На шестьдесят же больше тех, что не прощали
Обычно сразу казнь после суда и назначали,
Но прежде судно с Делоса должно причалить
Покуда не вернется Делиос[13 - Делиос – так назывался корабль, ушедший с Тесеем на Крит.] к афинским берегам
Пролитье крови запрещают боги и законы,
До той поры быть узником Сократ обязан там,
Где он со смертью вскоре будет обрученный.
И обведя глазами всех присутствующих в зале,
Сказал Сократ: «Ну что ж друзья, меня вы наказали,
Не удивлен я этим, однако ж наш Мелет не с чем ушел,
Коль не было б за ним Анита и Ликона[14 - Анит и Ликон – богатые граждане, еще двое обвинителей Сократа, поддержавших Мелета.], он приобрел
Довольно крепкую опору в их лице, но не весе?л
Лишь сам поэт лицом, и вряд ли рад своей победе.
Не мудрено же это, ведь не в бою ее он приобрел:
Пал клеветой его сраженною старик, что слаб и беден.
Поторопились вы немного афиняне и, подождав чуть-чуть,
Дождались бы спокойно смерти вы моей, ведь стар уж я,
А так пойдет о вас дурная слава меж людьми, как муть,
Что реку чистую способна сделать непригодной для питья.
Кто захотят хулить вас, верно скажут, что погубили мудреца,
Хоть о себе сказать подобного, конечно, не осмелился бы я,
Не я ли бесконечно заявлял, что ничего не знаю, но конца
Не ожидал увидеть все ж такого для себя, вы ждете от меня
Чтоб сам сказал о том, какого я хотел бы от суда венца?
Уж говорил вам, что в Пританее обед мне б подошел,
Но вам, как видно, оказалось жаль лепешки и яйца,
Ведь за столом я еще долго разговоры с вами б вел.
Тогда конечно же изгнание мое, спасенье круг для вас.
Вот это приняли бы вы охотнее всего, но посудите сами:
Коль вы не в состоянье вынести меня и моих фраз,
Неужто на чужбине будут рады мне и встречен я цветами?
Конечно нет, и хороша б была моя судьба на склоне лет:
Покинуть родину и быть гонимым отовсюду людом,
Поскольку я и там бы говорил, а молодежь, словно на мед
На речь мою как пчелы прилетела б, а отгонять их буду
Вмиг разъярившись, выгонят меня они и сами, а не стану,
Так их отцы, как впрочем тут и вы, меня от них погонят.
Вы скажите: «А может говорить, Сократ ты перестанешь
И проживешь спокойно так до самого конца, пока схоронят»?
А, если вам скажу, что против бога выступлю, коль замолчу
И выбрав вместо речи немоту, покой свой точно потеряю,
Что лик создателя в беседе с человеком я открыть хочу,
А коль прервется диалог с людьми мой, то и с ним – я знаю.
И потому молчанье для меня, как ваш вердикт о смерти,
И мой Демоний[15 - Даймо?ний (также даймон, от греч. ????????? – «божественное») – философскоепонятие, известное, прежде всего, по письменному наследию учеников Сократа – Платона и Ксенофонта – и означающее внутренний голос, который в решающий момент предостерегает и таким образом удерживает от предприятия, в котором сокрыта опасность для телесного или морального благополучия], что обычно говорит, сегодня так инертен,
Как видно афиняне, для меня, произошедшее здесь благо,
Иначе не позволено мне было б совершить такого шага.
И смерть не зло, и не кончается под крышкой саркофага
Любая жизнь, а там, куда приду, уйдя от этого суда земного,
Ждет суд меня Миноса, Радаманфа, Триптолема и Эака.[16 - Миноса, Радаманфа, Триптолема и Эака – Судьи Аида – судьи мёртвых в древнегреческой мифологии. Упоминаются Гомером в Одиссее и Вергилием, а также Овидием, Пиндаром и Платоном. Известны античные изображения загробного трибунала на керамике.]
