Петля

Предисловие

На заре юности мы склонны создавать в своём буйном воображении розовые замки, витать в облаках, верить в существование «добрых людей» и сказки. Будучи преисполнены щенячьим оптимизмом, мы строим на будущее нечто cхожее c наполеоновскими планами. В это благодатное время никому из нас не приходит в голову, что жизнь может сложиться по-иному, что даже наиболее безупречный план может оказаться под угрозой от какого-нибудь невзрачного на вид облачка, порыва ветра или неучтённого затмения. Даже люди с повышенным интеллектуальным потенциалом, получившие наилучшее образование, не могут похвастать, что знают жизнь и её законы настолько, чтобы суметь предвидеть за горизонтом наличие причудливого поворота или барьера.

Независимо от материальной устроенности бытия, всякий мужчина рано или поздно приближается к желанию обладать женщиной (хотя, скажем прямо, истинным обладателем является именно последняя). И на этом поприще, которое более шатко, нежели какое бы то ни было иное, он, строя планы на будущее, основываясь на иллюзиях восприятия образа будущей своей половины, склонен ошибаться. Сия ошибка в одно прекрасное время свалится на его голову ударом тем большим, тем более сокрушительным и беспощадным, чем сильнее он поддавался влиянию иллюзии на начальном этапе.

Как исправить такое положение вещей и возможно ли сие вообще? Будь человек созданием вроде компьютера – бесчувственным, без собственного «эго», без амбиций и прочего, – он, создав план жизни, мог бы придерживаться его неукоснительно. Это могло бы выглядеть, по меньшей мере, серо, скучно, даже тупо, зато идеально правильно и безошибочно. Но, поскольку каждый из нас таит в себе разнообразие, многогранность, бесконечность и радужность в мечтах, эмоциях и влечениях и порою стремится к чему-либо, руководствуясь необъяснимыми подсознательными порывами, то не отсюда ли и вытекает обречённость на ошибки? Это – неотъемлемое качество человека, его право, рок, фатум, карма. Иначе он не сумел бы удостоиться звания «высочайшей и тончайшей из эфемерид»…

Итак, человек устроен таким образом, что первая часть его жизни уходит на свершение ошибок, а вторая – на тщетные попытки их исправить. В этом кроется ключ к осмыслению всей истории человеческого стада; в этом же состоит основной принцип тысячелетней человеческой комедии, исполненной неисчислимым количеством суеты, страхов, трагизма, страданий, предательства, блуда и веселья…

Виток первый

Когда мужчина, пребывающий в самом расцвете сил, лежит на диване, с отрешённым видом уставившись в потолок, это означает не просто отсутствие у него весёлого настроения, но и наличие той опасной доли отчаяния, которая может подтолкнуть его к свершению нехороших поступков. Не зря церковь причисляет подобное состояние к проискам «врага рода человеческого».

Андрей Винокуров, лёжа на диване, предавался размышлениям над старыми, как сама Русь, вопросами: «Что делать?» и «Кто виноват?» А точнее: «Что делать с такой семейной жизнью?» и «Почему же всё получилось именно так?».

Несомненно одно: для того, чтобы сорокалетний мужчина задавался подобными вопросами, необходим достаточно внушительный повод. Последний выглядел довольно банальным, чтобы ничему не удивляться, достаточно пошлым, чтобы с кем-то советоваться, и в достаточной мере обидным, чтобы впасть в хандру: жена, которую он раньше превозносил до седьмого неба, разлюбила его и стала презирать. Это продолжается уже в течение нескольких лет. Первые симптомы были весьма мучительными, но в то время в памяти обоих сохранялось столь много приятных эпизодов их отношений, что размолвки быстро завершались взаимным приливом нежности и, казалось, забывались. Проходило некоторое время, появлялся новый повод, и размолвка снова возрождалась. Спустя год или два размолвки превратились в ссоры, периоды мира между ними становились менее продолжительными, а поводом для очередной вспышки мог послужить сущий пустяк. Супруги во время бурь вели себя по-разному, но их объединяло то, что каждый из них полагал себя более важным звеном семьи, нежели другой, приписывал себе больше заслуг и, соответственно, претендовал на большую порцию понимания, внимания и уважения.

Когда Андрей впервые встретил Надежду, ему было двадцать пять лет. К тому времени он заканчивал заочно педагогический институт, преподавал в школе историю, имел кучу проектов на будущее и пользовался в своей сфере тем необходимым авторитетом, который накладывает на портрет человека известную долю воли и оптимизма. Блеск голубых глаз, эти самые воля и оптимизм, сочетаемые с тёмно-русыми волосами, высоким ростом, молодостью и энергичностью, поневоле обращали внимание к его особе со стороны представительниц противоположного пола.

Это были «добрые советские времена», когда человеческое стадо ещё стремилось жить по принципу «человек человеку друг, товарищ и брат», когда воспитанные на романах Дюма и Мопассана интеллигентные люди старались проявлять учтивость в отношениях с окружающими и полагать себя частицей «великой страны».

Он познакомился с Надей случайно (если на миг позабыть о том, что во Вселенной случайностей просто не существует). Троллейбус, в котором ехал Андрей, сломался у здания винницкой тюрьмы. Пассажирам объявили, что «финита ля комедия», потому все начали покидать салон. Он вышел вместе со всеми, закурил, и вдруг заметил впереди незнакомку с толстой косой каштанового оттенка, красивым бюстом, лебединой походкой и необъяснимым отпечатком света на миловидном лице. Он вспомнил, что эта дама ехала с ним в троллейбусе. Нечто всемогущее увлекло его за ней. Нечто властное и неумолимое велело: «Ты должен её догнать!»

В то утро он не был «в ударе», когда мужчине знакомство даётся чрезвычайно легко. Он только что вернулся в родной город из деревни, где преподавал. Дорога его нисколько не утомила, как и бессонная ночь, проведенная в районном курятнике, именуемом пышным словечком «гостиница». Накануне его взволновал небольшой скандальчик, происшедший в школе, в котором главным действующим лицом был он. Как классный руководитель Винокуров «был обязан контролировать каждый шаг вверенных ему детей» (со слов заведующего районным отделом образования); «…как же объяснить тот факт, что одна из его учениц оказалась в интересном положении?» «Экая ерунда, – успокаивал себя молодой учитель. – Конечно, я обязан нести ответственность за нравственность и здоровье детей в рабочее время, но не могу же я следить за ними по вечерам и ночам!»

Как бы всё удручающе не выглядело, прежде всего следовало бы успокоить глупую девушку и объяснить ей, что материнство – это наивысшее благо, которое выпадает на долю людей, но, к сожалению, «мучителя» и «учителицы» не сочли за необходимость это сделать.

Несмотря на внешнее спокойствие, Андрей изрядно понервничал глубоко в сердце, так что к утру зеркальное отражение показалось ему самому весьма измятым.

На протяжении пути к Виннице и в салоне троллейбуса он всё ещё негодовал по поводу тупости начальства. Всё это мы поведали лишь для того, чтобы стало понятно: к знакомствам с барышнями или флиртам он не был расположен. Однако вид незнакомки вмиг рассеял тучи в его настроении. Вот что значит молодость!..

Знакомство состоялось легко и непринуждённо, словно сию встречу подготовила сама судьба. В течение первого же часа общения с Надей молодой человек решил, что перед ним его суженая. И сие решение подкреплялось каждым её жестом, каждым взглядом нежных зеленоватых глаз, мягким и бархатистым тембром её голоса. Этот день, 18 июня 1991 года, он запомнил навсегда.

Она приехала из соседней области поступать в тот же вуз, который заканчивал он; у неё была цель: стать учителем географии. Её, как и его, манила овеянная легендами история открытий, – скрытая тайнами, пропитанная неисчислимыми опасностями и трагедиями. Девушка прислушивалась к каждому его слову и, казалось, искренне преклонялась перед его познаниями…

Провожая её на вокзал, он сделал предложение, хотя разумом понимал, что ещё слишком рано. Ну и что, если сердце подсказывало, что он должен это сделать!

Возвращаясь в приподнятом настроении домой, Андрей проходил мимо какой-то стройки. Солнечные лучи, мелькавшие сквозь прорехи в дощатом заграждении, игриво дразнили зрение. Он думал: «И за что мне выпало такое счастье?»

Навстречу шла очень красивая брюнетка – молоденькая, с короткой стрижкой, великолепной фигурой и бархатистыми карими глазами. Эти особенности он уловил в один миг и оценил должным образом. И в ту же минуту нечто подтолкнуло его: проверь, испытай этот день на удачливость! Без лишних проволочек и сомнений он остановил эту девушку и легко с нею познакомился. Она держалась так, словно ожидала этого, её очаровательные глаза как будто призывали: «Ну, давай же, действуй, предлагай встречу, я готова!» Её звали Светланой, она заканчивала второй курс того же пединститута. Андрей провел её к дому, в котором она снимала квартиру, по пути рассказывая ей о чем-то интересном, и мысленно сравнивал обеих девушек. Обе казались ему одинаково особенными, вполне в его вкусе, хотя представляли два совершенно разных типа красоты.

Что впоследствии повлияло на его решение? Да сущий пустяк, мелочь, не заслуживающая внимания, предвзятость на каком-то детском уровне: у Светы была короткая прическа, а Андрей любил длинные волосы; она должна была на следующий день уезжать домой, а её отец занимал должность заведующего районным образованием.

Когда-то его воображение, затуманенное наивностью, создало фантастический ореол вокруг образа учителя как такового: если человека допускают к работе в школе, значит он любит детей превыше всего на свете и глубоко их понимает, тонко улавливает все их переживания и чувствует их потребности. Такой человек, несомненно, находится на ступень или две выше остальных людей; это чуть ли не подвижник, альтруист до мозга костей и готов даже войти в газовую камеру ради детей. В соответствии с этим идеалистическим представлением, директор школы или завуч должен быть ещё большим филантропом и подвижником, а заведующий народным образованием – ещё большим. В пору юности, когда желание стать учителем едва начинало созревать в сознании Винокурова, он смотрел на это сквозь розовые очки. После вчерашнего он невзлюбил всех «заведующих», потому что радужная пелена давно спала с его глаз, и он видел, что добрая половина учителей, разнообразных заведующих и директоров, которым в самый раз вкалывать на захолустной ферме в каких-нибудь Голодрановцах, используют школу лишь для наживы, готовы удавиться ради лишнего урока нагрузки, ради должности, дающей возможность не трудиться в колхозе, ради капельки лести самому себе…

Если бы не это, кто знает, каким образом могла бы решиться его судьба в этот день…

С Надей они поженились поздней осенью. К тому времени многое изменилось в судьбе страны: состоялся августовский путч, которого на самом деле не было, произошел распад СССР, подпрыгнули цены, началось безвластие. Андрей, издавна мечтавший работать исследователем, получил выгодное предложение годик потрудиться в архивах Мюнхена и подготовить в Украинском свободном университете докторскую диссертацию. После защиты ему обещали предоставить профессуру в том же заведении. И всё это – за счёт диаспоры. Это было чрезвычайно выгодно, это была та самая птица счастья, которую следовало хватать за хвост без промедления. Но в те дни разум молодого человека был полностью затуманен любовью к женщине и отказывался работать в полную силу. Вот уж истинная правда, что мужчина намного глупее женщины, а влюблённый мужчина – глупее вдвойне… Руководство заведения поставило единственное условие: он должен быть свободен в семейном положении. Это воспринималось как катастрофа: год или два без любимой – это всё равно, что потерять её навсегда! Это было немыслимо, недопустимо! Потому Андрей принял решение быстро…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.