Изгнал, не превратившись в розу,
В глазах погас тот огонёк,
Что за любви отвечал прозу.
***
Я писала хуйню про любовь,
Писала о том, как пиздец одиноко,
Теперь я начала писать вновь,
Благо, страданий ахуительно много.
«Любовь» была самообманом,
Я просто хотела быть как все,
Чтобы под алкогольным дурманом
Рассказывать о его красе.
Но мне мужчины даже не нравятся,
Не нравились, блять, никогда,
Мои родственники от этого удавятся,
Для них мои предпочтения – беда.
Они назовут меня ненормальной,
Скажут, что с возрастом пройдёт,
Что через пару лет я стану «натуральной»,
Что все равно меня мужчина увлечет.
Ведь подобная любовь для них лишь яд,
Который постепенно уничтожит человечество,
Они запад во всем винят,
Пытаясь оправдать свое невежество.
А я просто глупая сука,
Легко ведусь на пропаганду,
Но видите какая штука:
Я не могу выбирать своей любви константу.
***
Сигареты заглушают депрессию,
Добавляя никотина в организм,
Приближают душу к равновесию,
Но не подавляют во мне гедонизм.
Зачем на кого-то тратить жизнь,
Если он всё равно уйдёт?
Просто говорю себе: «Веселись,
Пускай никто тебя не поймёт».
Я предпочту жизнь провести так,
Чтоб после смерти, если ад существует,
Сидеть и курить с сатаной табак,
Которым он меня побалует.
Но сейчас есть только грусть,
Не заглушаемая сигаретой и водкой,
Я расскажу Бродского наизусть,
За нашей следующей стопкой.
***
Что может быть моральной боли хуже?
Когда душа на части рвётся,
И сердце задыхается в удушье,
А разум этому лишь только ужаснётся.
