– И что вы там делаете? – наконец изрек проректор. От тона веяло холодом, хватило бы, чтобы посеребрить целую горную гряду.
– Похитителей костей ловила, – чуть слышно ответила Малица и, не в силах стоять, плюхнулась на ближайшую плиту.
Подумаешь, мертвецы и зомби, когда сейчас сюда разгневанный некромант, оборотень и проректор – три в одном – нагрянет! Действительно, ровно через минуту заискрился портал, выпустив лорда Шалла. В руках он держал магический жезл.
– Н-н-на кухню? – покаянно спросила Малица. – На месяц, да?
– Нет! – рявкнул проректор и рывком, за плечи, поднял саламандру на ноги. – Я вам уши надеру, этим и ограничусь. Но надолго запомните.
Саламандра подумала: «Лучше на кухню!» Слишком уж страшен был лорд Шалл, растеряв холодность, нарочитую леность и легкую надменность. Он в самом деле потянулся к ее ушам с недвусмысленными намерениями.
– Ай! – пискнула Малица, когда заалела правая мочка. – Ой! – добавила, когда пурпурной стала вторая.
Проректор безжалостно поднял саламандру за уши над землей и уже спокойно произнес:
– Меня надлежит слушать, Ирадос. Радуйтесь, что вы не некромантка, так просто бы не отделались.
– Физические наказания запрещены! – попыталась спастись от кары Малица.
Висеть в воздухе оказалось больно. Даже не так: нестерпимо больно, казалось, уши сейчас отвалятся.
– Кто вам сказал? – фыркнул проректор. – Спасибо, что напомнили, отшлепаю заодно. По-моему, это действенный метод воспитания. Ректор еще добавит, начнет распекать. Не стану портить ему удовольствие, обойдусь минимумом. Будь моя воля, – ворчливо добавил он, – саламандр бы раньше двадцати пяти в Академию не брали. Одно слово – совершеннолетние, а повадки детские.
– Мы… ой… поздно взрослеем, – попыталась оправдаться девушка.
Она говорила сущую правду. Из всех рас быстрее прощались с детством люди, позднее – драконы. Последние даже в сто лет нередко оставались подростками. Законы природы: чем дольше жизнь, тем дольше периоды развития личности. Согласитесь, странно, если детство человека и, скажем, эльфа одинаково по времени, хотя первый умрет на шесть столетий раньше.
Совершеннолетие – тоже вещь условная, призванная определить нижнюю границу брачного возраста. Впрочем, многие расы ею пренебрегали, те же саламандры. Они занимали промежуточное положение между людьми и оборотнями, и двадцать лет Малицы соответствовали шестнадцати-семнадцати человеческим. В двадцать пять же саламандра достигла бы восемнадцати, то есть, по мнению проректора, стала взрослой.
Лорд Шалл ничего не ответил и отпустил многострадальные уши Малицы. Та с облегчением перевела дух.
– А теперь рассказывайте и показывайте, – потребовал проректор и мстительно добавил: – Я из вас дурь выбью. Или думали, со мной занятия медом станут?
Малица помотала головой. Она не сомневалась в обратном.
Суровые наказания у некромантов! Теперь понятно, почему они такие странные. Если любое существо регулярно подвергать разным телесным наказаниям, адекватно мыслить и вести себя оно уже не сможет.
Потирая уши, Малица с опаской покосилась на гроб.
– Не встанет, – угадал ее страхи проректор, – другой под землей ворочается.
– А-а-а!
Саламандра в ужасе забралась повыше, то есть на чье-то надгробие, чем рассмешила лорда Шалла.
– Слезайте, Ирадос, упадете ведь!
Малица покачала головой. Балансировать на тонкой полоске камня очень даже удобно: мертвец не дотянется.
– Ирадос, это учебное кладбище, я сам его делал, – продолжал уговаривать проректор, перестав сердиться. – Нет, это уж ни в какие ворота! – всплеснул он руками. – Я и некромант, по-вашему, отвратный?
Саламандра замотала головой и, помедлив, таки слезла, тревожно разглядывая землю под ногами.
– Пятилетний ребенок! – закатив глаза, прокомментировал лорд Шалл, окончательно утратив образ ледяного преподавателя. – Двадцать лет девице! Малица тер Ирадос, вам предстоит решения принимать, а вы от мертвецов на надгробии прячетесь! И команды старших по званию нужно исполнять. – А вот и прежний тон с легкими рычащими нотками. – Беспрекословно.
– Мы не в армии, – напомнила Малица. – А я только-только совершеннолетие справила.
– Маги военнообязанные, – парировал проректор и пожаловался небесам: – Каждый год одно и то же! Выпороть бы вас, хорошенько. А, Ирадос?
Он покосился на нее, прищурив левый глаз. Саламандра испуганно попятилась и затараторила о ночных грабителях. Проректор второй раз говорил о порке, видимо, действительно собирался. Унизительно-то как! Вдвойне унизительно, потому что она уже не ребенок, а лорд Шалл – мужчина, пусть и преподаватель.
По мере ее рассказа лицо проректора темнело все больше. Губы сжались в тонкую линию, а зрачок, наоборот, расширился.
– Так вот от чего отвлекал! – не смущаясь присутствия Малицы, лорд Шалл смачно сплюнул. – Местный, демоны ему в глотку!
Проректор мерил шагами кладбище. Малица тихонечко стояла на месте, не желая попасть под горячую руку.
– Так, – крутанулся к ней лицом лорд Шалл, – к ректору!
Заметив промелькнувший на лице саламандры испуг, некромант чуть успокоил адептку:
– Вдвоем. Нужно принимать меры.
Даже не удосужившись выяснить, дома ректор и один ли, лорд Шалл открыл портал. Не дожидаясь понуканий, Малица шагнула туда первой. Знакомое покалывание на коже, чувство легкой невесомости, и вот она уже озирается в темной прихожей. Проректор очутился там минутой позже и пробудил ото сна магический шар. Настраивать на полную мощность не стал, ограничившись сумерками.
– Кто там? – донесся недовольный голос хозяина откуда-то из глубины дома.
– Я, Ариан, – шагнув вперед, отозвался виновник переполоха и предупредил: – Со мной адептка.
Ну да, а то спустится лорд ти Онеш в непотребном виде, еще бутылку распить предложит – дискредитация высокого морального облика преподавателя Академии.
Ректор встретил их у дверей гостиной. Все еще в строгом костюме: видимо, только недавно разобрался с делами. А ведь уже десятый час. Лорд ти Онеш походя кивнул Малице и вопросительно уставился на заместителя, сразу обозначив свое отношение к каждому.
– В Академии завелся темный маг, – без предисловий начал проректор. Саламандре показалось, будто он даже лязгнул зубами. – Пустил по парку отвлекающий фантом, а сам в это время копался в могилах. Его интересовали мозг и кости, милорд.
Малица сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну. Так вот что они доставали! Хорошо она не поняла, а то бы выдала себя раньше времени. Мерзость какая!
– Черная алхимия? – нахмурился ректор и, спохватившись, вспомнив о саламандре, предложил пройти в кабинет. Посвящать адептку в подобные вещи он не собирался. – Посидите в гостиной, Ирадос.
– Погодите, еще не все. Пусть Ирадос послушает.
Лорд Шалл бросил косой взгляд на Малицу и безжалостно поведал о ее проступке.
В холле воцарилась тишина. Слышно было, как тикают часы в гостиной. Под перекрестным взглядом двух лордов желание сбежать лишь усиливалось. Даже огонь зажигать не нужно: в гостиной потрескивал камин. Раз уж Малица, по мнению лорда Шалла, ребенок, то и поступит соответствующе. Пусть накажут, но позже, когда гнев уляжется, а саламандра немного подготовится.
– Ирадос! – Ректор посторонился и указал на лестницу. – Пять минут, – оправдался он перед другом, – сначала разберусь с адепткой.
Малица тяжело вздохнула – грозы не избежать – и с видом обреченного на казнь, поплелась наверх. Вот что стоило некроманту промолчать! Он достаточно наказал, зачем еще глумиться? Знает ведь, у Малицы с ректором странные отношения, и от этого наказание станет еще горше. Лучше бы сам выпорол!
