– Тебе не нравится? – начинает он шептать и театрально развязывает пояс халата, чтобы оголить грудь и провести медленно рукой по густой рыжей поросли на груди. Я внимательно слежу за его рукой, скользящей вниз к мужскому хозяйству, обрамлённому кучерявыми волосами. Член столкнувшись с моим вниманием как заговорённый начинает подниматься.
А я начинаю кричать, в панике осознавая, что только что увидела. Член. Из крови и плоти.
– Извращенец!
Мой голос разлетается по всему особняку. А я глупо убегаю в ванную и закрываюсь там, как будто Коган сейчас меня догонит. Сажусь на табуретку и начинаю нервно перебирать пряди волос.
Я не выдержу долго с ним, сойду с ума от постоянных шуток и пошлых колкостей. Чего он вообще добивается своим поведением?
Стук в дверь заставляет меня вскочить на ноги.
– Коган! – глава семейства О'Донеллов влетает в спальню. За закрытой дверью я не вижу Дункана, но уверена, что он вне себя. – Почему мы должны терпеть это? Где Амелия? Девочка! С тобой всё хорошо?
– Терпеть что? Если речь обо мне, то, наверное, потому что вы моя семья… были когда-то. – в его голосе я улавливаю отвращение. Когану как будто противен собственный отец.
– Мы были твоей семьёй пока ты не переступил черту. Даже после этого, я хотел поддержать тебя, но ты… – голос Дункана пропитан злостью. Мужчина не хочет прощать своего сына.
– Не захотел поджариваться на электрическом стуле, знаешь ли. – холодный смех пробирает до основания. – И не захотел в психушку, чтобы спастись от казни. Такой же был вариант спасения?
– Ты сам виноват, ты убил людей! – Дункан разбивает что-то, а я сильнее прижимаюсь к двери, чтобы услышать всё из их разговора. – За такое нужно понести наказание.
– А кто-нибудь из Вас спросил, за что я убил этих людей?
– А есть разница?
– Большая. – холод стал обжигающим, я чувствовала, как Коган заводится и становится злее. – Но это в прошлом, папа. Теперь я профессиональный убийца, можешь гордиться мной. И к моему счастью, теперь у меня есть семья, которая меня поддерживает.
– Рад за тебя, только проваливай отсюда. Не хочу, чтобы твоя мать умерла раньше отведённого для неё срока. Тебе тут не рады, Коган. И Амелию отпусти, она хорошая девочка и не заслуживает того, что ты с ней делаешь. Развлекайся со шлюхами.
– Обязательно уеду, но после того, как закончу с делами здесь. Очень уж хочется увидеть, как Вы будете просить у меня прощения. А вот Амелию не могу отпустить. Знаешь, нравится она мне. Не такая конченая как Вы все в этом купленном Хонхофами городке, хочу спасти девичью задницу, пока и её не купили с потрохами.
– От себя спаси её!
– Если наш разговор подошёл к концу, то иди спать. Не заставляй меня выволакивать себя силой.
– Я не уйду, пока не удостоверюсь, что с Амелией всё хорошо и ты её не тронул!
– А если тронул? Тогда что? – Коган бросает отцу вызов. – Что ты можешь, Дункан? Ни-че-го. Ты своего сына не смог защитить десять лет назад, как ты старик защитишь Амелию?
– Ты был моей надеждой, самым любимым сыном… Поверить не могу, что ты вырос иудой.
– Боюсь, ты не совсем понимаешь, кем был Иуда, папа! Иди спать и не трепи мне нервы.
Коган выпроваживает отца силой, я слышу, как захлопывается дверь в спальню и мне становится ещё страшнее. Великан в плохом настроении, мало ли что ему придёт в голову.
– Всё слышала, Амелия? – грозно рычит Коган, рывком открывая дверь и срывая её тем самым с петель. Я практически падаю ему в объятия. Киваю и опуская глаза.
– Почему ты убил братьев Альфа? – спрашиваю его прямо. – Почему считаешь себя невиновным?
– Если скажу, поверишь мне? – Коган наклоняет голову в бок, щурясь. Великан хочет услышать от меня нечто определённое. Всматривается в лицо внимательно, заставляя меня нервничать.
– Не знаю. – честно отвечаю ему. – Я же не знаю тебя, Коган. Никогда не знала, как я могу поверить тебе на слово?
Мужчина кладёт руку мне на шею и слегка сдавливает её. Он не причиняет мне боль, так он заставляет смотреть ему в глаза. Когану важен контакт.
– Тебе сейчас безопаснее всего рядом со мной, Амели. – Коган проводить шершавым пальцем по скуле, оставляя след мурашек. Судорожно сглатываю. Необъяснимая волна тепла разливается по всему телу. – Я единственный, кто может спасти твою жопу от Хонхофов.
Великан резко отпускает меня, в его глазах пробегает нечто такое, что заставляет прислушаться к нему. Коган искренне верит в то, что говорит.
– А что Хонхофы могут сделать мне? – спрашиваю его, желая услышать его версию событий. Прямо сейчас. Хочу выслушать его. Коган кривится, но не отвечает.
– Ладно. Где у Вас тут самое приличное заведение? – неожиданно интересуется он, обрывая контакт. Мгновенно тепло превращается в холод. – Хочу набухаться и потрахаться.
Его вопрос застаёт меня врасплох, задевает лично. Нет, я не ревную этого неандертальца, просто не приятно, что он так нагло спрашивает меня, где он может потрахаться. Манеры у него хуже, чем у первобытного человека. Этот только вылез из пещеры и научился говорить.
– Согласен, глупый вопрос. Откуда тебе знать? – Коган идёт к шкафу и переодевается прямо при мне, натягивает джинсы и рубашку на голое тело. – Не жди, я приду поздно.
Провожаю его взглядом с открытым ртом, глазам своим поверить не могу! Он серьёзно?
После ухода Когана чувствую себя преданной, должна радоваться, что Великан ушёл, но вместо этого нервничаю и злюсь. Когда становится понятно, что я не засну, спускаюсь вниз, чтобы найти кухню. Хочется горячего чаю. Ещё больше – чтобы это поскорее закончилось.
Очень неловко копаться в чужом доме, но жажда и нервы толкают меня на преступление.
– Амелия? – встречаю на кухне мать святого семейства – Марию. Женщина сидит с бокалом вина за столом, глаза её опухли от слёз. Мне становится жалко мисс О’Донелл. Ей, как матери, особо тяжело.
– Мисс О’Донелл. – переминаюсь с ноги на ногу. – Я не хотела Вас беспокоить, мне просто очень захотелось чаю.
– Конечно, Амелия. – Мария поднимается на ноги и торопливо идёт к чайнику. – Сейчас всё сделаю, милая. Любишь с травами? С мелиссой есть.
– Спасибо. Давайте, помогу Вам? – не хочется озадачивать её в такое позднее время.
– Не нужно, мне в радость. Мужчины выросли и не за кем теперь приглядывать. Как Ко… в общем, редко теперь собираемся все за одним столом. – забираюсь на стул и осматриваюсь. Тут всё очень старое, потрёпанное годами. После десять лет ничего не менялось.
– Извините за вопрос, Мисс О’Донелл, но скажите, каким Коган был раньше? Я его плохо помню, он всегда держался особняком и не участвовал во всех городских праздниках. – сама не знаю зачем завожу разговор о нём. Мужчины забирается мне в голову и зудит там назойливой мыслью.
– Точно, не такой как сейчас. – вздыхает женщина. – Раньше Коган был очень весёлым, добрым и чутким мальчиком. Он так хорошо учился. У него же ещё очень высокий IQ. Фантастически высокий! Как у Эйнштейна. В школе делали тесты, и у Когана он запредельный, намного выше, чем у обычного человека! – Мария говорила с гордостью. Её глаза при этом светились. – Коган учился, не заглядывая в учебники. Мы думали, что он первый в нашей семье поступит в университет с мировым именем. Такой он умный!
Мария налила мне в чашку травяной чай, аромат которого заставил меня жадно облизываться. Мисс О’Донелл села напротив меня.
– А он не говорил, почему убил тогда парней Хонхофа? – меня не отпускал разговор Когана и Дункана. Коган намекал, что он не просто так убил их. Я не была на стороне Великана и ненавидела его, но Коган, если бы был хладнокровным убийцей, то уже убил бы Альфа и его отца. У него были все карты и обстоятельства прошлой ночью, но он не стал расправляться с Альфом, хотел наказать его иначе. Что если тогда всё было не так однозначно?
Не понимаю, почему в мою голову вообще закрадываются такие мысли?
– Он был сам не свой тогда. – Мария вздыхает. – Его трясло постоянно. У него нервный срыв был. Коган плакал и постоянно повторял, что Хонхофы чудовища, которых нужно убить. Мы даже врача позвали, чтобы он успокоил его, тогда мы не знали, что Коган убил их. Доктор сказал, что у него нервный срыв, связанный как раз с его повышенным IQ. Такие люди более раздражительны и подвержены психическим заболеваниям. Потом уже мы поняли, что Коган, когда узнал, что его девушка Карин изменила ему, вышел из себя и не понял, как убил всех. Не мог простить измену. Мы хотели помочь ему, спасти от казни, попросили врача описать его психическое заболевание… так бы его отправили лечиться. Помогли бы ему, а он сбежал… – Мария сделала жадные глотки вина из бокала. – Не узнаю своего сына. Смотрю на него и поверить не могу, что это мой Коган.
Я посмотрела на часы и внутри меня всё неприятно сжалось. Сейчас где-то этот гений развлекался. Хотя у него была, пусть и номинальная, но невеста.
– Я хотела бы тебе помочь. – Мария кладёт руку поверх моей. – Не хочу, чтобы он причинил тебе боль. Мы с Дунканом пытались как-то посодействовать через гардов, но они слушать ничего не хотят. Дело Когана даже больше у них… Не знаю даже, радоваться этому как матери или бояться. Кем он стал? Откуда столько охраны и денег?
