Конечно, они там считают, что победили! Что я, как миленькая, всё рассказала родителям.
Нет, я по доброй воле ничего не скажу. Они не помогут, будут только «пузырёчек давить».
Мне западло им говорить.
В четырнадцать лет я тоже очень сильно провинилась, и мама тогда сказала: «А ты знаешь, что я могла бы тебя просто избить?»
Заметки на полях 20 лет спустя
И сесть в тюрьму лет так на восемь. Если тяжкие телесные будут.
14 марта 1999, воскресенье
Я с детства люблю всё польское, чехословацкое, венгерское, – книги, мультфильмы, фильмы. Вот чех, писатель Вацлав Ржезач. Он не раскручен, как Карел Чапек или Ярослав Гашек, известен только отдельным эстетам вроде меня. И у пана Ржезача есть роман “Svedek“ – «Свидетель» (так и хочется приписать – Иеговы). Помню, как читала его в школе на химии. И есть там совершенно омерзительный персонаж – Эммануил Квист, пришелец в небольшом, выдуманном южночешском градце Бытень. И он так пуст, что принимает, как радиоприёмник, чужие чувства: ненависть, похоть…
Заметки на полях 20 лет спустя
Сейчас эту книгу записали бы в жанр «магического реализма».
* * *
А есть Константин Ушинский, я в детстве любила его рассказ про мальчика, по рассеянности отправившего бабушке в письме чистый листок. И поскольку конверт был пуст, то по дороге приставал ко всем письмам в почтовой карете.
И я как этот жуткий Эммануил Квист (хотя на него больше бухгалтер Курицын смахивает), и пустой конверт. У меня нет своей внутренней жизни.
И моя мама. Она живёт жизнью соседей и случайных прохожих. Подглядывает, подслушивает, распаривает чужие письма и аккуратно заклеивает.
Соседка из примыкающей однокомнатной забрала древнюю мать к себе, а квартиру сдала молодой паре, Жене и Вадиму. Я их ещё в январе напугала, и никакой отъём ключей мне не помеха. Позвонила, спросила Екатерину Максимовну.
– А она уехала к своей дочке, – приветливо сказала Женя.
– А я хотела квартиру снять.
И Женя сразу стала не злющей, а какой-то возмущённо капризной:
– Сейчас мы снимаем!
Мама натирает мозоли на ушах о стену, смотрит в глазок.
Женя – приятная внешне молодая девушка, высокая, стройная, в красивом беретике-блинчике, из-под которого спускаются шикарные светлые волосы. А он – обыкновенный.
Как мама говорит, Женя мотается в Москву на рынок, где торгует платками, а муж (сожитель?) целый день дома. И вот мама как-то углядела, что его пришла обслужить малолетка со второго этажа. Женя вечером вернулась и закричала:
– Вадик, да как ты мог, у тебя здесь женщина была!!!
– Знала бы она, кто у него был! – сказала мама.
А это, вообще-то, статья.
И вот сегодня целый вечер для мамы была большая потеха: Женя не могла попасть домой. Видно, хозяйка, Люба, выдала им всего один комплект ключей на двоих, а Вадик спал сном праведника, или же предавался любовным утехам.
Мама прилипла к дверному глазку, где прекрасная Женя поднялась к окну.
– Плачет, – сообщила она.
Потом Женя вышла, и мама ждала, пока из квартиры выбежит маленькая шалава, но было тихо. Вадик, по ходу, просто спал.
Но, наконец, Женя добудилась.
– Открывай мне, ты, …! – крикнула Женя.
И всё! Разочарование! Такие крепкие, мужские выражения!
Но Вадик сказал, что у него заел замок.
– Скидывай мне с балкона ключи!
В общем, домой она благополучно попала.
Заметки на полях 20 лет спустя
«Кто затыкает ухо своё от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан» (Притчи Соломоновы, 21:13).
14 марта 1999, воскресенье
Увидела на Чернобыле объявление, набранное на компьютере: «Найден серый пудель, девочка». И тут меня резануло: во вторник в Щёлкове-7 «пропал серый пудель»!
Жетонов у меня не было, и я опять пошла к Наташе. Всё равно надо книжку отдать.
– А её нет, уехала сегодня, – сказала бабка.
– Ой, а можно от вас позвонить?
– Пожалуйста, звоните. Сейчас свет включу.
Ответила мне какая-то экзальтированная интеллигентка. Так и представлялись очки, каре светлых волос.
– Я по объявлению.
– Ой, ну наконец-то!
И чуть ли в ладоши не хлопает.
– Нет, знаете, я не хозяйка этого пуделя. Просто я видела объявление в Щёлкове-7, что пропал такой пудель.
– И где висит это объявление?!!
– Да я адрес помню…
