– Ваш же коллега вчера приходил. Что-то случилось?
– Мы по поводу вашего соседа сверху.
– А что сосед? – удивленно спросил мужчина, продолжая нас держать на пороге.
– Простите, как вас?
– Миша я, – спокойно ответил мужчина, потирая небритую щеку. А затем тихо добавил: – Зяблов.
– Можно вас на несколько минут, – взял я инициативу в свои руки.
Зяблов крикнул внутрь квартиры: – Маша я буду через пять минут.
Но ответа мы не услышали, так как он закрыл плотно дверь, и мы втроем вышли на парадное.
– Спрашивайте, хотя я ничего добавить нового не смогу. И вряд ли чем-либо помогу, – категорично заявил Михаил Зяблов.
Я покосился на Присяжнюка. Старшина стоял в стороне и нервно покуривал сигарету. Теперь вся власть перешла ко мне, мне и решать.
– Когда вы видели в последний раз Павла Якубу? – задал я первый вопрос.
Раздумывал Михаил недолго.
– Может на той недели, а может еще позже. Не помню. Да и зачем мне оно надо, наблюдать за ним что ли?
– Но как же так. Вас здесь совсем мало – всего несколько семей, а друг о друге ничего не знаете. Как-то странно все это выглядит со стороны, – попытался я задеть Зяблова.
– А чего мне за ним присматривать да дружбу водить? У него своя жизнь, у меня своя, – коротко ответил Миша Зяблов и я понял, что это одно из его главных критериев в жизни.
Скупо жили люди. Каждый под своим панцирем. Высунут голову, посмотрят по сторонам и снова под панцирь.
– Что и никогда с ним не переговаривались? Ну, там совместные перекуры, вместе возвращались или собирались на работу. Ничего, такого скажите, не было? – решил я зайти с другой стороны.
Зяблов снова стал потирать свою щетинистую щеку, и я понял, что это одна из его привычек, чтобы взять паузу, перед тем как ответить. Я пристально посмотрел в его глаза и понял, что сейчас у него есть, что мне сказать.
– Я как-то по этому делу, – и Зяблов рукой провел по подбородку, – попробовал с ним выпить. Пригласил. Говорю: «Что же ты мил человек, стороной нас обходишь. Может, пропустишь со мной рюмаху. Познакомимся ближе. Ведь не чужие. В одном доме живем. Ты сверху, я снизу».
– И что он?
– Вы на охоту когда-нибудь ходили? – вдруг неожиданно для меня спросил Зяблов.
Мне пришлось соврать, и я кивнул молча.
– Зверя загнанного видели? Вот так глаза в глаза? – настойчиво спрашивал Михаил.
Вот тут мне врать уже не имело смысла.
– Вот так в глаза в глаза – нет, – признался я.
– А я видел. И скажу вам как на духу – этот Якуба – почище всякого зверя. Зыркнул так, что я мигом протрезвел, и больше ничего мне не захотелось – ни знакомство заводить, ни хороводы под Новый год кружить, ничего, – сказал Зяблов как отрезал.
– Напугал вас?
– Нас не испугаешь, начальник. Всякого повидали, но таких людей лучше уж обходить стороной. Поверь мне, – и Зяблов приложил крепкую ладонь к своему сердцу.
Что-то мне подсказывало, что он говорит правду. Зяблов мужик «битый» и словами попусту просто так не разбрасывается. Кое-что я в людях понимал.
– Ну, может, видел кого с ним? Кто приходил, навещал? Друзей там?
– Я дома бываю редко. Вкалываю на угольном складе – водителем. Сегодня вот с ночной смены. График у меня скользящий. Часто подменяю, если надо. Коплю деньгу. Хочу выбраться отсюда, из этого гадючника, и больше не встречаться с такими людьми как соседушка мой. А насчет друзей – не знаю. Видел, как пару раз его подвозили на машине, но к дому не подъезжали. Пьянок он у себя не устраивал. Девок не водил. Хотя моя Машка и говорила, что видела пару раз, как в наш подъезд поднималась какая-то «фифа».
– Фифа? – хотелось бы мне знать, что жена Зяблова подразумевала под словом «фифа».
– Ну, такая вся из себя: прическа, яркая помада, одежда дорогая. Женщины они ведь все тонкости подмечают.
– И часто приходила?
– Жена говорила, что не часто.
– С женой поговорить можно? – решился я спросить.
– Кормит сына, – ответил Зяблов. – Сын у меня два месяца назад родился. Но если вам так срочно надо. Позову, только не долго. Хорошо? Я еще не приноровился смотреть за детенышем. Робею, – засмущался Зяблов, и как мне показалось, у него даже выступил румянец.
Вот надо тебе такое. Такой большой человек, на зверя ходил, а с собственным ребенком один управится, не может.
Зяблов скрылся в доме, а я посмотрел на старшину.
– О девушке знал вчера? – спросил я Присяжнюка.
Тот лишь сжал губы в тонкую линию.
– Виноват, – только и молвил.
Я лишь снисходительно улыбнулся.
– Да ладно уж, Георгий.
К нам буквально через несколько секунд выпорхнула, как воробей, маленькая, сероглазая девушка в коротком ситцевом халате, стараясь при этом потянуть его вниз, чтобы прикрыть открытые коленки. Получалось у нее это забавно и неуклюже. Вид робкий, смотрит исподлобья.
– Миша, сказал, я вам нужна, – голос тонкий и звонкий, чуть-чуть взволнованный.
– Он сказал, в чем дело?
– Вы о той девушке?
– Расскажите все что знаете. Муж сказал, что глаз у вас стрелянный – все подмечает, – решил я сделать комплимент жене Зяблова, стараясь сбить ее волнение и придать беседе более доверительною форму.
Мой прием сработал, так как Мария Зяблова, открыто посмотрела на нас двоих и переборов свою застенчивость начала свой рассказ.
