Я понимаю, что вы соблазнитель.
Вы соблазнитель, а я обыватель.
В круге, очерченном лампой зеленой,
Мне и без вас хорошо вечерами.
Не увлекайте души удивленной
Музыкой, словом, иными дарами.
Вот она, глупая, вся нараспашку —
Верит и плачет, и ждет, и смеется…
Чай доливаю в остывшую чашку —
Сердце забьется, и чай не допьется.
Тихого счастья наивный хранитель!
Что там, казалось бы, – пальцы в черниле…
Что вам еще, господин сочинитель?
Что вы еще у меня не сманили?
«Когда уснет ребенок мой…»
Когда уснет ребенок мой
И будет ночь темна,
Придут на цыпочках домой
Покой и тишина.
Настанет мой недолгий час
Быть прежней, той, былой…
Уже огонь в печи погас,
Еще не стал золой.
А что там в глубине огня,
Застывшего в тиши?
Живая искорка меня,
Дыши со мной, дыши!
Глина
Дочери
Ребенок пытает судьбу —
Занятия нету старинней.
Упрямая складка во лбу
И пальцы упрямые – в глине.
С такими глазами и ртом —
Немыслимо! Сила и чувство.
Хоть он и не знает о том,
Что это зовется «искусство»…
Тяжелая глина сыра,
Но в ней обещанье полета,
И это уже не игра
И все же еще не работа.
Но что что означает она —
Недетская эта усталость?
День пятый. Земля создана.
Не так уж и много осталось!
«Эта жизнь зовется бытом…»
Эта жизнь зовется бытом,
Здесь кружить моим заботам
Над плитою и корытом,
Над уборкой по субботам.
Спит ребенок, баю-баю,
Окна в доме все лиловей…
Спит тетрадка голубая,
Где строка на полуслове.
Ни о чем не надо помнить,
Прежней жизни не допишешь,
А покоем этих комнат
Как иной любовью дышишь.
Здесь пеленок запах снежный,
Колыбельной шепот нежный…
А про то, что прежде было,
Ты забудь, как я забыла.
«Разлука – обычное дело…»
Разлука – обычное дело,
Все тот же извечный закон:
И сколько бы вслед ни глядела,
Уже не оглянется он.
И станет простое непросто,
И минет пора волшебства,
Меняя на горечь сиротства
Недавнюю радость родства.
И вспомню я правила эти —
Не знать, до которого дня
Пробуду я лучшей на свете,
Где многие лучше меня.
«Как мы долго друг друга искали…»
Как мы долго друг друга искали…
