Понравилось?
Ислам кивнул, – хорошее, только сладковатое, мне больше сухое по нраву.
Ну, что ты, оно совсем не крепленное, это Саперави, сладкий виноград, такой вкус дает. Деньги возьмешь?
Нодар открыл нижний ящик серванта, вытащил оттуда бумажный пакет и вывалил содержимое на край стола. Ислам перебрал пачки стянутые резинками, две отодвинул.
– Лишнее.
– Это не лишнее, это за тару, – сказал Нодар.
– Нет, так не пойдет, тара сейчас дефицит. Они требуют натуральный обмен, я тебе уже говорил, надо сдавать бутылки из-под пива.
– Где я возьму столько бутылок? – воскликнул Нодар.
– Принимай, – посоветовал Ислам.
– Я принимаю, но не несут.
– Наверное, слишком дешево принимаешь, поэтому не несут, в другом месте сдают.
– По двадцать копеек принимаю, клянусь, куда еще дороже.
– Значит, приемщики твои «химичат».
Нодар задумался:
– Надо проверить, это ты правильно говоришь.
Он взялся за кувшин, но Ислам остановил его:
– Мне больше не наливай.
– Почему, – удивился Нодар, – не понравилось.
– Понравилось, только я вино не пью, так, только попробовать, у меня от него голова болит, я пью только крепкие напитки.
– Коньяк есть, армянский, хочешь?
– Нет, я на машине, пить не буду, тем более, армянский.
– Ну, как хочешь, друг, – Нодар налил себе вина, сделал глоток, – как с вина может голова болеть, это же вино, – слово вино, он произнес с пафосом.
– Это, смотря, какая голова, – заметил Ислам.
В дверь позвонили, Нодар пошел открывать. Ислам услышал женский голос и приглушенный разговор в прихожей. Затем в комнату вошла высокая стройная женщина лет тридцати, у нее были большие серые глаза, длинный нос пятачком и редкие зубы.
– Познакомься друг, это Зоя, – представил ее Нодар, – помогает мне бухгалтерию вести. Садись, Зоя, выпей с нами вина.
– А я про вас много слышала от Нодара, – радостно улыбаясь, сказала Зоя.
У нее было приветливое лицо, но смотрела она так пристально, что становилось как-то не по себе. Зоя, ничуть не таясь, во все глаза рассматривала Ислама. «Восторженная идиотка», – почему-то решил он, хотя оснований так думать у него не было, видел он ее впервые. С приходом Зои возникла некоторая неловкость, чтобы разрядить ее Ислам предложил выпить. Нодар поспешно схватился за кувшин и наполнил бокалы.
– Ну, давай, друг, за твое здоровье, – произнес Нодар.
– Исламу показалось, что он чем-то смущен. Ислам сделал глоток и поставил бокал на стол.
– Спасибо за угощение, – сказал он, – мне нужно ехать.
– Да подожди, – остановил его Нодар, – Зоя сейчас уходит, а у меня к тебе еще одно дело есть.
При этих словах женщина вскинула на Нодара быстрый взгляд и поджала губы.
– Да, да, я ухожу, – подтвердила она, в ее голосе слышалась обида. Она поднялась, попрощалась и вышла из комнаты. Нодар пошел ее проводить. До Ислама вновь донеслись звуки короткого приглушенного разговора, затем клацнула железная дверь, и Нодар вернулся. Он был раздражен.
– Что-нибудь случилось, – спросил Ислам.
– Достала эта дура меня, – сказал Нодар, – один раз по пьянке влупил ей, теперь отвязаться не могу, хорошо Нана не подозревает ничего, в прошлый раз муж ее приперся, дебил, отношения выяснять, чуть с лестницы его не сбросил. Она оказывается, ему уже призналась, что в меня влюбилась. Так вот пожалеешь человека, подпустишь к себе, а она уже корни пустить норовит.
Нодар сокрушенно покачал головой.
Ислам сказал:
– Жалость – это опасное чувство.
– Да знаю я, – согласился Нодар, – в первый раз я из-за жалости сел. В одном месте сейф взяли, сдуру деньгами сорить начали, кто-то стукнул. Деньги у подельника дома спрятали, когда нас взяли, он меня попросил на себя все взять, мол, у него ребенок маленький. Я, как дурак согласился, все в абрагов играл. Тем более срок маленький давали, три года всего, но я из тюрем уже не вышел после этого.
– Почему так вышло, – спросил Ислам.
Из-за побега, хоть и не удалось, а срок добавили, а потом пошло-поехало, то в бунте участвовал, то надзирателя избил, в общем, восемнадцать лет просидел, с небольшими перерывами.
Нодар рассказывал с легким раздражением, но Ислам все равно попросил, – расскажи про побег.
Нодар с грустью усмехнулся, – молодой я был, зеленый совсем, домой сильно хотел. План простой был, котлован рыли на зоне, потом бетонировать стали. Бетон на машине самосвале привозили, я шофера из машины выкинул, говорю колесо, спустило, он поверил, дверь открыл из кабины выглянул. Три ряда колючей проволоки у нас было, я рассчитывал на машине протаранить их, первую сетку пробил, а на второй заглохла машина, надо было на второй передаче все время ехать, а я переключился на третью, перегазовку не сделал, короче повязали меня.
Нодар отпил вина, спросил, – налить тебе?
– Нет, спасибо, – Ислам поднялся, – поеду я, спасибо.
Нодар тоже поднялся, – подожди, вместе пойдем, на точку загляну, посмотрю, как торговля идет.
Торговая палатка Нодара находилась в двух шагах от его дома, но он все равно ездил на машине.
– Садись, подвезу, – сказал Нодар, – все равно тебе в ту сторону.
Ислам сел на переднее сидение, «Мерседес» мягко тронулся с места. Дворами выехали на улицу, где между кинотеатром и овощным магазином стояла большая зеленая будка военного образца, из которой бойко торговали пивом. К окошку, выстроилась длиннющая очередь. Вокруг под разноцветными кленами стояли деревянные зонты со столами посередине, вокруг которых пили пиво люди самого разного статуса. Над будкой висела художественно исполненная вывеска, на которой была изображена пенящая кружка пива, унылая вобла и залихватская надпись:
«У Нодара всегда свежее пиво».
