Сводный Змей

Глава 1

– Эльвира, нам нужно поговорить, – заявляет мама, и у меня холодеет спина от ее тона. В самых редких случаях, как правило, не предвещающих ничего хорошего, она называет меня полным именем.

– Что случилось?

Откладываю учебник по истории русской литературы и выжидающе смотрю на неё.

– Я выхожу замуж. За Альберта Камоевича.

– Как? Почему? Зачем? – сыплются из меня бестолковые вопросы.

Она же терпеть его не может. Этот Альберт Камоевич уже много лет пытается задушить её маленький страховой бизнес. Мама выходит замуж за врага? Этот мир сошёл с ума.

– Не спрашивай, – вздыхает и проводит рукой по горлу. – Я всё равно не смогу тебе объяснить.

– А ты попробуй! – с обидой. – Я уже девочка взрослая, недавно двадцать стукнуло. Так что пойму. Ты его любишь?

Мама отворачивается к окну.

– Эля, мой бизнес под угрозой. А Альберт Камоевич предложил слияние наших фирм.

– Скорее поглощение твоей фирмы своею, – хмыкаю.

Змеевский владеет огромным холдингом. Куда уж маминому агентству до такого гиганта? Значит, реально проглотит.

– Всё не так. Он предлагает расширение штата сотрудников и выход на новый рынок, – объясняет мама.

– А замуж-то зачем за него выходить??

– Альберт меня любит и… – запинается.

– Поставил тебе условие, да?

– Я не обязана перед тобой отчитываться, – меняет тактику мама. Разгон от любящей матери к строгой начальнице три секунды.

Значит, угадала. Какой же он гад этот Камоевич! Сколько раз мама жаловалась на него своей подружке на ночных посиделках за бокальчиком вина! Я же слышала всё.

– Это моё решение. Пожалуйста, прими его спокойно и взвешенно. После свадьбы мы переедем в его особняк. А наша квартира будет выставлена на продажу.

– Сжигаешь за собой мосты? – язвлю.

– Всё будет хорошо, – с уверенностью говорит мама. – Альберт хороший человек. У него есть сын, зовут Артем.

– Тоже хороший мальчик? – саркастично.

– Думаю, вы подружитесь.

– Никогда. И ни за что.

– Эля, пожалуйста… – берет меня за руку и смотрит умоляюще. – Мне нелегко пойти на этот шаг. Я вообще не собиралась больше замуж, но… Всё это ради нашего благополучия.

– Всё очень плохо, да? С твоим бизнесом?

Мрачно кивает в ответ. Тот случай, когда всё ясно без слов. Она ещё долго продержалась. Год точно сопротивлялась, пыталась выбраться из ямы сама. Набрала кучу кредитов, чтобы спасти бизнес, но… Коварный Змеевский просчитал всё и не оставил ей выбора.

Тоже смотрю в окно, чтобы запомнить вид из него. Скоро мы съедем отсюда, из этого района, а в нашей квартире будут жить другие люди. Больно.

– Если бы я не приняла предложение Змеевского, мы бы потеряли всё. Всё, Эля! – говорит тихо. В её словах столько горечи.

Жалко маму. Каково это – выйти замуж за врага? Когда папа был жив, они с этим Альбертом Камоевичем постоянно соперничали. Знаю это по обрывкам разговоров. Маленькая тогда была и называла его дядя Змей. А теперь этот дядя Змей станет моим отчимом.

Но хуже всего то, что мне придётся жить в одном доме с его сынулей. Наглый мажор Артем Змеевский. Мы никогда не встречались лицом к лицу – негде было пересечься. Он посещает такие места, куда вход для меня заказан. Он общается с такими людьми, которые презрительно на меня посмотрят и отвернутся. Я много слышала о нём и отнюдь не хорошего.

Испытание предстоит не из легких. Но ради мамы… Я не буду противиться их браку, я спокойно восприму «брата».

– Когда свадьба? – спрашиваю обреченно.

– Через две недели.

– Так скоро…

– Альберт планирует роскошное пиршество, – говорит с кривой ухмылкой.

– Мамуль…

Обнимаемся.

– Все будет хорошо, – как мантру повторяет мама. – Я тебе сейчас переведу деньги, купи красивое платье на свадьбу. Хорошо?

Киваю. Ненавижу платья, а-ля принцесса. Мой повседневный гардероб состоит из джинсовых вещей. Но Камоевича хватит удар, если я появлюсь на роскошной свадьбе в джинсиках. Так и быть, куплю платье. Но после свадьбы повешу его в самый дальний угол шкафа.

Перебираемся с мамой на кухню. Она разогревает еду. Её движения быстрые, нервные. Волнуется. Ставит передо мной тарелку с курицей и овощами. В нашем доме всегда только полезная еда.

– Интересно, наш быт изменится после нашего переезда?

– Изменится всё, – не стала лукавить мама. – У Змеевского есть домработница. Так что от обязанностей готовить и убирать я буду избавлена.

– Ну да, у тебя появятся другие, куда менее приятные обязанности, – кривлюсь, намекая на постель.

– Переживу, я закалённая жизнью женщина, – слабо улыбается.

– Мне бы так.

– Ты ещё молодая. У тебя ещё всё впереди.

– Намекаешь на то, что мне тоже придется выйти замуж, чтобы ублажать взбесившегося на старости лет мужика?

– Эля! – строго. – Давай не будем ссориться? С этой минуты: никаких гадостей про Альберта Камоевича чтобы я не слышала. Это понятно?

– Понятно, – откладываю вилку.

Есть что-то расхотелось. Говорю спасибо и ухожу к себе. Готова поспорить на что угодно, что мама сейчас позвонит своей подружке Тоне и та прибежит успокаивать её с бутылочкой вина. А из меня получился плохой психотерапевт.

Ложусь поперек кровати и включаю музыку на телефоне. Это успокаивает. Приходит мысль найти Артема Змеевского в соцсетях, чтобы посмотреть, с кем мне придется иметь дело.

Страничку нахожу сразу. На аватарке фотка: Артем в майке безрукавке стоит, опершись задом на капот красной спортивной машины. На мускулистых руках выбиты татуировки. Голубые глаза насмешливо смотрят в камеру. Куча восторженных комментариев под постом и лайки, лайки – много лайков. Словно он чёртов блогер. Господи, сколько же у него поклонниц? Прям не стесняясь пишут, что он секси-шмекси.

Руки почему-то трясутся. Мы не уживёмся. Я прям чувствую это. Не получится из нас брата и сестры, чего хочет от меня мама.

Прокручиваю ленту до конца. Весело он живёт, нескончаемые фото с вечеринок, куча друзей и подруг. Закаты и рассветы – романтик?

Всё хватит. Блокирую экран. А перед глазами всё равно стоит насмешливое лицо Змеевского младшего. И он как будто бы обещает: я тебе ещё покажу, Элечка!

Глава 2

Перед свадьбой Альберт Камоевич счёл своим долгом устроить семейный ужин. Едем с мамой в ресторан на такси. А до этого полдня проторчали в парикмахерской.

– Это что, репетиция свадьбы? – ворчу. – Зачем из нас сделали двух пластмассовых кукол?

– Почему пластмассовых? – спрашивает мама удивленно.

– Потому что от обилия косметики мышцы лица не двигаются. Может, я захочу улыбнуться твоему будущему мужу – и не смогу.

– Лучше улыбайся, – советует. – Будь доброжелательна. Я на тебя надеюсь. Грубить нельзя ни в коем случае, а то знаю я тебя, – шутливо грозит наманикюренным пальцем.

– Его сын… – нервно сглатываю, – Артем, тоже будет присутствовать?

– Да, только мы вчетвером.

Почему меня так заботит этот человек? Я ещё с ним незнакома, а он меня уже бесит. Альберта Камоевича знаю, и по большому счёту, мне на него наплевать, но вот о его сыне не могу сказать того же самого. Я боюсь Артема после анализа его странички в соцсети?

Эля, соберись! В конце концов, его можно просто игнорировать.

На мне платье цвета фуксии и пиджак такого же оттенка. На маме – мятный костюм с широкими брюками. Огромные траты ради обыкновенного ужина. Это и есть моя новая жизнь? Если так, то она мне не нравится.

Заходим в ресторан, иду за мамой, как послушный бычок. Она уверенно подходит к столику, за которым сидит Камоевич. А где же его сыночек? Кручу головой по сторонам и не наблюдаю его.

– Артем опаздывает, – говорит Змеевский недовольным тоном. – Но скоро будет.

Встает с места и усаживает маму, попутно целуя её в щеку, потом меня – не целуя, слава богу. Он мне совершенно чужой человек, с которым по странному стечению обстоятельств мне придется контактировать.

Камоевичу под пятьдесят. Он в черном костюме и белой рубашке. Гладко выбритый, с черными кустистыми бровями и плотно сжатыми губами. Из мрачного облика выбиваются только голубые глаза. Где-то я видела их уже, ах да, аватарка Змеевского младшего. Они очень похожи, сразу видно – родная кровь.

– Как у тебя дела, Эльвира? – вежливо обращается ко мне будущий «папа». – Как учёба?

– Хорошо. И хорошо.

– На кого ты учишься, напомни?

– На педагога. На третьем курсе, – опережаю его следующий вопрос.

– Отличный выбор. А мой сын, Артем, на юриста. Последний курс.

С чем я его и поздравляю.

Ничего не отвечаю и листаю меню. Ну и цены! Кому-то деньги девать некуда явно.

Альберт переключается на маму, и они говорят о работе. Мне скучно, лезу в телефон. Из-за переписки с подругой Диной пропускаю «явление Христа народу».

Очнулась только тогда, когда увидела плюхнувшееся напротив тело. Поднимаю глаза и встречаюсь ими с двумя льдинками, которые меня тотчас морозят. «Папа» начинает нас знакомить.

– Сынок, с Оксаной Александровной ты уже знаком. А это её дочь – Эля.

Змеевский младший скользит взглядом сначала по моему лицу, а затем по груди. На рефлексе прижимаю к себе руки, чтобы защититься от пронизывающего взгляда.

– Очень приятно, – выдавливаю из себя и отвожу глаза.

– Эля, – задумчиво говорит Артем, – где-то я тебя видел уже.

Пожимаю плечами и отвечаю:

– Вряд ли. Мы не пересекались.

Он явился в ресторан в черных джинсах и кожаной куртке. Отец поморщился, осмотрев его одежду, но и слова не сказал.

Мне волнительно. Потому что он продолжает нагло меня рассматривать. В отместку смотрю на него. Модная причёсочка, соболиные брови, острые скулы и четкий контур губ. В жизни он ещё смазливее, чем на фото. Вздергиваю брови, пытаясь донести до него месседж: «Да отцепись ты уже от меня!»

Официант приносит тарелки с едой, и к счастью, будущий родственник переключается на еду.

– Через неделю свадьба, – напоминает Альберт Камоевич. – Дети, вы уже взрослые, поэтому попрошу всего один раз: никаких выкрутасов. Это касается тебя, Артем, – смотрит на сына со значением. – Там соберутся очень важные люди. В Эльвире я уверен, она нас не опозорит.

Приятно, конечно, но весьма опрометчиво…

– А во мне значит не уверен? – хмыкает сынок.

– Я купил тебе смокинг. Чтобы никаких кожаных курток и джинс. Ни сигарет, ни алкоголя, ни тем более, твоих дружков. Надеюсь, я ясно выразился?

– А дома нельзя было сказать это тет-а-тет? – злится Артем.

– Я тебя не вижу дома, – ворчливо отвечает отец, – где ты пропадаешь ночами?

– Вот только не надо лекций, – закатывает глаза.

– Ты куртку хоть сними, – недовольно требует Камоевич.

Артем нехотя снимает кожанку, и под ней обнаруживается яркая футболка с надписью: «ZAЁBAN, но не сломлен”.

Отец видит надпись и недовольно качает головой.

– Надень обратно, – велит Камоевич.

– Ты уж определись, папа. Я тебе не стриптизёр, чтоб туда-сюда раздеваться.

– Альберт, оставь в покое ребенка, – вмешивается мама.

Ребёнка?? Да этому здоровому лбу года 22 уже. Мама как скажет что-нибудь. Она и правда предрасположена к этому «малышу». По мне он несносный тип, и прав Камоевич, что с ним строго обращается.

Змеевский старший перестает третировать сына и переключает внимание на меня:

– Эля, где собираешься работать после института?

– В школе, – пожимаю плечами. И слышу хохоток Змеевского младшего. Бросаю на него колючий взгляд.

– На училку что ли, учишься? – спрашивает он.

– Да, а что? – отвечаю с вызовом.

– Да так, ничего. Слишком хороша для школы. Ученичкам покоя не будет.

Мои щеки начинают пылать. Я как-то не думала об этом никогда.

Но я не поняла, он что, сейчас мне комплимент сделал? Наверняка, просто подшучивает.

Альберт Камоевич прокашливается и переводит тему:

– Я хочу, чтобы на свадьбе вы вместе вальсировали. Уже нанял вам тренера. Научит за три дня.

Мы со Змеевским встречается глазами и, похоже, впервые чувствуем одно и то же: негодование, злость и нарастающий бунт.

Глава 3

Артем

– Вальсировать? Я? – заливаюсь истерическим хохотом. – Может, сразу собачий вальс станцевать для тебя, папа?

– Не дерзи, – цедит отец. – Я так решил.

– А меня спросить как всегда забыл?

– Я что, многого прошу? Ты же в этих своих клубах танцуешь…

В клубах я отрываюсь под кайфом, а на свадьбе папуля даже к алкоголю запретил прикасаться. И эта… училка молчит. Давай, возмутись, скажи, что не будешь плясать под дудку моего отца. Слабо?

А «сеструха» ничо такая. С косметикой, правда, борщнула. Умыть бы её и посмотреть на чистое личико. А буфера отличные, да.

– Альберт, сдался тебе это танец, – вмешивается его будущая жёнушка. – Ну не хотят, не надо. Сами с тобой станцуем.

Мировая она по ходу тётка. Заступается. Хотя Элька её даже не намекнула, что ей не нравится идея бати. Неужто за меня встревает?

– Пусть танцуют наши дети, – стоит на своём фазер. – Я хочу показать своим партнерам, что у нас приличные и воспитанные сын и дочь. И что они замечательно ладят между собой.

Ах вот оно что! Хочет светануть перед своими друзьями, какая у нас славная семейка. Всё как всегда, ничего нового.

Оксана Александровна не находит аргументов для возражения и замолкает. Всё, решено? Быть мне клоуном в следующую субботу? Давай же, Эля-ля, возрази отцу – подзуживаю её взглядом. Делает вид, что не понимает. Ну?

– Артем, отвезёшь Эльвиру домой. У нас с Оксаной ещё есть дела.

– Слушаюсь шеф, – козыряю в ответ.

Выходим вместе с «сестрой» из ресторана, снимаю тачку с сигнализации и даже открываю перед ней дверцу:

– Прошу.

Огибаю машину и сажусь за руль. Резко стартую с места, Элька испуганно вжимается в сидение.

– А аккуратнее нельзя? – наезжает.

– Нельзя. Моя тачка – мои правила.

– А правила ПДД для всех.

Усмехаюсь и прибавляю газу. На перекрестке проскакиваю на оранжевый и удостаиваюсь презрительного Элькиного взгляда.

– Слушай, знала бы, что ты так ездишь, на такси бы домой поехала.

– Вредная какая, – хмыкаю. – Что ж ты молчала, когда фазер про вальс объявил? Не поддержала меня.

Пожимает плечами и отвечает небрежно:

– Он сказал, что УЖЕ нанял препода по танцу, поэтому бесполезно возмущаться.

– Эх ты, не боец.

– А ты прям боец? Тоже смотрю мало толку от твоих возмущений.

– Я хотя бы попробовал, – бурчу, резко перестраиваясь в крайний левый ряд.

Чёт раздражает меня эта надменная девица. В ресторане показалась мне скромной училкой, а наедине начала показывать зубки.

– Останови, меня сейчас стошнит от твоей езды.

Смотрю на нее – и вправду какая-то зеленая. Торможу у обочины. Элька выскакивает из машины и судорожно дышит.

Достаю бутылку с водой из бардачка и протягиваю ей:

– На, попей.

– Слушай, я наверное, пешком до дома доберусь.

– Ага, а пахан мне потом выволочку устроит. Нет уж, дорогая СЕСТРА, садись, давай. Обещаю – поеду тихо.

– Какая я тебе сестра? – возмущенно. – Затроллить меня решил? Еще вчера мы не знали о существовании друг друга.

– А сегодня нас уже заставляют вальсировать и улыбаться в камеру, – оскаливаюсь в ответ.

Можно подумать, мне нравится вся эта ситуация с женитьбой отца и совместным проживанием с двумя незнакомыми бабами. Я уже подумал о том, чтобы свалить на квартиру, но отец – в общем, взбеленился. Вбил себе в голову, что мы должны жить одной большой дружной семьей и не приемлет никаких других вариантов.

– Садись, давай. Мы пробку создали.

Элька оглядывает вереницу машин, вздыхает обреченно и садится в машину. Стартую, как и обещал, тихо. Не хватало ещё, чтобы она мне весь салон заблевала. Слабенькая какая-то. На мою езду, вообще-то, ещё никто не жаловался.

Довожу девчонку до дома в целости и сохранности. Эля открывает дверцу и ставит ногу на землю.

– Встретимся завтра на вальсе, – говорю на прощание.

– Не забудь на урок надеть костюм, – отвечает ехидно. – Или я умру от смеха, если ты будешь вальсировать в кожанке и узких джинсах.

– Тогда надевай бальное платье, принцесса. И от смеха помру я, – подмигиваю ей.

Хлопает дверью и спешит к подъезду. Нажимаю на клаксон, вздрагивает и хмурится. Делаю ей ручкой и очень громко стартую с места. Теперь можно покататься, как я люблю.

Спасибо, папа, удружил! «Сестрёнка» моя новоявленная похоже та еще язва. Что-то не слишком она рада богатенькому новому папе. Я слышал, у них в семье с деньгами туго, поэтому мамочка согласилась выйти замуж. Что ж, денег папа даст, но взамен потребует безоговорочного подчинения.

Попала ты, Элечка!

Глава 4

Эля

Водитель Альберта Камоевича забирает меня после пар и везет в особняк Змеевских. Меня уже ждет учитель танцев и Артем, зависающий в телефоне. На нем светлые брюки карго, флисовый свитер на молнии и разноцветные кроссовки. И как обычно – насмешливая улыбка.

– Ну, привет, – здоровается он.

– Здравствуйте, – киваю преподу. – Привет, Артем, – отвечаю с фальшивой доброжелательностью.

Бальное платье я, конечно, не надела. Не доставлю ему удовольствия поржать. На мне обычный джинсовый сарафан и голубая рубашка.

– С вашего позволения, начнем, – говорит учитель. – Меня зовут Андрей, и мы с вами будем учиться танцевать вальс. Артем, пожалуйста, отложи телефон.

Змеевский нехотя убирает мобильный в карман и встаёт с кресла, где сидел.

– Эля, положи левую руку ему на плечо. Вот так.

Чувствую ладонью мягкий флис, а под ним упругие мышцы.

– Артем, твоя рука – на спине партнерши.

Ощущаю его горячую ладонь на лопатке. Моя левая и его правая рука соединяются. Слышу его дыхание. Мы стоим так близко друг к другу, что оба чувствуем неловкость.

– Что дальше? – спрашивает он.

И Андрей объясняет нам, как мы должны работать ногами и что делать с телом:

– Спина прямая. Плечи расправлены. А голова слегка приподнята, Эля!

Вынуждена поднять голову и встретиться с глазами Артема. Оказывается, они у него не голубые, а серо-голубые, больше серые. Кривит губы, и обдаёт меня свежим дыханием. Он жует жвачку, блин! Недовольно качаю головой и передергиваю плечами, будто бы вознамерившись сбросить его ладонь со своей спины.

– На счёт раз – вперед правой ногой, на счет два – приставили левую, – громким голосом вещает Андрей.

И мы со Змеевским, два деревянных тела, топчемся по залу.

– Больше страсти! Больше эмоций, – командует препод, хлопнув в ладоши.

Смотрим на Андрея исподлобья. О какой страсти вообще речь, когда мы едва терпим друг друга?

– Безнадежны, – качая головой, констатирует учитель.

– Это ты бате моему скажи, – осклабивается Артем.

Включается классическая вальсовая музыка, и мы «танцуем» уже под музыку.

– Ай, сссшшш, – шиплю, – ты топчешься по моим ногам!

– Ты тоже два раза наступила мне на кроссовок.

Трындец! Этому невозможно научиться. Мы облажаемся на свадьбе, опозорим родителей.

Через два часа мучений моя жизнь кажется адом. Под конец мы немного расслабляемся, и наши тела перестают быть поленом. Завтра продолжение. Умри, но научись вальсировать, называется.

– Элька-сарделька, папа велел мне доставить тебя домой, – издевательски говорит Змеевский.

Это намёк на то, что я жирная?? Вот гад!

– Артемка-соломка, вызову такси, – в тон ему отвечаю. – Но в твою тачку больше не сяду.

– А чё так? Нежная принцесса типа?

– Надоело бороться с тошнотой в твоём присутствии, – быстро иду к воротам.

– Эй, ты чё щас сказала? – догоняет. – Тебя от меня тошнит? – хватает за руку и разворачивает к себе лицом.

В его глазах плещется ярость. Ой, оскорбился.

– Ездишь ты как-то странно, голова начинает кружиться.

– А может, это не от езды проблемы с головой? А от меня, мм? – играет бровями.

– Это у тебя проблемы с головой!

Подтаскивает меня за руку к машине, открывает дверцу и подталкивает в плечо.

– Папеньку надо слушаться, – говорит саркастично.

– Он мне никто, – раздражаюсь. – Почему я должна его слушаться?

– Потому что… сама знаешь.

Хочу ему врезать, потому что догадываюсь, о чём он молчит сейчас. Мама продалась его отцу, значит, теперь мы с ней должны исполнять все прихоти этого властного мужика. Да не будет этого никогда!

Смешно, Эля, ты уже исполняешь желания Камоевича. Что скажешь про вальс?

Просто я… хотела научиться вальсировать. Вот и всё!

Чёрт… Всё еще чувствую на лопатке его ладонь, как будто она до сих пор там находится. А пальцы горят от его прикосновений.

– Что замолкла? – вторгается в мои мысли Артем.

– Ничего.

– Ты есть хочешь? Может, в кафешку зарулить?

– Не надо. Дома поем.

Как ни странно сегодня он едет нормально – без бессмысленной гонки и нарушений правил. Усвоил урок.

Заезжает в KFC-авто и заказывает кофе и бургеры. Забирает в окошке заказ и бросает бумажный пакет мне на колени.

– Я же сказала, что не хочу есть, – говорю раздраженно.

Есть бургер с соусом перед Змеевским?? Я же обляпаюсь обязательно.

– Так я тебе и поверил, – ржет, – я слышал, как твой живот урчал.

Инстинктивно прикладываю руку к животу. Да, я голодна. Вальс меня вымотал. Но есть перед ним? Тем более несколько минут назад он намекал на мой лишний вес.

Паркуется и со смаком попивает кофеёк.

– Ну чё сидишь, как не родная? Распаковывай.

– Я только кофе.

– Не отпущу, пока не поешь.

– Прекрати.

Блокирует двери.

– Ешь.

– А ничего, что это вредная пища? – сужаю глаза.

– Ты вреднее.

Кофе идёт «не в то горло», и я закашливаюсь. Хватаю салфетку и вытираю губы. Я же говорю, что в его присутствии обязательно припозорюсь.

Заботливо стучит меня по спинке:

– Всё ок?

– Ок, – бурчу хрипло.

– Ладно, я понял – ты стесняешься меня. Поэтому не ешь.

Меня почему-то задевает его правильная догадка, и я достаю бургер и демонстративно откусываю кусочек. Храни меня боже. Надеюсь, не подавлюсь.

Тактично отворачивается к окну, проверяет телефон, допивает кофе и относит пустой стакан в урну. Его действия дают мне возможность слопать бургер, не оставив ни крошки. Быстро проверяю одежду – не заляпала.

– Спасибо, – говорю уже доброжелательно.

Мне полегчало, и я уже не такая злая.

– Всегда пожалуйста, – хмыкает и заводит мотор.

Переписывается по дороге с кем-то, улыбается в экран. Сижу, ёрзаю. Меня бесит, когда он подтрунивает надо мной, но когда не обращает внимания – тоже почему-то бесит.

Довозит меня до дома.

– Пока, – говорю.

– Пока, – отвечает, не отлипая от экрана.

Выхожу. Уф…

Глава 5

Эля

Вечером приходит мама. За ней идёт шофер Камоевича и бережно несёт белое платье.

– Ты ужинала? – спрашивает она.

– Да, поела.

– Платье вот привезли, – говорит тоном, в котором слышатся извиняющиеся нотки.

– Красивое.

– Из Италии.

– Здорово.

Мама пристально смотрит на меня:

– Эль, у тебя всё нормально? Как вальс?

– Нормально.

– Нормально и всё?

– А что ты хочешь от меня услышать? – раздражаюсь.

– Артем тебя не обидел?

– Нет, – хмурюсь.

– А что тогда?

– Мне не нравится твой поспешный брак с Камоевичем. У меня такое чувство, что люди смотрят на меня и думают: её мать продалась богачу, бедняжка.

– Что ты несёшь? – злится мама.

– А что, скажешь не так?

– Не так. Я не продалась. А выхожу замуж.

– Это одно и то же, – фыркаю.

– За любимого человека, – опускает глаза.

– Что-о? Ты любишь Камоевича? – моя челюсть отвисает до пола.

– А что тебя так удивляет? Он достаточно интересный мужчина, – пожимает плечами.

– А как же папа? Ты его больше не любишь?

– Папы с нами больше нет, – горестно вздыхает, – а я должна жить дальше.

Не верю! Не верю, что она любит Змеевского. Она говорит это, чтобы меня успокоить. Как можно любить врага??

– Когда-нибудь ты меня поймёшь.

Качаю головой и ухожу к себе. В моей комнате висит платье на свадьбу. Роскошное донельзя. Только не радует оно меня.

Мама зачем? Нам было так хорошо жить вдвоем. Зачем нам семейка Змеевских? Наверняка она сменит фамилию и тоже станет Змеевской. А я буду Паршиной, как папа. И мой брат…

Мне не нужен другой брат!

Мне не нужен Артем Змеевский!

Он бесит, раздражает, выводит из себя. Нестираемая с лица наглая ухмылка и вседозволенность. Ууу, ну почему? В бессилии бью кулаком подушку.

– Эля, поможешь мне застегнуть платье? – кричит из спальни мама.