просто не обратил внимания на среднестатистического паренька из глубинки. Но Вадик обладал уникальной способностью адаптироваться к любой ситуации, как таракан, и становился своим в доску в любой компании. Не прошло и месяца, как он начал одеваться как хипстер, выбрил виски и обзавелся модным хвостиком. От искусства ради искусства Вадик был далек, зато отлично понимал, где, на чем и когда именно можно подзаработать. Если видел добычу – вгрызался зубами в ляжку и висел, пока не добивался своего. Он приехал из Воронежа, потому что в один прекрасный день сходил на свадьбу друга. Узнал, сколько заплатили модному фотографу из Москвы, и решил, что с этих самых пор такая хлебная нива, как щелканье затвором за бабки, ни за что не обойдется без Вадима Куприянова.

Вадик умел засыпать сидя, стоя, возможно, даже на голове, если бы понадобилось. Ночевал в хостелах, кинотеатрах, цеплял девчонок ради ночлега, таскался по впискам, жарил в забегаловке картофель фри, но к своей цели двигался шаг за шагом. Именно Вадик счел, что Рома – самый перспективный из студентов, а потому сдружился с ним и едва ли не за шкирку потащил Кулешова в большой бизнес. Куприянов-Кулешов. Ку-ку. Немного мороки с ООО «Кукушкино гнездо», пара недель в арендованных костюмах у Красной площади, – а кто же не хочет сфотографироваться со Сталиным? – потом кредит и аренда бывшего офиса на Электрозаводской. Вот лишь вкратце та история, которую Вадик однажды планировал превратить в мемуары миллионера и доносить олухам на бизнес-форумах за большие деньги.

Пока же Вадика вполне устраивала громкая должность финансового директора и нехитрые обязанности по удалению клиентских прыщей в фотошопе. Обладая безупречным чутьем, Вадик понял, что именно из Ромы надо делать главного творческого гения «Кукушкиного гнезда». И именно интеллигентского сыночка стоит показывать избалованной столичной публике. В Роме было все: трепет перед аппаратурой, бережное отношение к мелочам, задумчивый взгляд и опрятный вид. Немного метросексуальности, эдакий фешн-плевок в дополнение к образу – и вперед к народной славе.