Танцы угрюмых богов
Андрей Сутоцкий
Стремление обходить второстепенные образы, концентрируя взгляд на главном – основа творческой концепции автора. Нельзя не обратить внимание на своеобразное ассорти стилей, где вместе с гротеском вполне себе уживается пейзажная лирика, а с философскими откровениями – пёстрое панно авангарда. Мелодизм, яркая палитра образов, запоминаемость – отличительные черты творчества поэта Андрея Сутоцкого. «Танцы угрюмых богов» – тринадцатый сборник автора.
Танцы угрюмых богов
Андрей Сутоцкий
© Андрей Сутоцкий, 2023
ISBN 978-5-0059-3818-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
___________________________________________________________________
Разумеется, поэтическое творчество АС может нравиться и не нравиться, как творчество каждого поэта с лица необщим выраженьем. А он вслед за Мандельштамом в своих стихах будто усмехается: «Я извиняюсь, но в глубине ничуть не изменяюсь». Но вот чего не отнять у поэта АС, так это культуры. Культуры мышления, восприятия прошлого и настоящего, языковой культуры в целом и поэтической культуры как некой константы профессионализма; культуры как знания его багажа, а он велик; культуры отношения к читателю, порой авансом… Культуры как несущей конструкции всего поэтического здания с вывеской СУТОЦКИЙ.
У него не найти стихов на злобу дня, на потребу, тем более с признаками конъюнктурности. И тем не менее можно почти безошибочно узнать, о каком времени и о каких событиях речь – по стремлению разобраться в происходящем, понять, есть ли надежда на благоприятный исход, на избавление от груза того, что от него не зависит, но не отпускает ежеминутно, загружая и без того непростую жизнь. Ибо он дышит своими стихами в онлайне – почти никогда ровно, часто учащённо – российская жизнь насыщена. Его поэтическая социальность не публицистична в традиционном понимании. Он глубоко копает в отношении к действительно-сти, потому и личностные открытия его не всегда радуют: кто умножает познания, умножает скорбь. Поэт по серьёзному, по-ахматовски со своим народом, со страной.
Впасть в неслыханную простоту – не про него. Пока он в пути от простого к сложному. В процессе стихосложения, в экспериментах со словом. Экспериментатор он не рассудочный, и слова для него не детали конструктора. Вербальная искушённость, некоторая усложнённость словоприменения – не самоцель, не оригинальничанье, а скорее стремление приблизиться к точке Абсолюта – при полном понимании невозможности затеянного когда-то в самом начале творческого пути. АС явно доставляет удовольствие погружение в творческий процесс, состояние поиска, пусть даже не венчающегося открытием. А результат… как Бог даст. Поэтический перфекционизм АС питается любовью. Любовью к поэзии как таковой, к поэтам хорошим и разным, радостью собственной причастности к «свету родного слова».
Его неологизмы легки для восприятия и всякий раз удивительно уместны. В них опять же не столько стихотворных технологий как таковых, сколько желания приблизить читателя к тому, что открывается автором – в большом и малом, вечном и сиюминутном.
Вероятно, нужно быть большим знатоком творчества многих и многих избранников/представителей/… поэтического ремесла, чтобы пытаться в их многочисленном ряду идентифицировать АС. И при этом все равно есть риск так и не обнаружить уподоблений того, как пишет наш покорный, слуга, с поэзией других широко и мало известных поэтов всех времён и народов. Перед нами поэтический Кот, который гуляет сам по себе. Как тут не вспомнить сентенцию пастернаковского Николая Николаевича из Доктора Живаго: «Принадлежность к типу есть конец человека, его осуждение. Если его не подо что подвести, если он не показателен, половина требующегося от него налицо. Он свободен от себя, крупица бессмертия достигнута им.»
Социолог, политолог – Галина Соколова
ПОДЗЕМНЫЕ ВСТРЕЧИ
Бежали люди с выдуманным грузом;
Бежали прочь от бытовых проблем,
Неудержимо, по гипотенузам
Подземных станций в бисере морфем.
Людей глотали сонные вагоны
Беззубым ртом, засасывая внутрь,
И там, внутри, светясь, как эпигоны,
Робе?ли люди, трусили взглянуть
В глаза своих попутчиков. Так что же,
Выходит, я такой же, как они?.. —
Опустошён, духовно обезвожен,
Открыв январь отсутствием весны…
Не?т утешенья. Двадцать первым веком
Несётся мяч, а на пути – стена…
Так в чём он смысл жизни человека?..
Уносят в джунгли тайну племена.
«Давай закурим, мученик Винченцо,
В потоках тока мира, не дымя…
И переждём прогресс…»
Болело сердце —
Я внука ждал в метро, а внук – меня.
А внук был с мамой, тихий и спокойный…
Катаясь друг за другом целый час,
Я был в погоне той раба покорней,
Как большинство, таким же становясь.
И вот он ты. «Внучок мой умноглазый,
Добрейший Марк, не странно ли, скажи,
Что за полгода грусти ненапрасной
Мы под землё?й обнялись – две души?..
Не понимаешь. Ладно. И не будем».
Держал я крепко за руку тебя…
А по краям – изнывшиеся будни
Несли любовь, рассветы торопя.
ТОПЬ
Заставь служить сознанью мозг.
Не потакай его причудам.
Не вопрошай: «Взялся откуда
В моём уме просчётов воз?»
Ты сам забрался в эту топь,
Кормя органику соблазном,
Чтоб в страстных потугах напрасных
Пошла Природа на растоп.
Стада, пленённые умом,
Своих телес скупцы-лакеи,
Понять бы вам, что – в тупике вы!..
Само невежество, само
Незнанье – вы, пажи зеркал,
Почти отсутствие и… плесень…
О, как тошнит от ваших песен!..
Не та стезя, не тот накал…
Томясь, подобно мертвецам,
В глухонемых бетонных склепах,
Умом обманутые, слепо
Ещё берётесь порицать,
Учить блуждать, преподавать
С холмов, трибун и мавзолеев,
Известных потчуя злодеев,
Как будто можно мир познать.
Заставь служить сознанью мозг
И, не привязываясь к телу,
Ты примешь смерть легко и смело
Без болевых метаморфоз.
В ИСХОДЕ ДОЛГОЙ НЕЛЮБВИ
