С мольбою, чтоб любить он прекратил.
И на исходе рассудительность с терпением,
Самозащита на весах все ж перевесила…
На невесомый взмах с защитным рвением,
Вдруг понял он: конец своей житейской песни.
Разрушила его, себя навечно обрекая.
И жизнь меняет русло в сотый раз.
Неволю с преисподней уже зная,
В свой новый ад легко идет сейчас.
В его игре над сердцем торжествует разум
В его игре над сердцем торжествует разум.
Расставлены акценты для ролей.
Она опомнится, но далеко не сразу,
Поняв, что пешкой стала в мире королей.
Разорваны запреты, маски сняты,
Подогревает любопытство интерес.
Нагое тело словом ближнего распято,
И взгляд по сердцу жестко делает надрез.
Она податлива, ведома на инстинкты,
Она дарует свою душу в сотый раз.
Лишь в синяках вернув ее в свое укрытие,
Она заклеит дыры, вновь на казнь неся.
Она к жестокости привыкла. И спокойно
Живет без веры в искренности слов.
Зализывая раны, держится достойно,
На сердце грязью имитируя любовь.
А затирая стыки несоединенных мыслей,
Снимая с тела жесткости каркас,
Она поток своих признаний чистых
Во сне ему расскажет не стыдясь.
И только там, во тьме полетов звездных,
Добьется силы, что спокойствие несет.
Но вновь вернувшись из-под власти бездны,
Готовит душу для чувствительных острот.
Слова едва слышны в ее молитве
Слова едва слышны в ее молитве.
И как песок сквозь пальцы, время истекло.
Нет проигравших в этой странной битве,
И страшный тот исход для них благой.
Раздроблены эмоции, как пазлы.
И безразличие все чувства подавив,
Отгородив собой их от чужого глаза,
В "пустого" человека превратив,
Избавив от ночей ее бессонных,
Разрушив от апатии к себе,
Испепелив всю тяжесть дней покорных,
Создало новый поворот в ее судьбе.
Нет больше стонов в сбившемся дыхании,
Нет запредельных болевых высот.
Нет уже слез в агонии, в рыданиях
