Оказалось, что внутри чайного павильона не комнаты со столиками, а сад – сад цветущих персиковых и сливовых деревьев. Легкие розовато-красные лепестки кружились в воздухе, медленно опадали, устилали пол ароматным ковром… Император замер, любуясь этой совершенной красотой. Ведь он был молод, а в молодости любая красота тревожит, бередит сердце, заставляя его неровно стучать и замирать отчего-то.
Неожиданно ветви персиковых деревьев качнулись, осыпая все вокруг новым дождем из лепестков, и император увидел, как к нему кто-то идет. Жэнь-дин всмотрелся пристальнее, и сердце его забилось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Потому что навстречу ему шла девушка, прекрасней которой не было и не могло быть в целой вселенной! Ее лицо нежностью напоминало полураспустившийся бутон пиона, стройный стан окутывали легкие светлые шелка, а крохотные ступни украшали сверкающие серебряные туфельки. Девушка подошла к императору и поклонилась. Тот понял, что краснеет от смущения.
– Кто ты, прекрасная дева? – спросил Жэнь-дин, понимая, что голос едва повинуется ему.
Девушка улыбнулась легкой, едва уловимой улыбкой и снова поклонилась.
– Приветствую тебя, чужеземец, – певучим голосом проговорила она. – Судя по твоему говору, ты выходец из Яшмовой Империи, а судя по одежде – человек высокого положения.
– Да, это так, – кивнул Жэнь-дин, отчего-то ощущая нетерпение. – Я император Яшмовой Империи, но это неважно. Скажи мне, как твое имя, прекрасная дева?
– О государь. – Теперь девушка смотрела на него с печалью, а ее легкие пальцы перебирали и теребили планки голубого шелкового веера. – О государь, не прогневайся, но я не могу назвать тебе своего имени.
– Отчего же?! – воскликнул Жэнь-дин.
– Оттого, – грустно сказала девушка, – что у меня его нет.
– У тебя нет имени? – изумился государь Жэнь-дин.
– Да, – кивнула девушка. – Я живу здесь одна, а привезли меня сюда малым ребенком. Феи моря и гор вырастили меня, учили своим чудесам, но феи не могут давать человеку имени, ведь, если феи нарекут человека именем, он никогда не вернется к себе подобным. А я мечтаю вернуться в мир людей!
– Как же ты попала сюда, прекрасная дева? Помнишь ли ты своих родителей?
– Нет, мне неизвестно, кто мои родители. И кто привез меня сюда, я тоже не знаю. Помню лишь, что они часто упоминали Вечно Печальную Государыню, а кто это – мне неведомо. Я спрашивала у фей, кто я и какое будущее ожидает меня, но феи не любят таких расспросов, потому я перестала спрашивать. Мне кажется, я живу в этом саду много-много лет и деревья здесь не перестают цвести, хотя их цветение не приносит мне радости, а только печаль.
– А хочешь, – воодушевился император, – хочешь, я увезу тебя отсюда? Увезу в свою страну! Ты увидишь – она прекрасна и достойна тебя!
– Но что я буду делать в вашей стране, государь?
– Ты станешь моей женою и императрицей Яшмовой Империи…
– Вы хотите сделать меня своей женою, государь? – переспросила девушка, отчего-то побледнев.
– Это стало моим единственным желанием с того мига, как я увидел тебя, – пылко ответил император Жэнь-дин. – До сих пор я не видел достойнейшей и прекраснейшей девы, которая смогла бы делить со мной престол Пренебесного Селения. Но ты, о дивная безымянная красавица, поразила мое сердце… Сжалься, не отвечай отказом! Все богатства мира я положу к твоим ногам!
– Богатства – прах и тлен, – ответила девушка. – Одно лишь ценно – искренне любящее сердце. О государь! Если вы действительно имеете сердечное расположение ко мне и правдиво ваше желание сделать меня своей женой, вам придется пройти три испытания, чтобы доказать это.
– Я готов, – просто ответил император Жэнь-дин.
– Иного ответа я страшилась услышать, – кивнула девушка. Дивные глаза ее сияли нежностью. – Идемте, государь.
Девушка поклонилась и взяла императора за руку, отчего тот вновь покраснел. Так они вышли из сада-павильона. Но что это? Вокруг, куда ни кинь взгляд, не было ни моря, ни гор! Пустынная темная равнина простиралась перед императором и его прекрасной спутницей. Дул холодный пронизывающий ветер, по небу неслись темные тучи, сыпал дождь… Холод охватил было сердце императора, но Жэнь-дин сильнее стиснул узкую ладонь девушки, и холод отступил.
– Не страшно ли вам, государь? – спросила девушка.
– Было страшно одно мгновение, но теперь страх прошел, – ответил Жэнь-дин.
– Это честные слова, – посветлела лицом девушка. – Как радостно их слышать! Вы прошли первое испытание, мой государь. А теперь извольте следовать за мной.
И девушка пошла вперед по тропинке, едва заметной на серой каменистой земле. Император следовал за нею. Девушка шла, печально поникнув головой, а император оглядывался по сторонам. И скоро он увидел, как на равнине тут и там забелели казенные плиты и изваяния – Жэнь-дин понял, что они с девушкой идут по заброшенному кладбищу. Плиты, изваяния, надгробия, урны – все это подступало вплотную к узкой тропинке. Над надгробиями свистел ветер, под ногами хрустели старые, выбеленные временем кости. Давешних чаек сменили какие-то громадные черные птицы, наводящие тоску и непонятный ужас своими зловещими пронзительными криками.
– Это кладбище Неприкаянных Душ, – сказала девушка. – Только смелый сердцем человек сможет пройти сквозь него и не пострадать.
– Что ж, – ответил государь Жэнь-дин, – надеюсь, что мое сердце не подведет меня.
И едва император вымолвил эти слова, как над могилами поднялся странный туман. Он принял очертания множества человеческих тел и пополз к тропинке, по которой шли император и безымянная девушка.
– Пришшшли на сссмерть сссвою посссмотреть, – зашипели призраки мертвыми жуткими голосами. – На земле не оссстанетесссь!
– Страшно ли вам, государь? – спросила девушка. – Пойдете ли вы дальше или вернемся в сад чайного павильона?
– Страх перед смертью гнетет сердце всякого человека, даже и императора, – ответил Жэнь-дин. – Но я пойду за тобой, куда бы ты меня ни повела.
Тут же призраки развеялись, а девушка сказала:
– Мой государь, вы прошли второе испытание. Мое сердце благодарно вам…
– Скоро ли третье испытание? – нетерпеливо воскликнул Жэнь-дин. – Ибо я жажду наречь тебя своей невестой…
– Уже скоро, – сказала девица и направилась к свеженасыпанному могильному холму.
Возле холма лежали заступ и мотыга. Девушка взяла мотыгу, а императору подала перепачканный в сырой земле заступ:
– Копайте, мой государь! – А сама принялась орудовать мотыгой, разрывая свежую могилу…
У императора заледенело сердце от отвращения – что может быть омерзительнее раскапывания могил?! Но он скрепил себя и начал помогать безымянной красавице.
Наконец мотыга и заступ заскребли о деревянную крышку гроба. Гробик был совсем крошечный, и Жэнь-дин понял, что это детский гроб. Ему становилось все страшнее и страшнее, но он сдерживал свой страх. Девушка наклонилась над неглубокой могилой и легко достала маленький гроб.
– Что ты делаешь? – пробормотал государь Жэнь-дин, а девушка ответила:
– Я проголодалась.
Она сорвала с гроба крышку, и государь увидел, что в гробу лежит совершенно белый младенец. Девушка же, радостно улыбнувшись, впилась зубами в младенческую ручку и сказала:
– Ах, как вкусно!
Жэнь-дина передернуло от отвращения. Голова у него кружилась, он уже проклинал тот миг, когда увидел прекрасную девицу, вероятно оказавшуюся оборотнем… Ему хотелось убежать без оглядки от разрытой могилы… И тут девушка отломила у младенца другую ручку и протянула ее императору:
– Ешьте и вы, государь, если хотите наречь меня невестой!
Жэнь-дин еле удержался, чтобы не броситься прочь. Сердце его болезненно билось, но он протянул руку и взял то, что предлагала ему девушка.
– Ешьте! – повторила она.
Государь зажмурился и откусил кусочек от руки… Но что это? Во рту стало приторно-сладко, как будто он съел…
– Вареный сахар, – растерянно пробормотал государь. – Это же вареный сахар!
