Венецiанская утопленница
Александр Климов
Длинный список 2020-го года Премии «Электронная буква»
1904 год. Русско-японская война. Коррупция в России достигает критической точки. Революция становится на путь террора. Народ жаждет крови и хлеба. Губернатор города N даёт людям зрелище – неравный брак. Его красавица-дочь выйдет замуж за народного героя – моряка крейсера "Варяг", навеки прикованного к инвалидной тачке. Свадебный угар скроет махинации с бюджетом строительства плотины, необходимой для укрытия города от наводнения.
Глава первая
Вниз и вверх!
1
Чёрное дно глаз. Бледные мазки щёк. Невеста в фамильных шелках.
Зубы сжимают страх…
Ведьма,
напротив,
с поникшим лицом.
Волосы длинные, тушью расписаны – тянутся нитями…
Вниз…
Грязной тиной,
сырой паутиной —
плетут век окно,
что разделило их,
но…
Холст обрывается, грубо обрезанный.
Старый рисунок, давно часом съеденный, – служит теперь ширмой в комнате, где слишком много бывает мужчин.
Тлеет на сердце невесты.
Ведьма горит с нею вместе.
Тень дует в пламя
– ночь обращает в день.
Тлен…
2
Ночь над Чемульпо разрывает девичий визг.
Корабли на приколе отвечают долгим гудком пожарной тревоги.
Лай откормленных собак будит корейский порт.
Цветник госпожи Дома Пионов покидает заведение в спешке. На землю сыплются лепестки пламени.
Аромат пожара приманивает жужжащих тележками мародёров.
Шлюхи с зарёванным гримом тянут копченый скарб на горбу. Под светом газового фонаря утончённые бутоны Дома Пионов распускаются придорожными сорняками.
Алая роза расцветает над городом – вспыхивает черепица на кровле пагоды.
Треск!
Жар.
Вой госпожи, потерявшей бордель, – лучший из худших в Азии. Злые шутки посетителей на всех европейских языках.
Звон каланчи.
Пожарная команда тянет брезентовые рукава и любуется заревом.
На землю ложится тень чернее вороньего крыла —
на крыше, объятой пламенем, стоит человек —
моряк российского военного флота —
Чай Готтофф,
тщетно пытается раскурить китайскую трубку от тлеющего рукава.
Он, очевидно, пьян, но факт игнорирует.
Ветер треплет его фигуру. Огненный шторм рисует ему кроваво-золотые крылья за спиной. Люцифер в аду грызёт ногти от зависти.
Моряк возносится одним шагом в пустоту, в которой отчётливо видит трап в небо, и летит вниз.
Девушки на земле визжат и широко открывают глаза, чтобы впитать каждый миг падения русского.
Земля свистит в лицо Готтоффу. Он всё ещё пытается раскурить трубку.
После полуденного ливня земля мягка, ровно настолько, чтобы моряк не умер от удара сразу.
– Живой! – слышит Готтофф свой собственный голос и через мгновение глохнет от хруста коленных суставов.
Зрители не спешат на помощь. Хозяйка указывает на Готтоффа полицейским как на поджигателя.
3
Готтофф на операционном столе. Керосиновые лампы качаются под потолком. Черти пляшут вокруг стола с ножами и пилами. Лица прячут за белыми масками. Один из них наклоняется к лицу моряка и медленно выцеживает по слогам:
– Служить хотите? Дальше? На флоте?
– Нет, – шепчет ему Готтофф, не имея сил лгать.
– Ну-с…
Доктор терзает ноги ланцетом, как чайка раненую нерпу клювом.
Чай хотел что-то спросить, но это что-то куда-то пропало… и он заглянул под стол в его поисках, но там было только море, бескрайнее синее-синее, чёрное море…
